Девушка уперлась обеими руками в его широкую грудь и попыталась оттолкнуть его. Он не сдвинулся ни на дюйм.
— Я не доставлю вам удовольствия видеть меня уложенной на лопатки! — крикнула Тесс ему в лицо.
— Тогда, надеюсь, леди, вы будете выполнять все, что я попрошу, с улыбкой и в добром расположении духа.
Тесс чуть не задохнулась. До сих пор никто не разговаривал с ней таким тоном, и будь она проклята, если смирится с этим сейчас. Она подняла руку, чтобы влепить ему звонкую пощечину, но он отразил удар, схватив ее за запястье.
— Однако, — продолжал Джозеф, пока она билась в его руке, как муха в паутине, — если вы будете по-прежнему чинить мне неприятности, не думайте, что я буду терпеливо все это сносить.
— И что вы сделаете, Магайр? Закуете меня в кандалы? Посадите на цепь? Не удивительно, что вы рыщете по тюремным камерам в поисках прислуги! Ни одна женщина в здравом уме не будет помогать вам по доброй воле!
Для Тесс стало совершенно очевидно, что последнее замечание наконец задело больной нерв ее мучителя. Судорожно стиснутые челюсти Джозефа казались высеченными из куска гранита, в его глазах появился кровожадный блеск. Он отпустил ее запястье и отступил на шаг, уперев руки в бока.
— Просто делайте свою работу, мисс Харпер, — медленно произнес он угрожающим тоном. — Делайте свою работу и не становитесь у меня на пути.
С этими словами Джозеф развернулся и направился к дому, а Тесс перевела долго сдерживаемое дыхание. Старина фермер оказался малость капризнее, чем она поначалу вообразила, и теперь ей придется тщательнее просчитывать каждый свой шаг.
Выстирать белье Магайра казалось невыполнимой задачей, но сбивание сливок в масло превратилось в настоящую пытку. Она чувствовала, как на ее ладонях вздуваются мозоли от постоянного контакта с деревянной рукояткой, а плечо онемело уже через пятнадцать минут после начала работы.
Тесс сменила позу и взялась за рукоятку маслобойки левой рукой, давая правой отдохнуть. Тут она услышала, как кто-то подходит сзади. Она вся напряглась, надеясь, что это не Джозеф пришел посмеяться над ней опять, и была приятно удивлена, услышав голос Холли.
— Если вы считаете, что масло все-таки нечто иное, а не жидкая болтушка, вам следует сбивать его быстрее, — поучительно сказала девочка.
Тесс оглянулась через плечо на Холли. Полная решимости приготовить лучшее масло, какое Магайры когда-либо пробовали, она принялась сбивать быстрее, то и дело сдувая с лица выпавшую прядь волос.
— Холли, что за веская причина привела тебя сюда? — спросила она, задыхаясь. — Или ты пришла просто позлить меня?
Девочка ехидно улыбнулась и покрутилась на каблуках.
— По-моему, позлить вас — уже достаточно веская причина.
Тесс прикусила язык, но не прекратила свое занятие.
— Вообще-то дядя Джозеф просил меня выяснить, где вы будете есть — вместе с нами за столом или в хлеве, вместе с прочей живностью?
Тесс сухо рассмеялась:
— Очень смешно, Холли. Скажи-ка, тебя никогда не били по голове маслобойкой?
— Ну-у, по-моему, это вряд ли приведет дядю Джозефа в доброе расположение духа. А вы как думаете?
— Хотела бы я взглянуть хоть один раз на твоего дядю в добром настроении.
Холли не спеша вышагивала перед Тесс. Подол ее желтого льняного платья касался коротких сапожек на пуговицах.
— Не стоит так протестовать. Ваша работа не представляет собой ничего особенного.
— Ну, слава Богу. Думаю, кое-кто пришел посмотреть, как я убиваюсь над этой чертовой штукой.
— Я говорю о вас, мисс Харпер, и о своем дяде. Я видела, как вы смотрели на него, и сейчас говорю вам: ничего у вас не выйдет.
— Ты бы сказала это ему, — проворчала Тесс.
— Он не попадется на вашу удочку, — продолжала Холли. — Он слишком умен для этого.
Тесс удивленно посмотрела на девочку:
— Он? Тогда, думаю, я напрасно теряю здесь время. Ну ладно. Я сейчас же соберу вещички и двинусь своей дорогой.
— Он не любит женщин.
— То есть?
— Он говорит, что женщины раздражают его. Поэтому он скорее проживет всю жизнь с бешеной росомахой, чем с женщиной.
Тесс не могла поверить.
— Не хочешь ли ты сказать, что твой дядя — гей?
Холли нахмурилась:
— Временами.
Тут девочка взглянула на маслобойку, и Тесс обнаружила, что от удивления перестала сбивать масло. Она взялась за ручку и опять принялась за дело.
— Надеюсь, ты не ждешь, что я поверю такому смехотворному заявлению. — Тесс попутешествовала по миру и повидала гомосексуалистов, а чванливый Джозеф Магайр был явно не из их числа.
— Временами он ведет себя малость грубовато, но, когда он в настроении, может быть весьма игривым.
— Игривым? Не думаю, что это слово вообще можно употребить для его описания.
— Вы едва ли не такая же, как он.
— Хорошо. По-твоему выходит, что у твоего дяди и у меня есть лишь одна общая черта — наше влечение к мужчинам.
Холли не ответила, и, взглянув на нее, Тесс увидела, что в лице девочки нет ни кровинки. Тесс отвернулась, пытаясь сдержать смех:
— Я неправильно поняла твои слова?
— Вы, мисс Харпер, вообще ничего не понимаете! — взорвалась Холли. — Вы считаете, что вам позволено брать деньги из банка, где у вас нет счета, и идти куда глаза глядят. Вы думаете, что дали маленькой девочке свой жалкий халат и сделали ее жизнь снова прекрасной. По-вашему, вам можно свалиться на эту ферму и втираться в доверие к моему дяде, пытаясь понравиться мне и моей сестре…
— А ну-ка, помолчи минутку! — в свою очередь взревела Тесс. — У меня нет намерения или желания втираться в доверие к кому бы то ни было и пытаться понравиться любому, кто имеет отношение к твоему дяде! И, честно говоря, тебе я никогда не пыталась понравиться. К тому же твой дядя приволок меня сюда, запомнила? Я здесь абсолютно против своей воли!
Ответный взгляд Холли был стоическим.
— Тогда нас двое, — тихо сказала она.
Тесс потрясла пустота в подозрительно блестевших глазах Холли.
— У тебя есть дядя, — сказала она мягко. — Будь довольна. Это лучше, чем ничего.
— Что? — возмутилась Холли. — Какой мудрый совет от женщины, только что вышедшей из тюрьмы!
Тесс спокойно смотрела на девочку.
— Это опыт, мисс Магайр. Чего-нибудь он да стоит. Но вот тебе действительно совет: научись ценить то, что имеешь, потому что бывает гораздо хуже. Ты можешь быть самостоятельной или на воспитании у кого-то, кто будет видеть в тебе не больше чем еженедельный чек. О да, будь премного благодарна судьбе, что есть некто любящий тебя, ибо ты вполне могла остаться вообще ни с чем.
