Да, ей придется вернуть коллекцию. И конечно же, Джо уедет. Зачем ему оставаться, если он получит то, что искал?
Нахмурившись, она стала вспоминать. По крайней мере то, что ей было известно. Когда она спросила, Рейф сказал, что эта коллекция — его подарок по случаю их помолвки. Как наивна она была! В качестве подарка обычно преподносят кольца, а не вазы. Зная, что он собирает антиквариат, Софи решила положиться на его опыт и знания и постаралась выразить свою благодарность. Лишь после бегства Рейфа она узнала истинную ценность этой коллекции. И тогда Софи поняла, что досталась она Рейфу далеко не честным путем, хотя иногда ей хотелось убедить себя в обратном.
Неужели после всего этого она стала соучастницей? А может быть, это произошло раньше?
Ей не следовало увлекаться Рейфом и его антикварными безделушками. Не будь его, она продолжала бы работать в банке, жить в удобной квартире с кондиционером, обедать с Терри и Джин, а раз в неделю ходить в кино и потом ужинать с Эдди Динсмором из отдела фондов.
По чистой случайности коллекция осталась в руках Софи. Не отнеси она ее в банк, Рейф забрал бы и ее вместе со всеми остальными ценностями, а Софи бы не жила сейчас в этом загородном доме.
Айрис что-то залепетала во сне, и Софи потянулась к ней, желая взять девочку на руки и решив не обращать внимания на замечания дежурной медсестры.
Но если бы не Рейф, у нее не было бы Айрис, напомнила себе Софи. И если бы Рейф не ограбил всех тех бедных женщин, она никогда бы не встретила Джо.
Нет худа без добра.
Джо тихо выругался и опустился на диван, разглядывая то, что извлек из-под осколков, камешков и промокших журналов. Он не верил своим глазам! Значит, все это время ваза стоимостью в несколько десятков тысяч долларов лежала на дне дешевого аквариума, где была изображена сцена кораблекрушения, а игрушечные кладоискатели искали в сундуках сокровища. Ее не было видно. Наполовину погрузившись в песок, она заросла водорослями и больше походила на грот, в который заплывал Даррил, помахивая великолепным хвостом.
Джо поставил вазу на кофейный столик и поднялся, превозмогая боль в ноге. В доме необходимо было навести хотя бы относительный порядок. Конечно, он не сможет сам отремонтировать мебель.
Он мог бы взять вазу и уйти или мог бы с ее помощью заставить Софи сказать, где находится остальная часть коллекции. Интересно, удалось ли ворам найти другие предметы? Скорее всего, нет, решил Джо.
Почему все так сложно? Ей нельзя волноваться. Ведь она ничего не брала. Она должна была подозревать, что коллекция ворованная. (Нет, она узнала это от него.) Но подозревать вовсе не означает участвовать в краже. Следовательно, Джо был уверен, что Софи невиновна.
А что, черт возьми, могла делать одинокая беременная женщина, оставшаяся ни с чем, после всего того, что с ней произошло? Посоветоваться было не с кем. Вот она и позволила уговорить себя переехать в этот дом, который был ей явно не по карману. Если бы не коллекция, вряд ли она смогла бы жить здесь.
Сколько же предметов она продала?
Джо стоял посреди беспорядка на кухне и в нерешительности потирал шею. Лучше бы ему не знать ни Софи Байяр, ни Айрис, ни Рафаэля Дэвиса. Было бы лучше, если бы дедушка коллекционировал какие-нибудь открытки или жуков. Что угодно, только не антикварные вещи из резного нефрита.
Была бы его воля, он бы все бросил и ушел. Что от этого изменится? В музеи он ведь никогда не ходил, и музейные редкости его не интересовали.
Но все было не так-то просто. На него рассчитывала мисс Эмма. «Джо, отыщи коллекцию Джонни. Верни ее домой», — говорила она с волнением в голосе. Лежа на большой кровати, бабушка выглядела такой хрупкой.
Когда-то, когда Дейзи и Донна беспрестанно меняли мужчин и тратили деньги направо и налево, не думая о будущем, а жена Джо по-своему сходила с ума, тогда он и мисс Эмма пришли к заключению, что во всем семействе Дана есть только два разумных человека: Джо и мисс Эмма. Они посмеялись, хотя на самом деле смешного было мало.
Прошлой осенью всех страшно испугал инсульт мисс Эммы.
Утром, как всегда после завтрака, бабушка сидела в библиотеке и допивала свою вторую чашку чая, читая биржевые новости. Три часа спустя, когда служанка принесла ей почту, она сидела все в том же положении, вот только склонила голову набок. Глаза ее были открыты, но она ни на что не реагировала. Служанка позвонила в Службу спасения. Они сообщили Джо. Он примчался сразу же, опередив даже «скорую помощь».
Весь путь до больницы Джо говорил с ней, пытаясь добиться хотя бы какого-нибудь слова. Но увы! У нее было слишком мало сил. Всю первую неделю Джо не отходил от ее постели. Когда ее увозили на лечение или анализы, он на час-два возвращался домой, приводил себя в порядок, наспех ел, забирал почту и опять ехал в больницу.
Пытаясь ее расшевелить, он читал ей, рассказывал, как идут дела в ее благотворительном фонде для животных, о том, что пора подумать о ежегодном дне сбора средств для фонда. День за днем он проводил у ее постели. В то утро, когда она впервые сжала его пальцы, он не выдержал и заплакал. В тот же день он подал в отставку, оправдывая свой поступок тем, что у него просто не хватало физических сил достойно нести службу.
Решение оставить службу уже давно созревало в голове Джо. Отдав работе в полиции Далласа четырнадцать лет, он занимал должность сержанта в отделении розыска. Вначале работа ему нравилась, но вскоре он стал замечать, что многое в жизни менялось, и притом слишком быстро. Слишком много преступлений оставалось нераскрытыми. Но даже если преступление раскрывали, то общая картина была безрадостной. Джо все больше впадал в депрессию, и все чаще после работы ему хотелось выпить. Видя происходящее и понимая, что не в силах что-либо изменить, многие добросовестные, честные полицейские уходили со службы.
Итак, Джо ушел из полиции ради того, чтобы вернуть к жизни мисс Эмму. Сейчас она уже чувствовала себя вполне сносно. Доктор говорил, что для ее возраста это значительный шаг вперед. И Джо видел в этом и свою заслугу, и потому воспринимал выздоровление бабушки как награду себе.
Они много шутили. Когда он говорил, что с игрой в теннис ей придется подождать, она всегда улыбалась. Правда, не смеялась. Она никогда больше не смеялась, она потеряла интерес ко всему, что прежде ее занимало: к благотворительности, семье. Дейзи и Донна часто ее навещали, но переезжать в ее дом никто из них не хотел.
Эти воспоминания калейдоскопом промелькнули в голове Джо, вызвав у него улыбку. Ему вспомнился командный голос бабушки.
«Марш наверх, юная леди! Надень платье!»
