Внутри у Клер всколыхнулась горячая волна. Она с трудом сдержала порыв обнять его и прижать голову к своей груди. Это было бы неуместно.
— Понимаю. Щемящее чувство тоски и страшного одиночества после смерти матери. Со временем оно отступит. Тебе станет легче. Но только со временем.
На Хантера тяжело было смотреть. Клер повернулась к полкам и, чтобы хоть чем-то заняться, начала доставать приборы на две персоны. Спиной она чувствовала его неотступный взгляд. Неожиданно его руки легли ей на плечи.
— Так было с твоей мамой?
— Да, — не оборачиваясь, ответила она. Дрожь в голосе выдала охватившее ее волнение.
— Знаешь, а ведь я тогда собирался приехать. — Клер напряженно молчала, и пальцы Хантера начали выстукивать легкую нервную дробь. — Я даже купил билет.
— И что?
— Сдал обратно. Побоялся, вдруг наша встреча будет тягостной. У тебя горе. Я не мог предположить, насколько сильной ты стала.
Клер на мгновение прикрыла глаза, радуясь, что в эту минуту он не видит выражение ее лица.
— Не знаю, что ты подразумеваешь под словом «тягостная». У меня с мамой сложились такие отношения, что чувство, которое я испытала с ее уходом, скорее можно назвать, — она помедлила, но потом решила быть откровенной до конца, — назвать облегчением. Она любила и меня, и братьев и всегда желала нам только добра, но… Ты шокирован? — Она вполоборота взглянула ему в глаза.
— Нет. Я понимаю. — Пальцы Хантера перестали дрожать и сильнее сжали ее плечи. — Твоя мама не хотела прощать, поэтому не могла расстаться с прошлым.
— Дело не только в этом. Мама слишком боялась, что кто-то из детей повторит ошибки, которые допустили они с отцом. Поэтому не давала нам покоя, требуя стать лучше, еще лучше, невозможно лучше, пока братья не сбежали, не в силах больше выносить такого давления. Последние годы я оставалась единственным объектом воспитания. — Она почувствовала, как руки Хантера медленно соскользнули с плеч и крепко обняли ее поверх локтей. Клер откинула голову и прижалась затылком к широкой груди. — После маминой смерти в моей душе перемешались боль, раскаяние и облегчение. Несмотря на то что внешне мы выглядели как обычная семья, на самом деле мы всегда были очень далеки друг от друга.
— Тебе тоже следовало уехать. — Объятия Хантера стали чуть крепче. Клер сделала шаг вперед. Кольцо сильных рук разомкнулось.
— Как я могла? — Печальная улыбка тронула уголки губ. — У нее больше никого не осталось.
Они стояли рядом, накрытые общей волной прошлых воспоминаний.
— Наша мама придерживалась других взглядов. — Хантер отошел на два шага и присел на край обеденного стола. Его глаза следили за выражением лица Клер. — Она никогда не ограничивала свободу выбора детей. Мы сами принимали решение, сами выбирали свою судьбу, встречая только понимание и поддержку с ее стороны. Как бы тяжело ни переживала она наш отъезд, никто не слышал ни слова упрека. Зато сейчас, когда ее не стало, мы со всей очевидностью поняли, что такое настоящая семья. Мы так нужны друг другу и, как в детстве, будем собираться под крышей этого дома, но теперь во главе стола будет сидеть Бет. Так, как всегда мечтали мать с отцом.
— Ох уж эта Бет, — улыбнулась Клер. — Она всегда очень серьезно относилась к роли старшей сестры и, конечно, лучше всякого другого справится с ролью матроны, обремененной полусотней чад и домочадцев.
— Да уж, иногда возникает чувство, что от ее всевидящего ока никуда не скроешься. — Хантер поежился.
— Так вы решили не продавать дом? — спросила Клер.
— Пока не знаем. А что, — лукавая улыбка зажглась в его глазах, — имеешь профессиональный интерес?
— Да нет, — Клер с готовностью откликнулась на шутку, — скорее заинтересована в приличных соседях.
Хантер хмыкнул.
— В ближайшее время тебе придется довольствоваться мной. Сейчас я подыскиваю кого-нибудь, кто сможет приглядывать за домом в наше отсутствие. Честно говоря, у мамы с отцом оказалось очень много ценных бумаг. Гораздо больше, чем мы даже могли предположить. И еще машины, которые надо продать. Потребуется время, чтобы привести все в порядок. Поэтому мы оставляем дом как минимум до осени. Кроме того, он может служить временным убежищем для того, кому это вдруг понадобится. Ты согласна?
— Наверное, это правильное решение.
— Сегодня я предпринял попытку его реализовать в наивной надежде, что сумею быстро во всем разобраться. Не тут-то было.
— Почему?
— Я не мог сосредоточиться. В голову постоянно лезли вопросы. Чего хотела бы мама? Как будет лучше для сестер? Что сказал бы отец? Как сделать так, чтобы все остались довольны?
— Хантер, — в голосе Клер зазвучало искреннее сочувствие, — это может отнять очень много времени.
— Во всяком случае, больше, чем я рассчитывал, — согласился он. — Придется задержаться на более длительный срок. Но мысль, что ты будешь рядом, очень радует.
Надежда, мелькнувшая было в глубине души, погасла, сменившись разочарованием. Хантер останется, но лишь на время. А потом снова уедет, теперь навсегда.
— Хантер…
— Подожди, дай мне сказать. Когда вчера мы прощались, я сказал «спасибо» и думал на этом закрыть вопрос. Не получается. Мне нечем расплатиться. Ты всегда оказывалась рядом в трудную минуту. Видишь, и сегодня я не сумел обойтись без тебя.
Клер опустила голову. Как он не понимает, что слова благодарности только причиняют ей боль.
— Прости, не хочу задеть твоих чувств, но почему ты решил, что я нуждаюсь именно в твоей благодарности? То, что я делала, я делала для Эллы. По-соседски, по-родственному, просто по-человечески. Не ради тебя, не ради девочек, как хорошо бы я к вам ни относилась. Так что лично ты мне ничего не должен. Уже не должен.
Он бросил на нее быстрый взгляд исподлобья.
— Наверное, ты права.
Его голос прозвучал так печально, что Клер почувствовала раскаяние за излишнюю резкость. Она попыталась объяснить:
— У нас есть общее прошлое, Хантер, с этим никто не спорит. Но с возрастом, став старше и умнее, я еще острее поняла, как нуждаюсь в том, что не сложилось у нас двенадцать лет назад. — Клер заколебалась. Хантер напряженно ждал продолжения. — Я хочу устроить свою личную жизнь. Завести семью, детей. Именно здесь, в маленьком провинциальном городишке под названием Лост-Фолз, и нигде больше.
— Есть кто-нибудь на примете?
Неожиданно для себя Клер вспыхнула. Со времени его отъезда она несколько раз принимала приглашения на романтические ужины и даже пару раз пыталась вести себя как полагается девушке во время любовного свидания. Ничего не вышло. Чья вина, что только Хантеру была дана та магическая власть, заставляющая сердце биться учащенно, под воздействием которой желание горячими змейками растекалась в крови?
