— Сегодня мы долго работали, — не глядя на него, сказала Эйва. — И оба устали. Пошли ко мне домой? Я тебя угощу кока-колой и шоколадными пирожными. А? А потом поговорим.
Позабыв о своей браваде, укрощенный Джо повесив голову поплелся вслед за Эйвой, неся обе доски. Когда они дошли до выбеленной известкой стены, за которой рос сад, окружавший коттедж Эйвы, он вдруг остановился и несчастным голосом воскликнул:
— Слушай, инструктор! Прости! Я не пойду к тебе! Мне надо хорошо подумать… одному.
Эйва взяла у него доску.
— Хорошо, Джо. Я понимаю. Только не казни себя сильно. Это распространенная ошибка. Поначалу все на этом спотыкаются. — Она улыбнулась. — Мир?
— Конечно, — ответил паренек, тоже облегченно улыбнувшись. — Даже если бы ты была со мной строже, посмеялась бы надо мной, я и тогда не стал бы тебя упрекать.
Все еще улыбаясь, Эйва открыла розовую дверь своего маленького коттеджа и вошла внутрь. Однако улыбка тут же сползла с ее лица, когда она услышала доносившиеся из противоположного конца дома приглушенные звуки рыданий. Китти!
Господи, что стряслось?! Она вбежала в комнату подруги и остановилась на пороге как вкопанная, увидев Китти. Девушка лежала на диване. Глаза ее вспухли от слез, грудь вздымалась от рыданий.
— Кит, милая… что случилось?!
— Все! — безутешно продолжала рыдать Китти. — Все! О, Эйва, я такая гадкая! Сможешь ли ты простить меня?!
Эйва присела на диван рядом с Китти. Она ничего не понимала. В глазах у нее застыла тревога.
— Дорогая, за что прощать?! Ты никогда не делала мне ничего плохого! Ни мне, ни кому-либо другому. Что ты! Ты такая милая, добрая! А хозяйка из тебя просто первоклассная! Я не могла бы любить тебя больше, даже если бы ты была мне родной сестрой! — Эйва достала носовой платок из кармана своего пляжного костюма и протянула его подруге. — Утри лицо и расскажи мне, что стряслось.
Китти сделала попытку взять себя в руки. Она вытирала слезы, которые непрерывно катились у нее по щекам, и хлюпала носом.
— Я… Я боюсь признаться в том, что я натворила! Ты… Ты не поверишь своим ушам!
— Ну, рассказывай же, наконец! — весело подбодрила ее Эйва. — Хуже твоего плача ничего на свете не может быть.
Опухшие глаза Китти уперлись с какой-то страшной решимостью в лицо Эйвы.
— Знай же, Эйва, что я отбила его у тебя! О Господи! Поначалу я и не хотела этого делать, просто… я просто развлекалась… Просто подумала, смогу ли я сделать так, чтобы он стал замечать и других девчонок, кроме тебя…
В голубых глазах: Эйвы проскользнула искорка страха.
— Дальше.
Китти стала в отчаянии мять в руках платок.
— Я видела, что он начинает тебе нравиться… — Она всхлипнула. — Помнишь, я все подшучивала над тобой по этому поводу? А ты все отрицала, но краснела… Так я узнала, что это правда. — Эйва почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Блейк Стонтон и Китти?! — А потом я как-то увидела вас вдвоем на пляже, — захлебываясь рыданиями и словами, продолжала Китти. Теперь ее было не остановить. Она торопилась выговориться. — Вы были… Словом, нетрудно было догадаться о том, что было между вами и… Не знаю, что нашло на меня! Не знаю! Я захотела, чтобы и на меня кто-нибудь смотрел так. — Она подняла глаза и всхлипнула. — Я хотела, чтобы он смотрел на меня так! Он! А потом я забыла тебе передать, что он звонил. Ну, не забыла, конечно. Ты понимаешь…
Эйва побледнела…
— Он звонил?! Сюда?!
— Да это еще что! — продолжала Китти. — Еще ничего! Я тогда еще не чувствовала за собой большой вины. Но потом он… как-то вечером… Он зашел сюда!.. — Она снова стала плакать. — О, Эйва, я вела себя отвратительно! Флиртовала, кокетничала, говорила всякие глупости!.. И я увидела, что он заинтересовался!
Эйва упала духом. Ей невыносимо было осознавать, что доктор пал жертвой первой же попавшейся кокетливой девчонки. Она не могла слушать, что они говорили друг другу в тот первый вечер, когда наступала самая сладкая, самая неповторимая пора любви — пробуждение взаимной привязанности и интереса. Но она должна была узнать обо всем. Незнание было для нее хуже! Она, которой удалось пару раз вызвать на его лице улыбку, должна знать все!
— Хорошо, Китти. Не плачь, продолжай.
— Ну, он был так серьезен… И мил!.. Я даже не подозревала о том, что он может быть таким милым и нежным!.. Он никогда не замечал меня, ты знаешь… Всегда на меня ноль внимания. А когда он сказал: «Китти, что это с нами?» Я чуть не умерла от счастья! То есть… У нас возникла такая нежная тяга друг к другу… Понимаешь, со мной такого раньше никогда не было! Эйва! Она возникла, и мы уже ничего не могли с этим поделать!
Эйва машинально кивнула. В горле у нее застрял комок.
— Я знаю.
Китти осторожно прикоснулась к руке подруги:
— Если честно, Эйва, то я даже не подумала тогда о тебе! Ни разу! А на следующий вечер, когда ты дежурила в травматологии, он пришел опять. Мы просто поговорили… Собственно, почти не говорили. Я помню только, что спросила его: «А как же Эйва?» Что-то вроде этого…
— И что он ответил?
— Он сказал, чтобы я предоставила ему самому об этом позаботиться. Он сказал, что наше влечение сильнее всего.
Эйва поморщилась. Она и не подозревала о том, что доктор может быть столь банальным.
— И после ваших встреч, — сказала она, тупо глядя перед собой, — он влюбился в тебя?
Китти с тревогой взглянула в лицо подруги.
— Ты так говоришь… Тебе все равно? Ты не сердишься?! — Она бросилась Эйве на шею. — О, у меня такое облегчение! Камень с души! Я расскажу Гари, как у нас с тобой все хорошо обошлось!
— Гари?
Это имя прозвучало словно винтовочный выстрел в тихой комнате и повисло между ними, отдаваясь эхом. Чувство реальности стало одновременно опускаться на них плотным облаком.
— Ты думала, что я имею в виду?..
Эйва тут же покачала головой. Движения ее стали резкими. В своем откровении она не щадила Китти.
— Нет, нет… То есть да, пожалуй, ты права… О, Китти! Будь счастлива! Просто… будь счастлива!
— Но я думала, что у тебя с Гари…
— Нет, милая подружка, — успокоила ее Эйва. — Ничего не было. Знаешь… тебе придется присматривать за этим молодым человеком, очень уж он ветреный.
Китти рывком вскинула голову, блеснуло золото ее взъерошенных волос.
— О, я знаю, что его легко купить на лесть… Но теперь он меняется. Вот увидишь! Если понадобится, я вообще буду водить его на коротком поводке.
Эйва ушла в свою комнату, встала перед зеркалом и призналась себе в том, что так ударило ее минуту назад как громом:
— Я влюбилась в Блейка Стонтона.
