— Неужели все?
— У меня есть дальние родственники на юге. Это письмо — приглашение на ежегодное семейное сборище.
— Вы поедете?
— Нет.
Дасти заметила смущение Стива и поняла, что затронула неприятную тему.
— Прошу прощения за свое любопытство.
Мгновение Стив поколебался, потом ответил:
— Видите ли, я не люблю об этом говорить. Мои родители погибли в автокатастрофе, когда мне было девять лет. — Его голос звучал отрешенно и невыразительно.
— Кто же вас растил после смерти родителей?
Стив обнял Дасти за плечи и потрогал прядь волос, оказавшуюся у него на шее.
— Родственники отца, как я сказал, жили и живут далеко на юге. Единственный оставшийся родственник был моим дедом с материнской стороны. Он взял меня к себе.
— Вы сами захотели жить с ним?
— У меня не было выбора. Мне было всего девять лет. И кроме деда, никого из родных поблизости.
Стив убрал руку с плеча Дасти и встал под струю пузырьков.
— Он плохо с вами обращался?
— Дед старался изо всех сил, но он понятия не имел о том, как растить мальчика. Когда он взял меня к себе, ему было шестьдесят пять и он жил один. Поздновато для того, чтобы постигнуть методы воспитания ребенка.
— Так вы думаете… он вас не любил?
Стив закинул голову назад, опираясь о бортик, чтобы видеть звезды, и вздохнул.
— Если бы вы задали мне этот вопрос много лет назад, я ответил бы, что он меня не любил. Единственное, что его интересовало, — это мои отметки. Когда я окончил среднюю школу, он, правда, сказал, что гордится мной.
Теперь Дасти поняла, почему Стив такой трудоголик. Это было единственным способом заслужить похвалу, когда он был ребенком, и с этим он вступил во взрослую жизнь.
— Мне так жаль, Стивен.
— Не стоит жалеть. Он ничего не мог изменить. Когда я стал старше, то понял, что он сделал все возможное.
Стив положил руку на плечо Дасти и привлек ее к себе. Помолчав, он наконец сказал:
— Дед умер два года назад. Когда я приводил в порядок его дела и готовил к продаже дом, на верхней полке его стенного шкафа я нашел по крайней мере штук шесть альбомов и папок с бумагами. Все они касались меня. Дед хранил все поздравительные открытки, присланные мной на его день рождения и на Рождество. Там были мои школьные рисунки и табели, отчеты классных наставников — все, что сам я, не задумываясь, выбросил бы. В самом последнем альбоме лежали вырезки из газет с отзывами о моих проектах и построенных мной зданиях. Он сохранил все это. Только тогда я понял, как много значил для деда.
Глаза Дасти увлажнились.
— Он не мог сказать, что любит вас.
— Не мог. Но теперь я знаю, и мне от этого легче. Боюсь, что у меня очень скудный опыт в любви. Я не умею выстраивать длительные отношения. Поэтому и не особенно в них верю.
— Но вы же были женаты?
Дасти испытывала потребность в физическом контакте и потому пристроилась поближе к Стиву, положив голову ему на грудь, но бурлящая пузырьками вода мешала находиться долго в одном положении.
— Эти отношения были самыми быстротечными. Я женился сразу после окончания колледжа. И теперь понимаю, что делать этого не следовало. Потому что мы с женой не любили друг друга. У нас обоих были примерно одинаковые цели в жизни и огромное честолюбие. Мы ухитрились оставаться в браке восемь лет, но уже через два года оба поняли, что наш союз обречен.
Стив рассмеялся:
— Мы не развелись сразу только потому, что оба были слишком заняты работой.
— Да, неудачный брак и меня не обошел стороной, — пробормотала Дасти.
— Расскажите о себе и вашем бывшем муже. Что-то мне подсказывает, что я его возненавижу.
Дасти улыбнулась:
— Почему это вы его возненавидите? Может, он был хорошим человеком, а я, напротив, оказалась стервой.
— Гм-м. Что-то не верится. Вы сказали, что бросили колледж ради его карьеры. И намекнули, что он был несчастлив с вами, потому что вы не захотели стать Душечкой-Сьюзи — домохозяйкой, и что он вам диктовал уклад вашей семейной жизни.
Дасти отодвинулась от Стива и потрясенно смотрела на него.
Стив улыбнулся и снова привлек ее к себе.
— Не удивляйтесь, вы роняли слово-другое, а я мотал на ус.
Дасти расслабилась;
— Филипп всем нравился. Моя семья, мои друзья и даже я сама были им очарованы. Поэтому, когда он попросил моей руки, все они в один голос убеждали меня, что нельзя упускать такого жениха. В то время я думала, что люблю его.
— А на самом деле не любили?
Дасти покачала головой:
— Не уверена. Не знаю, что это было, но точно не любовь. Вероятно, это главная причина, почему наш брак не удался. Филипп хотел превратить меня в какое-то иное существо, но, как я ни пыталась, у меня ничего не получалось. Он никогда не бывал удовлетворен.
— С вашей жаждой независимости у вас, по всей вероятности, то и дело возникали самые жаркие споры. Могу себе представить, как это было.
Дасти покачала головой:
— Вы знаете меня новую, такой я стала после развода. Поверьте, я бы вам не понравилась, какой была в замужестве.
— Откуда вам знать?
— Потому что я была бесхребетной, вечно скулящей и столь желающей угодить, что больше походила на щенка, чем на женщину. Я старалась быть хорошей женой, покладистой, выполнять все обязанности. Для Филиппа же это означало, что я должна делать все, как хочет он. Если я не соглашалась, он впадал в гнев и винил меня в нежелании выполнять свой долг. Как только мы развелись, я осознала, каким зависимым от него ничтожеством была, и поклялась, что с этих пор буду рассчитывать только на себя и никогда никому не позволю руководить собой. Я хотела сама построить свою жизнь, построить ее для себя, и такую, чтобы она мне нравилась и чтобы я при этом оставалась счастливой.
— И посмотрите, чего вы достигли из-за своего неудачного брака. Вы успешно занимаетесь бизнесом и очень независимы.
— Стив Престон, вы знакомы только с одной стороной моей жизни — с радужной!
— Ш-ш-ш! Никакой другой стороны, кроме радужной, нет. Считайте, что вы оговорились, и больше никогда никому не повторяйте этого.
Он сгреб Дасти и посадил себе на колени.
— Похоже, что в этом источнике есть что-то волшебное.
— Я же говорила!
— Целых полчаса мы изливаем душу друг другу, а ведь я никогда ни с кем не обсуждаю свою личную жизнь, тем более свои неудачи.
— Гм. Я тоже ни с кем не говорю о Филиппе.
Несколько минут они сидели молча. Каждый был погружен в свои мысли. Потом Дасти помотала головой из стороны в сторону.
— Шея затекла? — спросил Стив.
Дасти хмыкнула:
