– Эта улыбка не доведет тебя до добра, леди Де Уайльд, – сказал Райлен. – Она слишком соблазнительна.
Он притянул ее к себе и поцеловал, удобно устроившись на кровати. Что происходило дальше, Сидни уже не сознавала.
Она принадлежала ему, а он ей.
Он гладил ее тело, целовал ее мягкие груди. Золотая полоска на шее делала Сидни похожей на язычницу, обладавшую необычной сексуальной силой.
Он очень хотел, чтобы она скорее забеременела. Как только Райлен представил, что ее плоский мягкий животик станет увеличиваться, горячая волна прошлась по его телу.
– Какая ты нежная, Сидни! – Он уткнулся ей в плечо, потом просунул пальцы между ее ног. – Какая ты горячая там! Я хочу быть внутри тебя.
Сидни закрыла глаза, сдерживая стон. Ощущения, которые он вызывал, привели ее в восторг. Обвив руками его тело, она укусила его в плечо. Ожерелье точно делало ее дикой. Она снова его укусила.
– Боже! – смеясь, сказал он. – Мне больно. – Он играл с ней, наслаждаясь каждым мгновением, чувствуя, как она возбуждается все сильнее. Он продолжал дразнить ее, а потом, сжав зубы, лег сверху и вошел в нее, глубоко проникая в ее тело.
Он многому научил ее той ночью. Он был и нежен, и требователен в постели. А она радовалась, что в свое время он отнял у нее честь.
– Райлен, не двигайся! – немного позже прошептала она, откидываясь на подушки. – У тебя что-то на волосах.
– Господи! – сказал он. – Наверное, вши. Я набрался их от Питера.
– Нет, не вши! У змей ведь не бывает вшей. У тебя седой волос.
– Ничего удивительного, – пробурчал он. – Я постарел на десять лет, когда ты исчезла в склепе. Почему ты это сделала?
– Мне было интересно, – ответила она, вырывая волосок с корнем.
– Ой! – Райлен сел, потирая голову.
– С твоей стороны было довольно жестоко заставить Питера добираться до деревни по болоту.
Райлен недовольно заворчал:
– Он должен благодарить меня, что остался жив.
– Я написала еще одно письмо своим родителям, – задумчиво отозвалась Сидни.
– Я им понравлюсь, как ты думаешь? – спросил он.
Сидни помолчала.
– Не знаю. Должна сознаться, что папа считает твои книги лишенными литературных достоинств. Если не ошибаюсь, он сказал, что ты морально испорчен.
Райлен нахмурился.
– Но мама считает тебя необыкновенно талантливым, а тетя Агата и ее шестеро детей тоже так думают. Я не сказала тебе, что хочу пригласить их всех на Рождество? Бабушка с дедушкой тоже, может быть, приедут.
Она провела рукой по его волосам.
– Больше седых волос нет.
Райлен вздохнул.
– Будут, после того как я познакомлюсь с твоим отцом.
В тот момент Сидни поняла, почему влюбилась в него. Не из-за его красоты или славы, а потому, что он мог поседеть от волнения, боясь не понравиться ее отцу. Райлен спас и обесчестил ее, и все за одну ночь.
Опасный и надежный. Чего еще можно желать!
Спустя годы их роман стал легендой. Миссис Чайнуэт не уставая рассказывала историю их любви, даже выйдя на пенсию. Она усаживалась около камина с детьми его милости и собаками, которые были потомками Франкенштейна. Четверо маленьких Де Уайльдов любили послушать о том, как все начиналось и как мама попала в кораблекрушение, и не один раз, а целых два, и как папа ее спасал.
– Такая история могла случиться только в Корнуолле. – Так всегда заканчивала свое повествование миссис Чайнуэт, вставая со стула. – Это земля короля Артура и чудес, каких не бывает нигде в мире.
Райлен так и не написал о тех странных событиях, которые произошли в могильном склепе Голубого Рыцаря. Время шло, и в его памяти остался лишь совет, который дал ему призрак: «Береги ее».
Что Райлен и делал всей душой и телом. У них было трое сыновей и дочь. С каждым днем он любил их все сильнее и сильнее, жизнь наполнилась простыми радостями и полезными небольшими проблемами.
Сидни с детьми всегда вспоминали рыцаря в своих вечерних молитвах. Кораблекрушений у берегов Сент-Килмеррина тоже больше не случалось. Моряки удивлялись тому, как им удавалось проскочить опасные рифы и скалы. Будто их направляла невидимая рука. Атмосфера мира и покоя воцарилась и в мрачном доме на скалах.
Те же самые люди, которые когда-то называли бухту проклятой, теперь улыбались и утверждали, что она была зачарована.
