По-прежнему молчащий Стэнли остановил машину возле хорошенького небольшого особняка. Два этажа, небольшая мансарда, желтые стены кое-где расписаны узорами. Аккуратный, пестрящий цветами палисадник за невысоким забором. Уютное и надежное убежище. Если бы Мелисса хоть раз представила себе дом, до того, как увидела его, он был бы именно таким. Ей хотелось обнять весь мир — о большем она не могла и мечтать. И если внутри дом окажется таким же, как снаружи, то ей не придется открывать себя заново — она и так великолепно знает, чего хочет!
Мелисса, смеясь от переполнившей ее радости, предложила Стэнли и Трэвору выпить чашечку кофе. Если таковой, разумеется, найдется в ее доме. Но Трэвор собирался найти номер в гостинице, а Стэнли с кривой улыбкой сообщил, что у него дела, да и мешать Мелиссе осваивать дом он совершенно не хочет.
Девушка поблагодарила обоих за помощь и тут же вспомнила об одной досадной мелочи: где-то в далекой Италии она потеряла ключи от дома. Вот смех-то! Наверное, такая у нее судьба — постоянно попадать в нелепейшие ситуации. На деревянном заборе, окрашенном в светло-кофейный цвет, немедленно обнаружилась кнопка звонка, на которую Млисс тут же и нажала. Не исключено, что в доме кто-то может оказаться. Дом не ответил на треньканье и признаков жизни не обнаружил.
Поэтому Трэвору и Стэнли пришлось исполнять роль взломщиков. Мужчины изрядно попыхтели, справившись сначала с забором, а затем с неподатливым домашним замком. Их усилия были вознаграждены — счастливая Мелисса наконец-то вступила в свои владения. Трэвор пообещал заехать вечером, а Стэнли пробормотал что-то невнятное в ответ на приглашение как-нибудь заехать в гости, окончательно убедив Трэвора в том, что имел на Млисс какие-то виды.
Оставшись в одиночестве, Млисс смогла оглядеться. Журнальный столик в маленькой комнате, которая располагалась слева от гостиной, был завален книгами, листами бумаги, авторучками, карандашами и прочими канцелярскими принадлежностями. На большом столе располагались небольшой компьютер и принтер, которые Мелисса едва ли могла хотя бы включить. А месяц назад она даже умела этим пользоваться! Кажется, маленькая комната служила для нее рабочим кабинетом.
Что же все-таки она пишет? Мелисса взяла со стола один из небрежно брошенных листов. «Холодный ветер, суетливый дождь. Он идет потусклой улице, освещенной призрачными бликами единственного фонаря…». Кажется, начало какого-то рассказа. Она взяла другой листок, одиноко лежащий на белой поверхности принтера. «Перламутровый полдень на плоскости лета…». Стихи и проза, проза и стихи… Вот чем она, оказывается, занимается. Что ж, недурно. Только сможет ли она писать после того, что с ней произошло? Мелисса вспомнила образы, пришедшие ей на ум в итальянской клинике. Фиолетовое отчаянье — вот, оказывается, откуда оно взялось. Она так мыслила, потому что писала. Но что будет теперь? Не ушел ли ее талант, если таковой, конечно, был, туда же, куда и память? Но прочь, грусть. Теперь она обрела дом, который поможет ей найти себя, потерявшуюся в лабиринтах памяти.
Мелисса продолжила осмотр домашних достопримечательностей. Гостиная, которую она пропустила, почему-то первым же делом отправившись в рабочий кабинет (может, по инерции?), оказалась довольно приятной мягкой комнатой, состоящей из ворсистых диванов, пушистых подушек и пухлых пуфов, покрытых искусственным мехом. «Мягкая комната», как сразу же и окрестила ее Мелисса. Пол был застелен огромным лохматым ковром, смахивающим на сребристую шкуру какого-то крупного зверя. По углам гостиной из больших горшков выпускали свои лапы-листья зеленые комнатные растения. Мелисса присела на пол и потрогала шкуру-ковер. Руки погрузились в мягкий искусственный мех, серебрившийся в полумраке гостиной. Девушка встала, подошла к окну и, дернув кисточку, одним движением раздвинула бледно-голубые шторы. Вечернее солнце ворвалось в комнату розовыми лучами. Мелисса открыла окно и впустила в пыльную гостиную пропахший цветами и травами воздух Ричмонда.
Справа от гостиной располагались кухня и ванная. Маленькая чистая кухонька состояла из деревянных шкафчиков с множеством дверок. Холодильник был забит консервированными продуктами. Складывалось впечатление, что исключительно ими и питалась ленивая хозяйка.
Мелисса поднялась на второй этаж, попутно рассматривая затейливую резьбу деревянных перил — сделано на совесть и талантливо. Стебли вырезанных цветов сплетались друг с другом, образуя причудливые узоры, на деревянных листьях виднелись тонкие прожилки, сделанные умелой рукой мастера. Колдовство, да и только!
Холл второго этажа, как и гостиная, был уставлен напольными цветочными горшками с разлапистой зеленью. Да, Мелиссе определенно нравятся мясистые листья ее домашних любимцев. Растения, по всей видимости, не влаголюбивые, в противном случае они бы увяли. Ведь ее не было здесь целый месяц, а, может, и больше. По их полной жизни зелени нельзя сказать, чтобы они были чем-то недовольны в отсутствие хозяйки. Но завтра, как только она отдохнет и выспится, обязательно польет их.
Отдельную комнату на втором этаже занимала библиотека. Вот это да — три огромных шкафа с книгами! Зря Трэвор Лоу тратил время и деньги в книжном магазине Волтингтона — у нее есть все те книги, которые они купили. Ата, за исключением японской лирики. Видимо, ею она раньше не интересовалась. Книжные полки, стол и стул. Больше ничего в комнате не было. Все, что нужно, и никаких излишеств.
Ну вот, кажется, она нашла спальню. Мелисса вошла в просторную комнату. Взглянула на пыльное трюмо, провела пальцем по зеркалу. Да, дом определенно нуждается во влажной уборке. Большая кровать заправлена, в комнате порядок, вот только пыль… Отъезд из дома вряд ли был спонтанным — Млисс заранее знала, что уезжает, и прибрала здесь. Зачем она отправилась в Италию? Нет, сейчас лучше отдохнуть, отложив неразрешенные вопросы на потом.
Мелисса села на пуфик рядом с трюмо и принялась рассматривать бутылочки и коробочки, стоящие на нем. Парфюм она уважала: на темном лакированном дереве трюмо располагалось, как минимум, пять наименований туалетной воды. Млисс с интересом взяла одну из бутылочек: низенькая и пузатая, серебристая металлическая крышечка и желтое содержимое. «Инес де ла Фрессанж», прочитала Млисс. Попробуем.
У ароматов есть одно волшебное свойство: часто они прочно ассоциируются с событиями, в которых принимают пассивное участие, заставляя благоухать женские (справедливости ради, не только женские) прелести. Женщина, открывшая флакончик давно позабытых духов вспомнит и о первом свидании в шестнадцать лет, когда она тайком надушилась маминой «Ниной Ричи», и о том, как разбились ее девичьи иллюзии, под волшебную симфонию цветочного аромата, и о многих, многих других вещах, казалось бы, давно пылящихся в старых закрытых ящиках воспоминаний. В этом — одна из прелестей и загадок аромата, в этом — его неуловимая сила. Ведь недаром многие хранят старые, полу выдохшиеся пузырьки с былой роскошью духов, годами не открывая их… а потом с наслаждением предаваясь сказочному счастью под названием «воспоминания».
