— Рано радуешься, — оборвала ее Джейн, разворачивая обертку. — Это карманный компьютер. — И достала из коробки целый и невредимый агрегат.
Эмили удивленно уставилась на нее.
— Как ты узнала? И зачем тебе еще один компьютер, у тебя же есть ноутбук?
Видя ее замешательство, Джейн пояснила:
— Это мой компьютер. У него экран разбился, когда он упал на асфальт. Мистер Годфрой посчитал себя обязанным исправить повреждения. Правда, я не ожидала, что его так скоро починят.
— Но он должен был сам зайти, а не присылать курьера, — разочарованно выдохнула Эмили.
Джейн подавила вздох — она сама на это надеялась, хотя и понимала, что занятой деловой человек не будет тратить на это свое время. С самого начала она знала, что из их знакомства ничего не выйдет, но надежда на то, что он решит сам привезти исправленный компьютер, теплилась до самого последнего момента.
— Постой, тут внутри записка! — торжествующе крикнула Эмили, выхватив маленький листок бумаги. — Та-а-ак, что тут у нас, — медленно протянула она, разворачивая сообщение.
Джейн подавила желание выхватить листок из рук сестры и терпеливо ждала, когда та начнет читать его вслух.
В записке было всего несколько строк, напечатанных на компьютере:
«Уважаемая мисс Пирс!
В связи с тем, что Ваш карманный компьютер не подлежал восстановлению, я позволил себе заменить его точно таким же. Не волнуйтесь, вся информация, которая была в Вашей машине, полностью перенесена в новую.
Искренне Ваш,
Роберт Годфрой».— Да, на любовное послание не тянет, — грустно протянула Эмили.
Джейн, нервы которой были на пределе от ожидания, облегченно расхохоталась.
Им было неизвестно, что эта короткая сухая записка сочинялась Робертом почти целый час. Утром его знакомый, которого он попросил исправить технику как можно скорее, позвонил ему. Он сообщил, что проще будет взять новую машину, чем возиться с неисправной, и предложил перенести всю информацию в новый карманный компьютер. Получив согласие Годфроя на замену, он пообещал в течение часа прислать ему компьютер со всей информацией. Роберт тут же отдал секретарше распоряжение никого к нему не пускать, чем сильно ее удивил, и, нахмурившись, уставился в монитор. Весь этот час Роберт пытался составить безликое сообщение, но раз за разом стирал набранное и все больше выходил из себя. Когда посыльный принес компьютер, Роберт был на грани срыва: он безвольно сидел перед компьютером, взявшись обеими руками за голову. За час бесплодных попыток составить сопроводительное послание он выстрадал из себя четыре предложения. Правда, два из них были всего лишь формальными частями любого письма: безликим приветствием и его подписью, так что на информативную часть оставались только две полноценные фразы, к которым при всем своем желании придраться он не мог.
Если бы девушкам стало известно о мучениях, в которых рождалась эта короткая записка, Джейн непременно лишилась бы сна не на одну ночь, а Эмили не была бы так разочарована ее сухостью и безликостью. Однако узнать об этом им было неоткуда.
— Только я все равно не понимаю, — откладывая листок в сторону, произнесла Эмили, — зачем тебе еще один компьютер.
Джейн вдруг нестерпимо захотелось признаться, поделиться секретом, рассказать о своем увлечении.
— Я иногда пишу новеллы.
— Ух ты! Дашь почитать? — Эмили моментально забыла и о бизнесмене, и о недоученной роли.
Поздно вечером Эмили прокралась в холл из спальни, где, забыв о необходимости учить роль, увлеченно читала первую повесть. Она села на край дивана, на котором расположилась на ночь Джейн. Той тоже не спалось, она с нетерпением ожидала реакции сестры на свое творение.
— Тебе надо издаваться, — был вердикт ее первого читателя.
Эмили, как и обещала сестре, достала ей контрамарку на премьеру спектакля. Поздно вечером за день до премьеры выяснилось, что у Джейн нет вечернего платья. Эмили попеняла Джейн на ее непредусмотрительность и горячилась, вспоминая их разговор в такси по пути в аэропорт. Сознание собственной правоты порядком завело ее, и она на чем свет стоит ругала Джейн и требовала от нее немедленно отправляться на поиски такой необходимой вещи. Несмотря на жаркий спор, разгоревшийся, как казалось Джейн, из-за такого пустяка, как отсутствие подходящего наряда для похода в театр, она наотрез отказалась идти по магазинам на ночь глядя. Вместо этого она предложила утром взять вечернее платье напрокат на один день, чем несказанно возмутила сестру. Оставив бесполезные препирательства, Эмили объявила, что тогда она лучше сама даст Джейн одно из своих платьев. Примерка имевшихся в наличии нарядов довела Эмили до слез, а Джейн до хохота, настолько нелепо она смотрелась в нарядах сестры, которая была полнее и ниже ее ростом. В итоге девушки сошлись на том, что с утра Джейн пойдет покупать вечернее платье.
Она съездила в «Мейси’з», где за вполне приемлемую цену приобрела довольно симпатичное платье фисташкового цвета, удовлетворившее взыскательный вкус Эмили. В спешке собираясь в театр, она даже одобрила серебристые туфли-лодочки и сумочку со стразами а-ля Сваровски, извлеченные находчивой Джейн из глубин гардероба сестры, которые Эмили бы непременно забраковала, будь у нее время подумать.
Джейн шла по коридору театра к своему сектору и радовалась тому, что послушалась сестру и все-таки купила себе вечернее платье.
Внезапно она пораженно замерла на месте, увидев среди толпы того, с кем она больше не надеялась встретиться. Ее сердце на секунду ухнуло куда-то вниз, а потом затрепетало с удвоенной скоростью. По ярко освещенному холлу навстречу ей шел высокий, широкоплечий и безумно красивый Роберт Годфрой. То ли он так великолепно лавировал между столпившимися зрителями, то ли выглядел настолько представительно, что люди сами расступались, но у Джейн возникло ощущение, что толпа словно обтекает его и ни один человек не смеет оказаться на его пути.
При взгляде на него у Джейн перехватило дыхание, настолько прекрасным он показался ей. Темный пиджак и угольно-черные волосы контрастно оттеняли аристократическую бледность его лица, в ярком свете многочисленных люстр темные глаза обрели пронзительную глубину и загадочность. Движения его не были стремительными, как во время их первых встреч. Сегодня он никуда не спешил, и царственная грация неспешной походки приковывала к себе глаза окружающих женщин, вынуждая их на какие-то доли секунды задерживать дыхание.
