Джо просмотрел расписание, не пора ли кормить других лошадей. Ведя пальцем по бумаге, он заметил грязь, въевшуюся в кожу и под ногти. Вот наилучшая иллюстрация того, насколько они с Дарси не подходят друг другу!
— Да почему я вообще думаю об этом? У нас всего-то был коротенький роман — и никакого будущего.
У других кобыл было достаточно корма, и он вышел из конюшни.
— Что же касается настоящего… Черт, мы едва ли провели вместе пару дней.
И тут он вспомнил Розанну, которая ждала его в Оклахоме и клялась, что в состоянии обеспечить Рики необходимой материнской лаской.
— Вообще с Дарси, этой заезжей штучкой, у нас не может быть никакого будущего, — мягко повторил Джо, — даже если бы мы и хотели.
— Так твой папа говорил, что я ему очень нравлюсь, да? — напомнила Дарси Рики с невеселой улыбкой. Они шли на кухню в большой дом, решив подкрепиться после внезапного побега Джо.
Рики кивнул.
— И мне ты тоже нравишься. Почему ты не хочешь остаться с нами?
Дарси открыла холодильник.
— Прежде всего, я не говорила, что не хочу остаться здесь с вами, — и она извлекла сельдерей.
— Так ты останешься?
Она положила сельдерей на стол, пошла в кладовую и вернулась с арахисовым маслом.
— И этого я тоже не говорила. Я должна ехать в один город, после того как мы закончим ремонт дома, но это не из-за того, что я не люблю тебя или не хочу остаться с тобой. — Она сняла крышку с банки и окунула в нее стебель сельдерея.
Рики кивнул, взяв у нее стебель.
— Значит, ты не любишь папу? Поэтому ты уезжаешь?
— Нет, мне очень нравится твой папа. — Это прозвучало несколько тоскливо, и она быстро добавила: — Но это не имеет ничего общего с тем, останусь ли я здесь или перееду в Калифорнию.
— А почему ты едешь в Калифорнию?
— Потому что пришло время обзавестись моим собственным домом.
— А разве это не твой дом?
Дарси колебалась — ответить было не так-то просто.
— Это самый настоящий дом из всех, которые у меня были… но не мой. Больше нет.
Рики начал хрустеть сельдереем.
— Я совсем не понимаю взрослых.
— Что именно тебе не понятно? — спросила Дарси, подводя Рики к столу.
— Ты нравишься папе, и папа нравится тебе, и мы все живем здесь. Почему тогда всем надо уезжать? — Мальчик наморщил лоб и уставился на Дарси. — Ты не любишь детей?
— Нет, нет, нет! — Она положила руку поверх его руки. — Все не так. Я не очень хорошо знаю ребят, но ты мне ужасно нравишься. И вообще, людям не следует жить вместе только потому, что они нравятся друг другу. — Она попыталась найти пример. — Тебе ведь нравится твоя школьная учительница?
— Мисс Мэрион?
Дарси просияла: сработало!
— Да, мисс Мэрион, — уверенно подтвердила она.
— Не-а. Она противная.
Фокус не прошел.
— А…
— Но я люблю миссис Уилкинсон, которая с нами возится на переменах.
— Хорошо. Тебе нравится миссис Уилкинсон, но ты ведь не хочешь жить у нее в доме, а?
Мальчишка сощурил глаза, обдумывая эту перспективу.
— А папа со мной будет там жить?
Отчаяние закралось в душу Дарси — похоже, она что-то не так объясняет.
— Слушай, Рики, все очень просто. Мужчина и женщина должны очень, очень нравиться друг другу, испытывать особенные чувства, чтобы жить вместе и быть родителями.
— Целоваться и все такое?
— Вот именно, — Дарси почувствовала облегчение.
— Вы с папой целовались, я видел.
Лицо у Дарси вспыхнуло.
— Да нет, они должны это делать… часто, — неуверенно произнесла она.
— А-а…
С замиранием сердца ждала Дарси нового подвоха. Рики наморщил нос.
— Но ты бы вышла замуж за папу, если бы любила его как-то особенно и часто целовалась?
— Ну, думаю, да. — Тут бы надо остановиться, но Дарси решила, что безопаснее кое-что разъяснить. — Если двое любят друг друга особенно и чувствуют одинаково, нет причины, почему бы им не пожениться, если они этого хотят.
— И если они часто целуются. Теперь понятно.
— Я очень рада. — Дарси посмотрела на три оставшихся стебля и, отчаянно пытаясь поменять тему разговора, проговорила: — Интересно, оставить ли это на День благодарения? — И тут же пожала плечами: — Что я говорю? Я столько не выживу.
— А когда День благодарения?
— Через две недели. У вас с папой есть какие-нибудь планы?
Рики замотал головой:
— Не-а. У нас не бывает больших праздников, как у других. Папа называет День благодарения «Индюшачьим днем», то есть мы едим индюшку.
— Я тоже. — Для нее День благодарения тоже не был праздничным днем, но каждый год она жалела об этом. Будучи замужем, она пыталась сделать праздник особенным, однако не получалось. — Но для вас, ребята, это должен быть особенный праздник.
— Потому что он больше мужской?
— Нет, — она еле сдерживала смех, — он больше семейный.
— Не так все просто, как кажется, а? — раздался за ее спиной глубокий голос Джо, в котором веселья было явно больше, чем нужно.
— А у нас нет никаких проблем, — она повернулась к нему, — разве что твой сын считает, что День благодарения — это просто поедание индюшки.
Джо и глазом не моргнул.
— Мы не делаем из этого события.
— А может, стоило бы.
Он приподнял бровь.
— Зачем?
Дарси понизила голос, надеясь, что Рики не слушает.
— Затем, что, если ты не будешь делать этого, это отразится на нем в будущем.
Джо отмахнулся:
— Мы отмечаем индюшкой.
— У «Денни»?
— Иногда. — Он улыбнулся. — Я же вижу, что здесь происходит.
— Что?
— Ты хочешь устроить обед в честь Дня благодарения и пытаешься втянуть нас в это.
— Не смеши.
— И Рики тут в самом деле ни при чем. Это все часть твоей программы: «Это дом, но от меня отреклись».
— У меня нет этого… И, естественно, я не собиралась использовать мальчика как предлог.
Джо еще шире улыбнулся:
— Очень умно, мисс Беккет, — и прищелкнул языком.
Жар подкрадывался к щекам Дарси. Джо прислонился к дверному проему.
— Ну и когда нам надо прийти?
— Я не говорила, что я собираюсь делать это. Я сказала, что вам бы следовало иметь обед в честь Дня благодарения. И так как у вас уже большие планы — поход в ресторан…
— Принести что-нибудь?
— Нет…
— Даже вина?
— Я не буду готовить для вас праздничный обед.
Вдруг Дарси почувствовала, как кто-то тянет ее сзади за рубашку.
— А почему? — Это был Рики. Всего за две минуты спора с Джо она абсолютно забыла про мальчика. — Из-за того, что у тебя мало сельдерея?
