— Нет смысла расстраиваться из-за того, что я не могу изменить. — Она уставилась на мраморный пол. — Я правда пришла сюда не для того, чтобы устроить сцену.
— Тогда зачем ты пришла?
Она подняла на него взгляд, и он впервые обратил внимание на то, что в ее карих глазах есть зеленые и янтарные крапинки.
— Мне нужно кое-что тебе сказать, пока я не уехала из Сан-Франциско.
«Зачем ей уезжать?»
Тогда Алессандро вспомнил, что попросил одного своего друга из Нью-Йорка предложить ей работу. Весь этот месяц ее образ преследовал его во сне, и он решил, что отправить ее подальше от Сан-Франци ско — это единственно верное решение. Сейчас он понял, что совершил ошибку. Его плечи напряглись.
— Лилли…
В дверь позвонили, и, когда Бронсон пошел открывать, Алессандро взял Лилли за руку и направился в боковой коридор.
— Куда мы идем? — спросила она, не сопротивляясь.
— Туда, где нам никто не будет мешать.
Войдя в просторную комнату для музицирования с большим роялем, где он часто устраивал концерты и вечеринки, он пересек ее, раздвинул стеклянную дверь и вывел Лилли в небольшой садик, представляющий собой лужайку, окруженную с трех сторон изгородью из бирючины. Из-за нее доносились приглушенные голоса гостей, прогуливающихся у бассейна.
Осознав, что все еще держит Лилли за руку, Алессандро посмотрел на их переплетенные пальцы. Она поймала его взгляд и тихо вздохнула.
Их взгляды встретились в свете сумерек. Небо было затянуто свинцовыми тучами, вдалеке слышались раскаты грома. Широкая юбка Лилли колыхалась на ветру.
На улице было прохладно, но Алессандро этого не замечал. Ему казалось, что он расплавится в огне, горящем внутри него.
Сделав над собой усилие, он отпустил руку Лилли. Она заслуживает больше чем несколько ночей страсти. Он не должен допустить, чтобы она в него влюбилась. Также он не может рисковать своим собственным сердцем. Он давно научился никому не доверять. Любовь — это ложь.
Говоря себе все это, Алессандро едва удерживался от того, чтобы не прикоснуться к ней снова, не заключить ее в объятия.
— Зачем ты пришла? — наконец спросил он.
В небе сверкнула молния, осветив лицо Лилли.
— Ты любишь мисс Бьянки, да?
Он нетерпеливо вздохнул:
— Я же говорил тебе, что брак — это взаимовыгодный союз. Любовь здесь совершенно ни причем.
Ветер играл длинными прядями ее темных шелковистых волос.
— Но ты определенно не хотел бы провести остаток жизни без любви?
Послышались раскаты грома, кто-то за забором ахнул, и гости вернулись на виллу.
— Просто скажи мне, что хотела сказать, и уходи.
Лилли опустила глаза:
— Это труднее, чем я думала.
Пошел дождь. Большая капля скользнула по лицу Лилли и задержалась на ее полной нижней губе. Когда она слизнула ее кончиком языка, Алессандро чуть не застонал.
Он должен заставить ее уйти, пока не сделал что-нибудь, о чем они оба жалели бы всю оставшуюся жизнь.
— Соблазнить тебя было ошибкой, — тихо сказал он. — Мне не следовало до тебя дотрагиваться.
Лилли печально посмотрела на него:
— Неужели это было так ужасно?
«Ужасно?»
У него сдавило горло.
— Твой первый раз должен был быть особенным. Тебе следовало подарить свою невинность мужчине, который полюбил бы тебя и женился на тебе, а не довольствоваться связью на одну ночь.
— Не будь так строг к себе. — Она попыталась улыбнуться: — К тому же ночи было две.
— Ты обязательно встретишь достойного мужчину, — заставил себя сказать он.
Она пристально посмотрела на него:
— Вот зачем ты отправляешь меня в Нью-Йорк.
— Ты знаешь, что это я все устроил?
Дождь усилился, и одежда начала прилипать к ее телу.
— Конечно знаю. — Ее улыбка дрогнула. — Спасибо, что нашел для меня эту стажировку. Это очень любезно с твоей стороны.
Ее слова благодарности заставили его почувствовать себя чудовищем. Он сжал руки в кулаки.
— Я не пытаюсь быть любезным. Я отправляю тебя за три тысячи миль отсюда, потому что собираюсь жениться. Не по любви. По деловому соглашению. Но с того момента, как я произнесу брачные клятвы, я буду им верен.
— Что, если бы я оказалась богатой наследницей, как она? — прошептала Лилли. — Ты бы выбрал меня в качестве невесты?
Алессандро медленно покачал головой:
— Ты не вписалась бы в мой привычный мир. Это разрушило бы все, что меня в тебе восхищает.
Он легонько коснулся ее щеки. Над ними прогремел гром, и он убрал руку.
— Из Оливии получится отличная невеста.
— Я не могу позволить тебе на ней жениться, пока ты не узнаешь, что… — Она облизала губы. — Пока ты не узнаешь то, что я должна тебе сказать.
— Не надо, — пробормотал он. — Не говори этого.
Мокрая одежда прилипла к ее телу, и соски проступили через ткань топа.
— Алессандро…
— Нет, cara. — Протянув руки, он смахнул с ее щек капли воды. — Пожалуйста, не говори ничего. Я вижу твои чувства на твоем лице.
Лилли испуганно уставилась на него. Дождь усилился, и Алессандро обнаружил, что держит в ладонях ее лицо. Что ее полные розовые губы находятся в нескольких дюймах от его губ. Желание, охватившее его, было таким сильным, что у него захватило дух.
Призвав на помощь остатки самообладания, Алессандро опустил руки и отстранился.
— Езжай в Нью-Йорк, Лилли, — сухо сказал он, отвернувшись.
— Ты не можешь уйти. По крайней мере, до тех пор, пока не скажу тебе.
Повернувшись к ней лицом, Алессандро произнес холодным тоном:
— Мы не должны больше встречаться. Ты не можешь сказать ничего такого, что могло бы заставить меня изменить мое решение.
Сделав глубокий вдох, Лилли прошептала:
— Я жду от тебя ребенка.
Раскат грома был таким мощным, что земля у нее под ногами затряслась. Лилли задержала дыхание, ожидая реакции Алессандро.
Качающиеся гирлянды из горящих лампочек отбрасывали на его красивое лицо причудливые тени.
— Беременна? — хрипло произнес он.
— Да.
Он приблизился к ней на шаг:
— Это невозможно. Мы предохранялись.
Она беспомощно развела руками:
— В тот раз в душе…
Алессандро резко вдохнул:
— Нет.
— Но…
— Нет.
Запустив пальцы в свои мокрые черные волосы, он начал ходить туда-сюда. Лилли в отчаянии наблюдала за ним. Ей было очень холодно, и дождь был здесь ни при чем. Она знала, что ему не нужна ни она сама, ни ее ребенок. Но одно дело знать это самой и совсем другое — услышать от него.
Обхватив себя руками, Лилли попыталась успокоиться. «Все будет хорошо, малыш», — мысленно сказала она своему ребенку. Это немного ей помогло. Подняв голову, она снова посмотрела на Алессандро и прошептала:
