— Это так, — согласно кивнул Грэг. Спрятав журнал в стол, он подошел к Элис. — А сейчас разрешите пригласить вас в гости. Вы ведь не откажетесь?
Квартира Грэга располагалась в этом же доме, на втором этаже, как раз над магазином. Им даже не пришлось выходить на улицу, магазин и квартиру соединяла лестница.
— Удобно! — сказала Элис. — Не нужно тратить время на дорогу. Раз — и на месте!
— Да, мне нравится, — не стал спорить Грэг. — Проходите.
Войдя в гостиную, Элис показалось, что она и не покидала магазин. Гостиная была его продолжением. Всюду цветы, много цветов, разнообразных и красивых.
— Вы очень любите цветы, — не то спросила, не то констатировала очевидный факт Элис.
— Да, это так. Цветы — удивительные создания природы, не перестаю восхищаться их совершенством и гармонией.
— Но они недолговечны, — вздохнула Элис. — Недолговечная красота — это так грустно.
— О нет! — воскликнул Грэг. — Тут позвольте с вами не согласиться. Цветы приходят в наш мир, чтобы радовать. И, если хоть кто-то восхитился ими, насладился их красотой, получил радость, значит, они свою задачу выполнили. И об этом не следует грустить.
— Возможно, вы правы, — пожала плечами Элис.
— А вы любите цветы? Какие цветы ваши любимые?
Грэг подошел к Элис, и сердце ее дрогнуло. Он стоял так близко, что она чувствовала его тепло. Его близость волновала Элис. Ей хотелось то ли отскочить от него на безопасное расстояние, то ли, наоборот, прижаться к его груди. Но она не посмела даже пошевелиться, боялась вспугнуть то чувство, что овладело ею. Чувство было незнакомым, неиспытанным, волнующим и даже пугающим.
— Люблю ли я цветы? — переспросила Элис, и голос ее дрогнул. — Даже и не знаю, что ответить. В моей жизни было мало цветов. Я не успела ни полюбить их, ни привыкнуть к ним. А любимые цветы — наверное, розы. Хотя… Хотя я не знаю. — Она совсем смутилась и опустила глаза.
— А какие розы вы любите?
— Бордовые. Такого густого, насыщенного цвета.
— Я не о цвете, я о сорте. Какой сорт роз вы любите? — допытывался Грэг.
— А они еще бывают разных сортов? — Элис подняла глаза на Грэга и растерянно произнесла: — Я не знаю. Всегда считала, что роза — она и есть роза. Белая, красная, бордовая. Говорят, что еще и черные бывают.
— Простите меня. — Грэг заметил, что смущает Элис своими вопросами. — Я просто хотел узнать, какие розы вам больше нравятся, чтобы знать, какие дарить.
— А вы продолжите мне их дарить? — Голос совсем пропал, и этот вопрос Элис прошептала.
— Да. — Она даже не услышала ответ Грэга, а прочитала по шевельнувшимся губам.
А потом его губы приблизились к ее губам, и Элис почувствовала их вкус. Мир вокруг перестал существовать, исчезла комната Грэга, исчезли цветы, расставленные во всех мыслимых и немыслимых местах, исчез свет. Остались только она и он, и это было восхитительно, неописуемо восхитительно.
Поцелуй длился вечность, и, когда Грэг оторвался от ее губ, Элис услышала:
— Я не хочу, чтобы ты уходила.
И она, не ожидая от себя таких слов, прошептала в ответ:
— Я тоже не хочу уходить.
Элис, не открывая глаз, прислушалась к себе, словно пробовала на вкус свои ощущения. Проснуться в чужом доме, в чужой спальне, в чужой кровати — это было что-то новенькое. Но, как ни странно, новые ощущения ей понравились.
Вчера, когда она согласилась остаться у Грэга, вернее, когда к ней вернулась способность трезво мыслить после первого удовлетворения желания, Элис подумала о том, как она переживет этот момент. Она проснется в постели мужчины, с которым и знакома-то всего три дня, и ей придется взглянуть ему в глаза. Что она в них увидит? Сытую удовлетворенность самца? Торжество победы над очередной женщиной, затянутой в постель? Скуку?
Правда, вскоре она перестала об этом думать. Поцелуй Грэга отключил все посторонние мысли. Остались только она, он и их страсть.
Элис открыла глаза. Грэга рядом не было. Она села, натянув одеяло на плечи, и прислушалась. Вокруг стояла тишина. Только мирно тикали часы на прикроватной тумбочке, сообщая, что ей пора вставать, чтобы не опоздать на работу.
И как это понимать? Он оставил ее одну? Сбежал?
— Грэг, — тихо позвала она, а потом крикнула громче: — Грэг!
И тут же, словно он только и ждал ее зова, Грэг появился на пороге спальни.
— Проснулась? — нежно спросил он, и от его ласкового голоса, нежности, светящейся в его глазах, все страхи Элис исчезли.
— Иди ко мне. — Она протянула к нему руки. — Я так испугалась, что ты оставил меня одну.
— Глупышка. — Грэг присел на край кровати, поцеловал ее. — Даже не думай. Я тебя так долго искал не для того, чтобы взять и оставить.
Элис обхватила руками шею Грэга и уткнулась лицом ему в грудь.
— Так не бывает, Грэг. Это слишком прекрасно, чтобы быть похожим на правду.
— Ты ведь не жалеешь, что осталась? — осторожно спросил он, проведя ладонью по ее волосам.
Она не ответила, лишь помотала головой и крепче прижалась к нему.
— Что ты хочешь на завтрак?
— Ничего, только кофе. — Сердце Элис готово было разорваться, его переполняла нежность.
— С сахаром? Со сливками? Я ведь ничего не знаю о твоих пристрастиях.
— Просто черный кофе.
— И покрепче…
— И покрепче, — согласилась она. — Мне просто необходим очень крепкий кофе.
Ночью они уснули поздно, и Элис понимала, что без взбадривающего напитка ей придется тяжело на работе. Вчера она наметила несколько дел, которые требовали серьезного подхода.
— Будет исполнено! — шутливо выкрикнул Грэг, еще раз нежно поцеловал ее в губы и покинул спальню.
Они распрощались у дверей магазина, который в этот час еще был закрыт. Грэг хотел проводить Элис до офиса, ссылаясь на то, что он абсолютно свободен и прогулка ему не повредит.
Но она не разрешила. Ей пора было переключаться мыслями на работу, а рядом с Грэгом она это сделать не сможет. Рядом с ним ей в голову лезли совершенно другие мысли, ни в коей мере не касающиеся работы и процветания компании «Элемент корпорейшен».
Мимо охранника Элис прошла уже серьезной, деловой женщиной, готовой к работе. Только где-то глубоко внутри еще пела струна, разбуженная Грэгом сегодня ночью.
Эдвард позвонил перед обедом. Поющая струна внутри Элис взвизгнула высоким фальцетом. За весь вчерашний вечер, ночь и за сегодняшний день Элис ни разу не вспомнила о нем. И сейчас этот визг дал знать, что она рано успокоилась. Эдвард существовал, он не испарился, и вопрос о нем требовал незамедлительного решения.
— Привет, моя цыпочка! — пропел в трубке голос Эдварда, и Элис поморщилась. Она терпеть не могла, когда он начинал говорить таким тоном, представляющимся ему, наверное, очень сексуальным. — Соскучилась без своего мальчика?
