— Я однажды пробовала пиво, оно мне не понравилось. Как ты думаешь, чего бы мне еще попробовать?
— Содовую, — рявкнул Блейк, прежде чем официантка успела предложить алкоголь.
— Только не здесь, — возразила Синди, и ее живые зеленые глаза засверкали. — Я — в хонки-тонк и хочу настоящей выпивки.
— Как насчет земляничного дайкири? — предложила официантка. — Напоминает фруктовый напиток со льдом, только покрепче.
— Отлично, — Синди откинулась на спинку стула и усмехнулась.
Блейк загляделся, как ткань блузки обтягивает ее грудь, и забыл обо всем.
Официантка вернулась с напитками, и Синди попробовала то, что ей принесли.
— Ну и как тебе? — поинтересовался Блейк.
— Отлично. Но, честно говоря, мне бы понравилось больше, если бы в нем не было алкоголя.
Хорошо. Ему хоть не придется беспокоиться, что она сломает себе каблуки по дороге домой.
Через полчаса стало ясно, что Так решил остаться за столиком с дамами. Перед ним стояла выпивка и тарелка с разными закусками.
— Кажется, сегодня вечером мы предоставлены сами себе, — заметил Блейк. — Давай есть. — И он жестом подозвал официантку.
Синди заказала чизбургер с жареным картофелем, а Блейк выбрал свинину-барбекю, отварной картофель и салат.
Они молча ждали заказ, глядя, как собираются оркестранты. Вскоре по залу разнеслись звуки музыки кантри, и несколько пар пошли танцевать.
— Ты обещал мне еще один урок танцев, — напомнила Синди.
Блейку не хотелось танцевать, но ничего не попишешь. Давать урок на публике будет куда легче, чем наедине. Кроме того, быстрая мелодия не требует тесных объятий и не наполнит его запретными желаниями.
— Хорошо, давай попробуем.
К искреннему удивлению Блейка, Синди довольно быстро научилась танцевать техасский тустеп и буги. Спустя какое-то время Так вышел потанцевать с белокурой медсестрой, а потом с ее темноволосой подругой. Было видно, что он доволен жизнью.
Да и сам Блейк, хоть и не хотел этого замечать, веселился от души.
В перерывах между танцами они с Синди доели уже остывший ужин. В целом еда была неплохая, даже лучше, чем в «Пчелином улье».
Когда музыканты опять возвратились на сцену, Синди извинилась и направилась в дамскую комнату. Когда она шла через зал, практически каждый мужчина поворачивал голову и провожал ее взглядом, включая бармена и высокого стройного ковбоя, сидевшего у стойки.
Пока они танцевали, Блейк не обращал особого внимания на других мужчин. А напрасно. Ему следовало это сделать. Грубые остолопы таращились на нее, а теперь их интерес стал явным.
Когда Синди вернулась и оркестр заиграл любовную мелодию, высокий ковбой, стоявший у стойки, оставил свое пиво и направился к ней. Он явно собирался пригласить ее на танец.
Но Блейк не собирался ждать, пока какой-то парень заключит ее в свои объятья.
Он улыбнулся ковбою, но глаза у него оставались холодными.
— Сегодня вечером эта леди — моя.
— Счастливчик, — завистливо пробормотал парень и вернулся к стойке.
— Твоя — на весь вечер? — глаза Синди радостно заблестели. Дьявол знает, что творится в ее хорошенькой головке.
— Да. На сегодняшний вечер. Ты еще не готова для общения с простыми ковбоями, которые надеются подцепить кого-нибудь до закрытия заведения.
Синди шагнула к нему, он обнял ее, и они поплыли в медленном танце.
Блейк был почти на фут выше, но их тела были словно созданы друг для друга. Сегодня вечером от нее пахло другим шампунем. С персиковым запахом. Он всегда любил персики.
Блейк нежно поглаживал ткань ее платья на спине. Страстное томление охватило его. Ему захотелось обладать ею, и не только сегодняшним вечером, но всегда, каждую ночь.
Черт! Эти мысли до добра не доведут.
Во всем виновата музыка, такая завораживающая, соблазняющая. Блейк закрыл глаза, отдавшись во власть мелодии и чувствам, но ни на секунду не забывая, кого держит в руках.
Она склонила голову ему на грудь и слушала биение его сердца.
Прозвучали последние аккорды, но Блейк продолжал прижимать ее к себе. И когда наконец заставил себя разжать руки, их глаза встретились, и у него защемило в груди.
Ему захотелось поцеловать ее долгим страстным поцелуем или увезти навсегда из округа Блоссом.
Блейк тяжело вздохнул. Он продолжал стоять, боясь пошевелиться.
И боялся оставаться неподвижным.
Блейку казалось, что он прирос к полу, держа Синди в объятиях. Их сердца бились в унисон.
Его руки медленно, независимо от сознания, поднялись и дотронулись до ее подбородка. Он провел пальцем по нежной щеке девушки.
Блейк не знал, что сказать, что сделать. И тут на один краткий миг, когда ее губы раскрылись, он потерял остатки разума.
В этот момент его толкнул пьяный ковбой, и это вернуло Блейка к реальности.
Он отступил на шаг, засунул руки в карманы джинсов и откашлялся, надеясь, что голова прояснится.
Что с ним творится? У него не может быть романтических отношений с Синди.
Зачем ей ковбой, который только и делает, что участвует в родео, переезжая из города в город? Ей нужна семья, муж, который будет жить на ранчо ее деда в Блоссоме.
Блейк Серое Перо не подходит на эту роль.
— Спасибо за танец. — У него неожиданно сел голос. — Я.., мне нужно на воздух.., что-то здесь душно. Попроси Така представить тебя его знакомым.
Синди молча кивнула, словно тоже была ошеломлена их возбуждающим танцем.
Блейк повернулся и пошел к выходу, налетев по пути на другого ковбоя.
Ему необходимо не только подышать воздухом. Нужно разобраться в себе.
Блейк не помнил, сколько простоял на улице, наблюдая, как отъезжают автомобили с парочками. Сам не зная почему, он решил пройтись вокруг здания.
Но нельзя же портить старику радость.
Услышав сзади чьи-то шаги, он повернулся и увидел Синди.
— Что случилось? — с тревогой спросила она.
— Ничего.
Девушка заправила за ухо выбившийся локон, и он увидел в ее ушах серьги, которых раньше не замечал. Они были не новыми и не модными. Фамильная драгоценность, которая принадлежала ее матери? Или бабушке?
Здорово, наверное, иметь вещь, которая много лет принадлежит твоей семье.
У него ничего не осталось от деда. Ничего, кроме воспоминаний о том, как дед катал его на плечах и покупал мороженое.
— Ты чувствуешь себя виноватым, что танцевал со мной, да?
Он испытал множество разных эмоций после танца с ней, но среди них не было чувства вины. Конечно, если бы он поцеловал ее там, на виду у всех, тогда у него возникло бы чувство вины.
— Это из-за той женщины?
Нет. Вовсе нет. Но он не собирался рассказывать ей о Джессике и потому решил согласиться для виду.
