— Да, наверное. Как бы то ни было, наверное, нам стоит взять машину и съездить в город — купить продукты.
— Согласен. Но я, чур, за рулем!
Мирно болтая, они направились к дому. Мирабель, с удовольствием пиная носками туфель комочки слипшегося песка, в изобилии валяющиеся на пыльной дороге, взрывала их, превращая в сухие фонтанчики. Оба не знали, что будет с ними дальше. Но обоим хотелось длить этот миг — просто быть здесь и сейчас, жить настоящим, наслаждаться обществом друг друга. Не думать, не анализировать, не строить планов. Тем более что у каждого из них было очень бедно с планами на будущее хотя бы относительно самих себя…
— А давай сегодня делать все, что хочется, — неожиданно предложил Дик.
— Давай. Почему бы и нет?
— Мало ли, может, у тебя и на это нашлись бы возражения…
— Ты всегда делаешь то, что хочешь?
— Разве это так заметно?
— Да, — призналась Мирабель, — ты кажешься очень свободным человеком. Это небо так на тебя действует?
— Небо, самолет… Девушка.
— Какая?
— Мирабель, сделай одолжение, не задавай глупых вопросов.
— Ладно.
— Ты лучше подумай: как тебе хотелось бы провести сегодняшний вечер?
Мирабель задумалась и честно думала, наконец она смущенно призналась:
— Похоже, все сводится к гастрономическим радостям…
— Как? Опять? — засмеялся Дик.
— А ты сам посуди: ну какие могут быть развлечения в этом городишке?
— Да, для такой столичной штучки, как ты…
— И вовсе не столичной.
— Мы могли бы пойти в бар, — предложил Дик. — Выпить там по коктейлю…
— Да. И снова нарваться на какого-нибудь «доброжелательного» молодчика вроде Рона. И затеять драку. Предупреждаю, на этот раз я не буду ждать самых обидных слов — предпочту сразу дать по роже…
— Блестящая перспектива!
— А если даже все пройдет тихо-мирно, то домой нам придется топать пешком, потому что за руль после коктейлей садиться нельзя…
— Тоже вариант. Что ж, иных развлечений у нас здесь нет и не предвидится?
— Для меня, думаю, нет…
— Тогда давай устроим себе маленькое пиршество, — сказал Дик.
— С чего я и начала свои предложения.
Забавная и странная парочка добралась до дома, закинула вещи Дика в прихожую, уселась в машину и покатила по направлению к месту, где в городе кучковались продуктовые магазины.
Вернулись они с двумя полными пакетами. Дик настоял на том, чтобы за все заплатить самому.
Мирабель считала, что ни в чем не привыкла себе отказывать. Однако, наблюдая за тем, как Дик раскладывает продукты, распределяя их между холодильником, стенными шкафами и корзиной для овощей-фруктов, она поняла, что на самом деле все это время мало прислушивалась к своим потребностям и вкусовым ощущениям…
Там были и ветчина, и лесные грибы, и сметана от местных фермеров, и четыре различных вида сыра, и фетучини в больших цветастых и хрустящих целлофановых пачках, и дорогой сорт кофе, и нежные груши, и хлеб с кунжутными семечками, и песочный пирог со свежей малиной, и две бутылки красного вина, и оливки без косточек, зато с анчоусами.
— Да, все это мало похоже на мой комбикорм, — заметила Мирабель.
— Погоди, сейчас посмотрим, как ты запоешь, когда попробуешь мой «Цезарь».
— «Цезарь»? А как ты его делаешь?
— Если хочешь, записывай, — засмеялся Дик, — но делай это шустро, поскольку готовлю я быстро.
— Ничего, я запомню.
Дик ловко промыл и разделал руками куриное филе, поставил вариться на плиту добрый десяток отборных яиц, стряхнул капли воды с листьев салата, настругал половинку кочана китайской капусты. Мирабель было поручено тереть сыр на крупной терке, чем она и занялась, обдирая свой символический маникюр.
— И еще нужны сухарики… Вот что: нарежь белый хлеб небольшими кубиками.
— Готово. А теперь что?
— Теперь на небольшом количестве оливкового масла обжарь их на сильном огне. Следи только, чтобы не подгорели.
— А чем ты займешься?
— А я пытаюсь сообразить, куда подевал помидоры…
Через полчаса огромная миска салата была готова. Выглядел он так, что у Мирабель потекли слюнки.
— Куда? — угрожающе нахмурился Дик, видя, как она тянется за ложкой.
— Попробовать хочу.
— Эй, а оладьи? Обед еще не готов.
— К тому времени, когда испекутся оладьи, я уже расхочу ужинать, — проворчала Мирабель.
— Что за бунт на корабле?! — возмутился Дик.
Ужин был съеден неспешно и со смакованием каждого кусочка. Под отменный салат и оладьи с пылу с жару Дик и Мирабель почти опустошили бутылку красного вина. От еды они не разомлели, но захотели подышать свежим воздухом.
— Заодно можно будет полюбоваться звездами.
— Да, звезды у вас тут красивые…
Они выбрались на крыльцо, сели на ступеньки, на которых Мирабель расстелила соломенную циновку. Мирабель запрокинула голову вверх:
— Ночью в Висконсине всегда такое ощущение, будто падаешь в небо. А вокруг — тьма бриллиантов…
— Вот видишь, и здесь есть что-то хорошее…
— Да, наверное, — согласилась она.
— Послушай, в твоем тоне так и чувствуется недовольство этим городком. Скажи мне, а что бы ты стала делать, если прямо сейчас оказалась бы в своем любимом Нью-Йорке?
Мирабель задумалась.
— Знаешь, наверное, больше всего я соскучилась по музыке.
— По музыке? — удивился Дик.
— По выходным я любила отправиться в музыкальный магазин. Некоторые без ума от видеопрокатов, например, моя сестра. Они приходят в такое место и набирают диски с фильмами, иногда даже не глядя на обложку. Потом устраивают себе киномарафон под пиво, чипсы и снеки. Я люблю посмотреть премьеру какого-нибудь хорошего фильма в модном кинотеатре… вернее любила, — поправилась она, — но к музыке меня тянет больше. Я проходила по отделам рок-музыка, блюз, кантри, поп-баллады. Иногда классика. Мне нравилось точно так же, почти не глядя, складывать в корзинку диски с разными исполнителями, и как же я радовалась, когда открывала для себя что-то по-настоящему хорошее! Я тогда могла приобрести в следующем походе по магазинам все альбомы этого исполнителя, мой мир обогащался новыми композициями, звуками, радостью.
— А ты, случайно, стихи не пишешь?..
Трам-парарам-там-тира-ти-ти-бумс!
Мирабель вздрогнула и вынырнула из своего сладкого полуденного сна.
Что это?
Казалось, на весь дом грохочет музыка.
Она вскочила с постели, натянула халатик и вышла из комнаты.
Почти сразу же она натолкнулась на Дика с чрезвычайно довольным лицом, который держал в руках маленькую магнитолу.
