Казалось, Майкл был так доволен, что не обращал на Бэт никакого внимания. У нее появилось достаточно времени, чтобы как следует его рассмотреть. Резкие черточки у глаз и строгая линия губ, на которые она обратила внимание в прошлый раз, заметно расправились за то время, пока они не виделись. Майкл часто и с готовностью улыбался, когда обменивался с Эммой мнениями о том, какие краски лучше использовать. Когда, наконец, Майкл взглянул в сторону Бэт, она почувствовала, как теплота его улыбки разлилась до самых кончиков ее пальцев.
Она поставила цветы на буфет, затем оглянувшись, поняла, что он настойчиво смотрит на нее. Бэт пришлось придумать, что бы сказать.
– Как долго ты собираешься пробыть в Теллуриде?
Ожидая, что Майкл сделает ядовитое замечание типа «Не дождешься, когда уеду? « – она удивилась, услышав: «Еще не знаю», но легче от этого ей не стало.
– Тебе нравится сочетание этой зеленой ленточки с фиолетовой? – спросила его Эмма.
– Не очень, дорогая. Как насчет розовой и фиолетовой? – Он вдруг нахмурился и спросил Бэт:
– Что-то горит?
– Молоко!
Бэт кинулась в кухню, не раздумывая схватила ручку кастрюльки и вскрикнула: «Ой! « Кастрюлька опрокинулась на плиту, и то, что осталось от пригоревшего молока, разлилось по поверхности плиты.
– Проклятье! – прошептала она, облизывая обожженные пальцы.
Дверь широко распахнулась, и Майкл вбежал в маленькую кухню.
– Скорее давай руку под холодную воду. – Он подвел Бэт к раковине и стал поливать холодной водой ее пальцы, держа за запястье. – Лучше?
Он стоял так близко, что Бэт ощущала жесткую шерсть его пиджака и дурманящий запах туалетной воды. Он напомнил ей запах рома и морских брызг. Майкл склонился над ее рукой, и она наблюдала за ним сквозь опущенные ресницы, удивляясь, почему у него не проявляются признаки ненависти, которые были раньше в его глазах.
– У тебя есть масло?
– В леднике.
Майкл погрузил ее пальцы в холодную воду и подошел к деревянному леднику у двери. Через минуту он уже вернулся с масленкой в руке.
– Майкл, ничего страшного. Тебе не стоит...
– Я хочу, – настоял он, открывая и закрывая ящики в поисках ножа. Во всех ящиках были только кисточки и краски. Майкл вздохнул и покачал головой.
– У тебя есть что-нибудь, чем можно отрезать масло?
Он взял одну из кисточек.
– Думаю, мне придется намазывать его кисточкой.
Бэт почувствовала, что не может не улыбнуться. Майкл ответил тоже улыбкой и открыл следующий ящик.
– Нашел!
С ножом в руке он вернулся к ней и наскреб масло. Затем, сняв его с ножа, нежно взял покрасневшие пальцы Бэт одной рукой, а другой начал намазывать масло.
Она заглянула в его глаза и увидела, что Майкл внимательно изучает ее. Его пальцы продолжали чувственно втирать прохладное масло в ее нежную кожу. Она таяла так же быстро, как это желтое мягкое вещество, которым он смазывал каждый палец по отдельности.
Майкл откашлялся. Бэт видела, как его густые ресницы цвета черной ночи закрыли глаза, а затем вновь поднялись вверх.
– Лучше? – прошептал он.
Она кивнула. Их разделяло только легкое дыхание. Он излучал тепло, любовь, надежность и был тем прежним Майклом, который жил в ее воспоминаниях. Этого чувства она так долго не испытывала.
– У меня было немало времени на раздумья, пришлось много размышлять обо всем, начиная с того самого дня, когда я ушел отсюда, – заговорил Майкл.
Она ждала появления злости, ждала, что он потребует Эмму, даже если не навсегда, то, по крайней мере, настолько, чтобы возместить потерянные годы. Но вместо этого Майкл продолжал держать ее обожженную руку и внимательно рассматривать Бэт.
– Я о многом думал, Бэт: о прошлом, о нас с тобой, об Эмме. Как только я приехал, тут же пошел в «Олгудз». Прошел между прилавками, витринами и понял, что работал много и долго, и все впустую.
– «Олгудз» – один из крупнейших торговых центров на западе Миссисипи, – вставила Бэт слово в его защиту.
– В тот вечер, когда я вернулась домой, та же самая мысль посетила меня. Думаю, ты могла бы назвать мое жилище особняком, но вот домом, настоящим домом оно никогда не было. Я просто представлял себе, что ты жила в таком же со своим мистером Брауном.
– Майкл, я...
– В одиночестве я сидел в темноте довольно долго, сравнивая то, о чем я мечтал когда-то, с тем, чего достиг. И тогда в голову пришла грандиозная мысль.
Сама не зная почему, Бэт вдруг ощутила легкость, с каждым ударом сердца крепчала надежда.
– Что за мысль?
– Мысль о том, что я сделал все это благодаря тебе, Бэт. Я боролся и карабкался, просил милостыню и занимал деньги, батрачил до тех пор, пока не получил все, что хотел. Мне необходимо было доказать тебе, что я могу стать таким же богатым, как твой отец, богаче, чем Стюарт Браун. Таким богатым, чтобы однажды бросить это богатство тебе в лицо и дать понять, что ты совершила большую ошибку, предпочтя его мне. Но потом я приехал в Теллурид, и мне стало ясно, что все мои мысли не соответствуют действительности. – Он помедлил, поднес ее ладонь к своим губам и нежно поцеловал. – А еще я нашел Эмму.
– А сейчас? – Бэт чувствовала его теплое дыхание.
Майкл выпустил ее руку и немного отодвинулся.
– Надеюсь, еще не поздно попросить у тебя прощения за мое поведение в тот вечер. Когда я увидел Эмму, то понял, что все, о чем я думал – это быть с ней. Но даже с дочерью моя жизнь была бы без тебя пустой. Я все знаю о Мэссее и помню твои слова о том, что для нас с тобой слишком поздно начинать все сначала. Но клянусь тебе святым Патриком, что сделаю все возможное и невозможное для того, чтобы убедить тебя выйти за меня замуж, Бэт Браун. И я не уеду из города, пока ты не скажешь мне «да».
В кухне стало совсем темно. Запах горелого молока наполнил воздух. Бэт разглядывала лицо Майкла: глаза, губы, ямку на щеке, превращающуюся в складку. Наступило то время, о котором она так долго мечтала, а ей все еще не верилось в это до конца. Ей ничего не надо было в жизни, кроме одного: стать женой Майкла, сейчас и навеки.
– Да, Майкл, – чуть слышно прошептала она. Он продолжал, будто не слышал:
– Знаю, что тебе нравится Мэссей, и поверь, дорогая, могу понять почему. Он...
Бэт попыталась снова, на этот раз громче:
– Майкл, я сказала «да».
– Не стоит спорить со мной. – Он помедлил, вдруг вскинул голову и спросил: – Что ты сейчас говорила?
– Я сказала «да», я выйду за тебя замуж. Да, я все еще люблю тебя. Да. Да. Да!
Без лишних слов он яростно схватил ее, чуть не смяв ребра, и крепко прижал к себе. Затем порывисто поднял голову и прильнул своими губами к ее губам. Майкл взял лицо Бэт в руки, поцелуй стал продолжительным. Вдруг дверь распахнулась настежь, и Эмма произнесла:
