— Она так над ним плясала, словно хотела его съесть. Пришлось сунуть ей кое-что в зубы, чтобы она подольше жевала.
— А именно? — Кэрол с интересом ждала ответа.
— Я сказал ей, что сам родил Расти.
— Рик, иногда ты перехлестываешь через край. Что будет думать о тебе эта женщина? — Кэрол сокрушенно покачала головой. — И что она может сделать?
— Надеюсь, она догадается позвонить в «Нью-Йорк таймс». Такая идиотка, как миссис Фэйлин, может принять мои слова за чистую монету.
Кэрол весело рассмеялась.
— Ну и ну!
Расти открыл глаза, вопросительно взглянул на Кэрол и скривил ротик. Девушка быстро взяла его на руки, сунула ребенку в рот пустышку и стала прохаживаться с малышом по квартире, целуя его в щечки и что-то тихо нашептывая.
— Как дела в больнице? — поинтересовалась затем Кэрол, удобно устроившись с малышом в руках в одном из кресел, стоящих вокруг столика из орехового дерева.
Рик плюхнулся в соседнее кресло.
— Вивьен выглядит уже вполне прилично. Через пару дней она заберет у нас Расти.
— Жаль, — отозвалась Кэрол. Она нежно погладила пушок на головке ребенка. — Я уже успела привязаться к малышу. Мне он так нравится.
— Мне он тоже очень нравится. Но мы должны вернуть его матери. Вивьен тоже очень любит своего малыша. — Рик пожал плечами.
— Она правда хорошо выглядит? — В устах Кэрол вопрос прозвучал с явным подтекстом.
— Давай не будем все начинать сначала, Кэрол! Я едва знаком с Вивьен, между нами никогда ничего не было. У тебя нет абсолютно никаких оснований для ревности.
— Я просто спросила. — Девушка попыталась сгладить острый угол.
— Тебе определенно надо познакомиться с Вивьен. Тогда сама поймешь, красива она или нет.
— Собственного говоря, Расти не обязательно и дальше лежать в этой безобразной корзине. Надо купить ему кроватку или колыбельку. — Кэрол решила больше не касаться темы Вивьен. Действительно, смешно играть в ревность. Мужчины этого не любят, Кэрол знала это совершенно точно. Однако она ждала встречи с Вивьен с довольно неприятным чувством.
— Мы можем укладывать его на кушетку, — предложил Рик.
Девушка отрицательно покачала головой.
— С кушетки он может упасть. Это слишком опасно. Расти очень подвижный, ну прямо чертенок.
— Ну не можем же мы брать его с собой в постель, Кэрол!
— Я и не думала этого делать.
Рик вскочил на ноги. Его осенило.
— У нас в магазине есть колыбель тюдоровской эпохи. Я сейчас поеду и привезу ее.
— Это та чудесная колыбель шестнадцатого века? Мне казалось, что ты хочешь ее продать. Ты же знаешь, сколько она стоит! — Пораженная, Кэрол во все глаза смотрела на своего босса.
— Для Расти мне ничего не жалко. Когда он вырастет, то расскажет внукам, что младенцем лежал в колыбели, в которой баюкали английских королей. — Рик буквально загорелся собственной идеей.
— Но это очень старая колыбель, и, наверно, ребенку будет в ней не так уж удобно.
— А мы туда что-нибудь постелим для удобства. Сунем пару подушек и что там еще надо младенцу и — порядок.
— Ты готов так потратиться ради малютки, — продолжала удивляться Кэрол.
Рик небрежно отмахнулся.
— Господи, да есть о чем говорить. Ребенку здесь должно быть удобно.
Кэрол возмущенно посмотрела на Рика.
— Ты что, собрался поселить тут Расти навечно?
— Ну конечно же, нет. Когда придет Вивьен, мы отдадим ей ребенка, и делу конец.
— Маленький ненаглядный Расти, — промолвила Кэрол.
Рик привез из магазина колыбель. Это была прекрасная старинная вещь, тщательно отреставрированная. В некоторых местах деревянные детали были изъедены древесным жучком, но это только повышало ценность колыбели в глазах коллекционеров и служило доказательством ее подлинности.
Кэрол смастерила для Расти уютное гнездышко, положив в колыбель несколько маленьких подушечек. Малыш сразу дал понять, что здесь ему гораздо лучше, чем в корзине. Расти так естественно улегся в новое ложе, словно всю свою маленькую жизнь спал в колыбели английских королей.
Когда мальчуган наконец уснул, Кэрол заварила чай. Потом они с Риком сидели на террасе и отдыхали за чашкой чая. Кэрол было безумно хорошо, она просто умирала от счастья. Самое главное — рядом находился Рик, держал ее за руку и говорил ей нежные слова.
«В эту ночь я не останусь в комнате для гостей», — твердо решила Кэрол. Она будет нежиться в объятиях Рика и воображать, что он в нее влюблен. Они будут вместе все время — день и ночь — целую вечность. Девушка с головой погрузилась в свои мечты.
Конечно, очень возможно, что когда-нибудь это чудо пройдет. Рик, несомненно, безнадежно любит какую-то красавицу, и она не может составить ей конкуренцию. Может быть, он встретит другую женщину… Все может быть. Но пока он принадлежит ей и чувство их еще горячо и молодо. Она пока еще верит клятвам Рика. А о том, что произойдет потом, девушка старалась не думать — во всяком случае, ни сегодня, ни завтра. Пусть, в конце концов, будет то, что будет.
Вивьен в который раз спрашивала себя, не влюбилась ли она в Рика Гамильтона. За этими размышлениями она проводила немало времени, и теперь Рик не на шутку завладел ее помыслами. Как серьезно он отнесся к Расти! Это так не похоже на обычные грубость и равнодушие мужчин. Такое поведение невозможно себе вообразить, и в него трудно поверить.
Кроме того, Рик и внешне вполне во вкусе Вивьен. Он прекрасно выглядел и был очень обаятелен. Кроме того, мог бы стать чудесным отцом для Расти. А мальчику так нужен отец.
Брак с Риком поможет Вивьен решить и массу семейных проблем. Родителей охватила неописуемая ярость, когда она сказала, что ждет ребенка. Казалось, с того момента прошла уже целая вечность.
Отец настаивал на том, чтобы Вивьен вышла замуж за Рандольфа. Тот, конечно же, не стал бы отказываться и последовал бы за Вивьен, как собака за хозяином. Отец Вивьен — хозяин компании по производству пластмасс, мультимиллионер. Рандольф никогда в жизни не упустил бы возможность назвать старика Грея своим тестем.
Но Вивьен не желала видеть Рандольфа в роли своего супруга. Пожалуй, этот человек годился только в любовники. К тому же она очень хотела родить ребенка. Словом, Рандольф свое дело сделал и больше от него ничего не требовалось.
Господи, чего только ее родители ни предпринимали, чтобы заставить ее выйти замуж! Вивьен до сих пор улыбалась при воспоминании об этом. Но она все же настояла на своем. Она хотела ребенка, а не Рандольфа в мужья.
Мать очень расстраивалась, что, будучи беременной, Вивьен забросила занятия филологией, а отец кричал, дескать, не потерпит в доме незаконнорожденного. Иногда он переходил все границы приличия и становился невыносимо вульгарен. Но Вивьен пережила и это.
