Нэнси старалась на них не смотреть. Она считала, что это выглядело бы с ее стороны как-то… несовременно, что ли.
Хотя… Интересно, как бы она сама смотрелась в объятиях Чака посреди редакции престонвиллского еженедельника «Уикли»?
И все же Нэнси неприятно было наблюдать, как Беркли ухлестывает за Айрин.
— Все это ровным счетом ничего не означает, — заметила Дженнет.
Нэнси в ответ пожала плечами.
— Мне-то какая разница…
Но, когда Беркли пораньше закрыл студию и отправил их по домам, упомянув о новом свидании, это задело Нэнси за живое.
Заметив, что она хмурится, Грег весело произнес:
— Радуйся, глупышка! У тебя останется больше свободного времени на прогулки по Лондону. Или, — тонко усмехнулся он, — на телефонные разговоры с Чаком.
Нэнси удалось изобразить улыбку.
— Неплохая идея. Как только вернусь домой, сразу этим займусь.
Но Чак не подошел к телефону. Нэнси совершенно забыла, что в это время он еще находится на ферме. Чтобы чем-то занять себя, она решила побродить по окрестным улочкам и вновь вышла на лестницу. Когда проходила мимо двери Дейва, та отворилась.
— Эй, что случилось? — спросил сосед.
— Ничего особенного. Просто отпустили раньше с работы. Хочу немного прогуляться по округе.
— Составить компанию?
— Конечно, почему бы нет?
В отличие от Грега Дейв не высекал из нее искр. С ним было приятно, легко. Они болтали, шутили, смеялись. В обществе Дейва Нэнси расслаблялась, что совершенно исключалось рядом с Беркли.
Она размышляла об этом, неспешно идя рядом с соседом по тенистой улице. Потом внезапно остановилась как вкопанная.
— Что случилось? — удивленно взглянул на нее Дейв.
— Да так… — Нэнси тряхнула головой. — Подумала кое о чем…
На самом деле ее посетила ужасная мысль: она прошла целый квартал, сравнивая Дейва с Грегом Беркли.
И ни разу не вспомнила о Чаке.
Все утро Беркли весело насвистывал. Или напевал. Судя по всему, настроение у него было превосходное.
— Ну как, все музеи посетила? — поинтересовался он у Нэнси. — А театры? Сколько спектаклей посмотрела? И небось все в одиночестве?
Его тон показался ей странным. Неужели Грег поддразнивает ее? А если так, то почему?
Быстрый взгляд в сторону Дженнет подтвердил, что та тоже заинтригована.
— Ну почему же? Меня часто сопровождал Дейв.
— Дейв! — холодно блеснул глазами Беркли. — Какого дьявола ты ходишь с ним по театрам?
— А что в этом особенного? Он хороший парень.
Грег покачал головой.
— Бедняга Чак!
— Что ты хочешь этим сказать?
— Разве я не прав? Вкалывает на ферме с утра до вечера, а сливки снимает кто-то другой.
Нэнси уставилась на него, открыв рот от изумления. Дженнет тоже выглядела удивленной. Она переводила взгляд то на шефа, то на его ассистентку, словно следя за мячиком в ходе теннисного матча.
— Какие сливки ты имеешь в виду? Не хочешь ли сказать, что я чья-то собственность? — Голос Нэнси зазвенел.
Губы Грега тронула саркастическая усмешка.
— Согласись, не слишком-то разумно было со стороны твоего женишка отпускать тебя на волю.
— Не понимаю, о какой воле ты толкуешь! Я устроилась на работу. Это во-первых. А во-вторых, Чак доверяет мне.
Беркли насмешливо хмыкнул.
— Тем более дурень… Насколько мне известно, ты частенько ужинаешь с соседом.
— Да, но это не означает, что потом я ложусь к нему в постель!
Беркли поднял бровь.
— Нет?
— Послушай, не стоит судить о других по себе! Если ты привык проводить ночь с девушкой, которую приглашаешь в ресторан, то это не означает, что точно так же поступают все вокруг.
— Тебя волнуют мои привычки, верно, золотце? — сверкнул Грег белыми зубами. — Особенно то, что происходит между мной и Айрин.
Нэнси почувствовала, как после этих слов у нее сразу запылали уши. Она судорожно вздохнула и произнесла со всем спокойствием, на которое была способна:
— Не в большей степени, чем тебя задевают мои ужины с Дейвом.
Оба сердито уставились друг другу в глаза.
Дженнет расхохоталась.
Тогда спорщики перенесли гнев на нее.
— В чем дело? — требовательно поинтересовалась Нэнси.
— Что тут смешного? — гаркнул Грег.
Дженнет еще разок фыркнула, потом провела рукой по лицу, успокаиваясь.
— Ничего. Абсолютно.
Беркли и Нэнси надулись, засопели и молча направились в студию.
Дженнет пошла следом, чтобы заняться прической девушки, которую сейчас должны были начать снимать. Время от времени у стилистки кривились губы, словно она изо всех сил сдерживала смех.
Заказа Пшигоды Грег не получил.
Некоторое время он просто не мог в это поверить. Такого не могло быть. Они с модельером одинаково мыслили. Девушки на снимках Беркли были такими же яркими, смелыми и интригующими, как те, для которых Пшигода конструировал одежду. Здесь не могло быть никаких сомнений. С учетом общности взглядов Беркли и выбирал снимки для показа.
Но сказанные по телефону слова Пшигоды до сих пор звучали в его голове.
— Мне очень жаль, — извиняющимся тоном произнес модельер. — Когда Сюзи показала мне первую фотографию, я подумал, что мы с вами сработаемся. Но увидев остальные работы… Понимаете, чего-то в них нет. Мягкости, нежности, я бы сказал.
— Мягкости? — машинально повторил Беркли. — В каком смысле?
— Ведь это как бы часть женщины, — пояснил Пшигода. — Нежность, открытость… У Сюзи есть еще пара ваших ранних снимков. Там все это присутствует. Но на присланных вами я не нашел того, что искал.
— Да, но…
— Вам эти работы уже не нравятся?
— Я… не знаю…
— Вы боитесь нежности?
— Что за чушь!
— Не обижайтесь. Просто я подумал… Может, вы и сами об этом не догадываетесь.
— Я знаю женщин.
— Да-да, разумеется, — быстро согласился Пшигода. — Но, возможно, вы не знаете себя самого?
— Что?
— Вы не женаты?
— Нет, — сухо обронил Грег.
— А!
Что это значит? — сердито подумал Беркли. Намеки какие-то! Недосказанность…
— Брак многому учит, — пояснил модельер.
— Вы полагаете, что для того, чтобы делать хорошие снимки, фотограф должен жениться?
— Я понимаю, подобное заявление звучит как нонсенс, но для моего конкретного случая оно верно. Я имею в виду свою коллекцию.
— Да при чем тут брак? У вас смелые цвета, почти шокирующие. Крой упрощен до предела. Целеустремленность — вот ваш конек. Как и у меня!
— Верно, раньше так оно и было. Но модельер не может вечно стоять на месте, он должен расти. Учиться. Что я и делаю. Женившись, я стал более спокойным, открытым. Это заслуга моей любимой женщины. Она научила меня подобным вещам. Жизнь штука сложная и состоит из множества составляющих, а не только из стремления к какой-то цели. Мир многообразен. Я думал, вы это понимаете, — вздохнул Пшигода, — но ошибся. Мне нужен фотограф, который способен отобразить женское мировоззрение. Он должен знать, каково это — быть женщиной…
