— Думаю, он получил весьма показательный урок, леди и джентльмены… особенно джентльмены! Если вы, так же как и Барт Арден, привыкли пренебрегать чувствами женщин, то знайте — в один прекрасный день вы получите по заслугам. Мы могли бы прибегнуть и к худшему наказанию, но решили, что публичное посрамление станет хорошим уроком для этого столь добропорядочного на вид человека.
Такого Хейзл не ожидала. Она в ужасе спряталась за одной из увитых плющом колонн. Как же Барт будет выкручиваться из этой истории?
Но он даже не подал виду, что удивлен или шокирован происходящим, и просто пожал плечами. Этот жест был скорее пренебрежительным, чем гневным. На глазах всех присутствующих он оттолкнул, словно назойливую муху, свою партнершу, одетую в платье с серебряными блестками, и, поднявшись на сцену, взял микрофон из рук Лили, которая немного растерялась, видя, какой оборот принимают события.
— Леди и джентльмены! — произнес Барт, улыбаясь, и Хейзл замерла, не в силах пошевелиться. — Я могу сказать в свое оправдание только одно: может быть, я любил безрассудно, но, по-видимому, слишком хорошо! — Это вызвало смех, особенно среди мужчин. — Однако поступок… — Барт на мгновение прервался и обвел взглядом присутствующих, а Хейзл инстинктивно прижалась к колонне, за которой стояла, — этих прелестных дам, — продолжил он, — конечно же, не останется безнаказанным, уверяю вас. — Последние слова он произнес с оттенком скрытой угрозы.
Раздался очередной взрыв смеха, но лицо Барта оставалось серьезным. Он пристально вглядывался в зал.
— Сегодня мы собрались здесь не только для того, чтобы весело провести время, но и для того, чтобы оказать материальную помощь кардиологическому отделению местной детской больницы. Некоторые из ее сотрудников сейчас находятся здесь, и я хочу пожелать им успеха.
Улыбаясь, он присоединил свои аплодисменты к дружным рукоплесканиям гостей.
— Так вот, каждая из этих дам будет танцевать с любым, кто ее попросит… но только за деньги. За очень щедрую сумму. — Глаза его вновь скользнули по лицам публики, чтобы оценить, какой эффект вызвало подобное предложение. — А я возьму на себя роль посредника. Итак, кто готов заплатить за танец с этим очаровательным созданием?
Послышался одобрительный гул, и трое мужчин с раскрасневшимися лицами тут же бросились к сцене, размахивая пачками купюр.
Хейзл уже не интересовало, что будет дальше. Судя по всему, бал удался — об этом говорил возбужденный и радостный гул.
Но мне придется отказаться от оплаты, решила она, твердо зная, что у нее не хватит духа посмотреть в лицо Барту Ардену, — ни сегодня вечером, ни когда-либо еще.
Взяв со стола свою сумочку и шелковую накидку, Хейзл незаметно проскользнула к выходу и обернулась, проверяя, не идет ли Барт за ней следом.
К счастью, его не было видно.
Она почти бегом бросилась через темный сад к стоянке. В морозном ночном воздухе из ее губ вырывались клубы пара.
Опасаясь встречи с Бартом, Хейзл даже не зашла в дом, где оставила сумку с верхней одеждой.
Что, если он повсюду разыскивает меня? — панике думала она. И что будет, если найдет?
Дрожащими руками Хейзл открыла дверцу автомобиля, уселась за руль и включила зажигание.
Лишь когда дом Барта остался позади, леденящее чувство страха, наконец отпустило ее.
Хейзл зажмурилась, потом снова открыла глаза и в изумлении принялась рассматривать листок бумаги, который только что вытащила из почтового ящика.
Еще один!
Она быстро пробежала глазами послание. Обычные пустые фразы и затем:
«Мы уверены, что Вы поймете наш отказ продолжать сотрудничество с Вами по причине известных обстоятельств. Благонадежность — наиболее подходящее кредо для небольшого семейного бизнеса — такого, как наш, и любой сомнительный отзыв, способный повлиять на репутацию…»
В порыве ярости Хейзл скомкала листок и швырнула его на пол. Бумажный комок откатился в сторону, присоединившись к двум другим.
Почему я не подумала о последствиях глупой шутки, затеянной Лили и ее товарками?! — кляла себя Хейзл. А теперь во всем обвиняют меня, и только меня! Неужели с тех пор прошла всего неделя?
Хейзл вернулась в Бирмингем в своем роскошном платье, измятом и забрызганном грязью, а на следующий день заказала билет на первый же авиарейс в Шотландию. Прибыв на место, она отправилась навестить своих друзей Митчела и Ширли и, рассказав им всю историю от начала до конца, была очень удивлена, когда вместо того, чтобы возмутиться, они просто рассмеялись.
— Ну, разве это не здорово? — хохотала Ширли.
Конечно, Митчел и Ширли не видели ледяного взгляда Барта, похожего на смертоносный клинок, занесенный над головами присутствующих, которым он обвел зал в поисках Хейзл. И зачем только она спряталась за колонной? Нужно было встретиться с ним лицом к лицу! Или пойти еще дальше и присоединиться к Лили и ее компаньонкам, чтобы сказать ему в глаза все, что думает.
И все же, несмотря на все свои старания, Хейзл не могла вообразить себе Барта в роли профессионального соблазнителя. Она вернулась домой, втайне надеясь получить от него любое, пусть даже самое гневное послание, но…
Зато спустя некоторое время на нее обрушилась лавина писем. Все они свидетельствовали лишь об одном: ее карьеру организатора вечеринок можно считать законченной.
Хейзл вздохнула. Вместо гневной отповеди человека, который имел право сердиться на нее больше всех остальных, она получила массу посланий от других людей.
Газеты, которые она по приезде в Бирмингем вынула из набитого до отказа почтового ящика, широко освещали пикантный инцидент.
Полный отчет о «вендетте на Валентинов день» привлек к себе особое внимание, поскольку ничего интересного в течение последней недели не происходило.
Перед глазами Хейзл мелькали крупные заголовки статей. «ЗАСЛУЖИЛ ЛИ ЭТО БАРТ АРДЕН?» — патетически вопрошал один. Другой, сопровождаемый фотографией Лили в мини-платье, лежащей в шезлонге с бокалом коктейля в руке, гласил: «Я ВСЕ ЕЩЕ ЛЮБЛЮ ЭТОГО УБЛЮДКА!»
Хейзл внимательно взглянула на фотографию: Лили выглядела так, словно упивается вызванным ею скандалом, и вовсе не походила на женщину с разбитым сердцем.
Хейзл чувствовала себя одинокой и опустошенной. Теперь у нее не было работы, которая помогла бы отвлечься от проблем. А в ближайшем будущем, по всей видимости, не ожидало ничего хорошего, — по крайней мере, до тех пор, пока шумиха не стихнет.
К тому же у Хейзл не было ни одного близкого человека.
