– Я знаю. Несколько раз на неделе я заходила к ней повидаться. Она была в таком хорошем состоянии, что я просто диву давалась.
– Да я тоже, – она несколько раз глубоко вдохнула и улыбнулась мне – Так где ты была всю прошлую неделю? Я выглядывала тебя за ланчем, но тебя там не было.
– О, я была дома. Были некоторые вещи, которые надо было уладить.
– У тебя все в порядке?
Я посмотрела на собственные руки, осознавая, что я разорвала пакетик, и сахар просыпается на стол.
– Ой! – я начала собирать его и глубоко задышала. Почему-то я не могла решить, довериться Хейли или нет. – Я рассталась со своей девушкой, – я подняла взгляд к ее лицу и увидела, что ее выражение не изменилось.
– Мне жаль, Энди.
– Ну, просто время пришло. Три года, а мы застряли на месте и никуда не двигались. Я должна была ее отпустить и уяснить для себя кое-что.
– Это та самая, что всегда сидела с тобой за ланчем?
Я кивнула.
– Она очень красивая.
Я улыбнулась:
– Да, правда. Просто мы с ней оказались в разных системах отсчета.
Хейли согласно покачала головой:
– Я понимаю.
Она мгновение помолчала, потом улыбнулась:
– Если тебе что-нибудь нужно или ты хочешь поговорить, то я к твоим услугам, ладно?
– Спасибо, Хейли. Слушай, я не хочу прерывать нашу встречу, но мне нужно домой.
Она посмотрела на меня, потом потянулась через стол, сжала мою руку и кивнула:
– Конечно. Увидимся позже, Энди.
– Ага, – улыбнулась я в ответ, хотя и слегка принужденной улыбкой. Я плохо притворилась, и улыбка действительно вышла фальшивой, я знала это. Мне нужно было побыть одной.
Я ехала домой в тишине, выключив приемник и закрыв все окна. Только я и мягкий рокот двигателя. Я подкатила к дому, повернула ключ в замке и вошла внутрь.
Я слышала, как скулит Бунзен, почуяв, что я вернулась, и я поспешила к пустовавшей запасной спальне. Я странно себя чувствовала… как будто у меня что-то отняли… Я распахнула дверь спальни, мопс вприпрыжку выкатился наружу, а я заглянула внутрь и обнаружила возле шкафа ожидающую меня очередную кучку. Я вошла в комнату и почувствовала, что закипаю.
– Ну почему ты не мог подождать, Бунзен?! – заорала я, чувствуя, как глаза наполняются слезами, а горло сжимается.
Пройдя в центр комнаты, я огляделась. Здесь было так много свободного места, ничем не заполненного, кроме собачьей подстилки, миски для воды и нескольких разбросанных игрушек. Прежде чем я поняла, что происходит, я опустилась на колени, потом тяжело села на пол и уставилась на устроенный Бунзеном раскордаш. Он засел за углом, потом залег и посмотрел на меня виноватым взглядом.
– Почему, Бунзен? Почему? – мой голос сорвался, я попыталась проглотить подступившие слезы, но безрезультатно.
Мой пес поднял голову, склонил ее на сторону и медленно, очень медленно, начал подползать ко мне на животе. Я опустила голову, и слезы хлынули из моих глаз. Я даже не заметила, как мопсик вскарабкался ко мне на колени и свернулся там, но внезапно я ощутила, что мои руки покоятся на его теплом тельце.
Мои плечи затряслись в такт всхлипываниям, пока все чувства, которые я держала в себе последние два дня, накатывали на меня огромными волнами. Плотина прорвалась.
Я плакала обо всем том, что Анне уже не придется увидеть или сделать. Я плакала о ее дочери, лишившейся чудесной мамы, которой не будет рядом ни в тот день, когда она впервые пойдет в школу, ни на ее выпускном, ни на свадьбе, ни когда она получит первое повышение по службе.
И я плакала о себе, обо всем, что я потеряла, когда много лет назад мое сердце окаменело. Я утратила тогда часть себя. Меня самой со мной не было.
Я глядела не нее, опираясь щекой на кулак. Она закусила губу, отпустила, потом снова закусила, нахмурила брови, темная челка свесилась ей на лицо, и она сдула ее, смешно выпятив нижнюю губу.
– Ты знаешь, Кендалл, шашки сами по себе не двигаются, – улыбнулась я, опуская глаза на доску, на которой мы играли в нарды. – Помнишь, я учила тебя: используй свое положение для достижения максимального преимущества.
Наконец, со вздохом, маленькая рука потянулась к доске и передвинула одну из белых шашек так, что она встала над моей одинокой коричневой. Кендалл победно улыбнулась и убрала мою шашку в центр доски.
– Я тебя съела! – усмехнулась она.
– Точно, паршивка ты этакая!
Она хихикнула.
Мы обе встрепенулись, услышав как кто-то постучал во входную дверь. Я посмотрела на Кендалл, она уставилась на меня.
– Кто это?
Бунзен, лежавший на полу под журнальным столиком, на котором мы играли, вскочил и залаял.
– Я не знаю…
Я встала, но Кендалл меня опередила:
– Можно я открою, Энди?
– Давай, – я снова уселась и уставилась на игровое поле, пытаясь понять, какой ход лучше сделать. Я слышала, как Кендалл щелкает замками и со скрипом открывает дверь.
– Всем привет!
Мои брови поползли вверх, когда я поняла, что узнаю этот голос. Я подняла голову.
– Привет.
– Как поживаешь, Кендалл?
– Я хорошо, а ты как, Хейли?
Я улыбнулась и встала.
– У меня все замечательно. Энди дома?
– Здравствуй, Хейли.
Она перевела взгляд с Кендалл на меня:
– Привет, незнакомка! Где ты пропадала?
Меня всегда поражало, каким светом озарялось ее лицо, когда она улыбалась.
– Вокруг да около. Мы чертовски заняты в лаборатории, так что я просиживаю там целыми днями.
Она неодобрительно зацокала языком:
– Вся в трудах и никаких развлечений? Это нехорошо… В общем, я пришла в надежде умыкнуть тебя и потащить на шопинг, но, – она улыбнулась нам,- я вижу, что у тебя уже есть компания, так что оставлю вас вдвоем.
– А мы можем поехать, Энди? Пожааалуйста.
Я с удивлением увидела, что Кендалл смотрит на меня исполненными надежды глазами.
– А как же наша игра? И как насчет пианино, мисс?
– Она может заняться этим попозже…
Не веря своим ушам, я посмотрела на Хейли. Она хитро улыбалась, и я не смогла сдержать собственную улыбку. Я кивнула:
– Ладно. Так и сделаем.
– Ура! – запрыгала Кендалл – Побегу за кошельком!
И она рванула в свою комнату, громко топая по всему дому. Я улыбнулась и покачала головой.
– Милое дитя, – Хейли скрестила руки на груди и прислонилась к входной двери. Я вздохнула и кивнула:
– Ага. Оно самое и есть.
Должна признать, я чувствовала себя странновато, ведя машину к Рочестер Молл с Хейли, сидящей справа от меня и с Кендалл на заднем сиденье. Кто бы мог подумать? Все двадцать минут мои пассажирки увлеченно разговаривали о летних каникулах и как это удивительно, что Кендалл будет свободна почти до конца августа.
