Эдди отпустила его руку, почувствовав внезапный стыд.
— Я, наверное, не слишком отличаюсь от всех твоих женщин.
— Эдди, что ты говоришь? Да от них до тебя — галактики, вселенная, не меньше. Ты совершенно особая!
Он взял ее под руку. Хотя их тела опять соприкасались, но Дэвид не прижимал Эдди к себе, пытаясь справиться с разгоревшейся страстью.
— Эдди, ответь, мы займемся любовью сегодня ночью? — тихо спросил он.
Их глаза встретились.
— Мы оба понимаем, что это будет слишком поспешно. Не торопи события, — ответила она.
— Значит, нет?
Он стал покрывать поцелуями ее лоб, нос и щеки. Эдди не возражала, но и не обнадеживала Дэвида, и он тяжело вздохнул.
— Ладно, я буду ждать, — промолвил он. — И когда этот день настанет, леди, вы будете сходить с ума от любви.
Эдди почувствовала, что у нее слабеют колени.
— Тебе не кажется, что ты слишком самонадеян? — спросила она, крутя пуговицу у него на рубашке.
Внезапно посерьезнев, Дэвид произнес:
— Нет, ведь речь идет о любви с тобой.
Эдди осторожно высвободилась и сразу почувствовала, как ей не хватает уюта и тепла, которые она ощущала в его объятиях.
— Поехали домой, и я поставлю тебе свою любимую запись, — произнесла она.
Дэвид уныло кивнул, а затем спросил:
— Это, случайно, не запись музыки кантри?
— Как ты угадал?
Сидя дома на кухне в следующий вторник, Эдди чувствовала себя ужасно. На нее внезапно навалилась апатия. Надо было идти в ванную комнату и привести себя в порядок перед приездом представителей фирмы из Лос-Анджелеса. Но в ушах все еще звучали последние слова Дэвида, произнесенные перед тем, как они расстались у дверей студии: «Не позволяй им уговорить себя на что-либо, что ты сама не считаешь правильным. Ты можешь подыгрывать им, но только до определенного момента. Топни ногой, если они будут слишком навязчивы». Эдди в тот момент лишь усмехнулась в ответ. Какой вред могут причинить ей несколько фотографий? Она же не капризная примадонна.
Вздохнув, Эдди встала и пошла за кофейником. Может, еще одна чашка кофе взбодрит ее? Услышав характерный шелест шин по гравийной дорожке перед домом, Эдди бросилась к парадной двери. Из сверкающего черного лимузина вышли две модно одетые женщины, с красивыми прическами и густым слоем косметики на лице. Ну вот, а она все еще в домашнем халате и непричесанная! Вслед за женщинами показались двое мужчин, один из которых, судя по всему, был фотографом. Водитель вынимал для него штативы и черные чемоданчики из багажника. Фотограф был высокий и стройный, со светлыми волосами, завязанными сзади в короткий конский хвост. Наконец, из лимузина появился третий мужчина в дорогом белом костюме, с черными шевелюрой и усами. Он сразу начал раздавать указания остальным таким тоном, будто они были невольниками на плантации. Эдди вздрогнула, увидев, что он повернулся и направляется к ней.
— Божественные волосы, я не видел таких уже тысячу лет, — сказал парикмахер Джейсон, пропуская пальцы сквозь пряди волос.
Такое откровенное восхищение вызвало у Эдди улыбку. В зеркале она могла наблюдать, как стоящий за ее спиной стройный блондин, приподнимая, скручивает ее волосы красивым узлом.
— Если бы это зависело от меня, я бы оставил все как есть. Но я человек подневольный, сами понимаете, — что прикажут, то и делаю.
— И что вам приказали? — спросила Эдди.
— Постричь и покрасить, — со вздохом ответил Джейсон.
Эдди увидела, как побледнело ее отражение в зеркале.
— Как постричь? Как покрасить? — воскликнула она.
Парикмахер утешительно похлопал ее по плечу.
— Где Барри? — обратился он к двум женщинам, распаковывающим сумки с косметикой и одеждой посреди гостиной. — Кто-нибудь видел Барри?
В тот же момент одетый в белый костюм Барри Кац появился на пороге и, вытащив изо рта жевательную резинку, приклеил ее к дверям.
— В чем дело, Джейсон?
Парикмахер, отведя менеджера по связям с общественностью в угол, зашептал ему что-то на ухо.
Эдди вертелась на стуле, пытаясь уловить, о чем они разговаривают. Мужчины спорили, а потом Джейсон вытаращил глаза, услышав очередную реплику Каца. Эдди заволновалась, всем сердцем желая, чтобы это шушуканье в углу побыстрее закончилось. Наконец Кац постучал указательным пальцем по плечу парикмахера и почти прорычал:
— Занимайся своим делом, иначе сегодня же окажешься без работы!
Джейсон вернулся и уныло встал позади Эдди, избегая встречаться с ней взглядом. Кац подошел к ней и похлопал ее по щеке. Эдди вздрогнула от его прикосновения.
— Эдди, девочка, чем ты недовольна? — спросил Барри Кац. — Позволь Джейсону проявить свое искусство. Это наш лучший парикмахер.
— Но что он собирается делать?
— Превратишься в куколку!
— Он может подровнять волосы, отрезав пару дюймов, но никакой краски, — твердо сказала она.
На лице Каца появилась ухмылка.
— Джейсон считает, что тебе нужны волосы до плеч и, кроме того, тебе лучше стать блондинкой. Верно, Джейсон?
Парикмахер поднял голову, но промолчал.
— Вы сошли с ума! — воскликнула Эдди.
— Это только часть нашего плана, — продолжал Кац. — Кстати, как тебе имя Далила Коуди? Я придумал его, когда увидел твою гибкую стройную фигурку и огромные карие глаза. Меня не зря называют гением.
— Мне… это совершенно не нужно! Я хочу поговорить с кем-нибудь из «Цитадели»! Сейчас! — потребовала Эдди, поворачиваясь к нему и судорожно вцепившись руками в подлокотник кресла.
— Ах-ах! Какие мы нетерпеливые. Детка, это тебе ничего не даст. Они просто повторят то, что ты уже слышала.
— Что вы имеете в виду?
— Ты понимаешь это так же хорошо, как и я. В твоем контракте, милочка, все это есть.
Ладно, если это в самом деле записано в контракте, она может не знать об этом, потому что отдала проклятые бумажки кузине Лусилл, юристу, чтобы та посмотрела его. Эдди пыталась прочесть контракт, но застряла на середине, не сумев продраться сквозь замысловатые юридические формулы.
— Мне надо позвонить, — сказала Эдди и, вскочив с места, бросилась к телефону.
— Лусилл, у меня проблемы. Ты знаешь? Насчет идиотского имени и превращения в блондинку? Сменить внешность и имя! Ради чего? Ладно, я сама все выясню. Спасибо, дорогая.
Эдди положила трубку и невидящим взором уставилась в окно. Сзади раздался голос Каца:
— Вижу, твой юрист не предупредил тебя об этом необычном пункте договора. Но это все ради твоего же успеха, Эдди! Подумай, как это будет выглядеть, если пресса догадается, кто ты на самом деле! Представь заголовки: «ЧЕМ ЛАНДРИ ПЛАТИТ ЗА МОЛЧАНИЕ НОВОЙ РОК-ПЕВИЦЕ «ЦИТАДЕЛИ»?» Конечно, никому не будет дела до того, что Дэвид является прекрасным продюсером. Его имя на компакт-дисках — гарантия высокого качества.
