– Ну и что ты думаешь по поводу своего нового дома? – Подняв трубку звонящего телефона, Вивьен услышала в ней до боли знакомый голос.
– Это замечательный дом, но… не кажется тебе, что он слишком большой и шикарный для нас двоих?
– Напротив, это как раз то, что надо. Прислуга будет приходить три раза в неделю, чтобы убрать и приготовить вам с Марко еду.
– В этом нет никакой необходимости. Я прекрасно справлюсь со всем сама, – запротестовала Вивьен.
– Боюсь, у тебя нет выбора. Дом согласились сдать только вместе с прислугой. В котором часу ты обычно купаешь Марко?
– Около семи…
– Тогда жди меня в семь, cara.
К приходу Луки Вивьен собиралась переодеться во что-нибудь более подходящее. Выбор был не из легких, поскольку выглядеть надо было, с одной стороны, привлекательно, а с другой – не настолько, чтобы у Луки появился повод считать, что она наряжалась специально для него.
Однако реальность, как всегда, спутала все ее планы, не дав возможности сменить привычный домашний наряд – черные вельветовые брюки, протертые на коленях, и вытянувшуюся фиолетовую футболку – на что-то более торжественное и вместе с тем непринужденное.
Прислуга оставила для них в холодильнике ужин, но Марко, увидев салат, раскапризничался, наотрез отказываясь съесть хоть ложку, и Вивьен пришлось готовить ему новую еду. И хотя холодильник и кухонные шкафы были забиты до отказа разными продуктами, среди них, как назло, не оказалось ничего, что любил Марко. Ей все-таки удалось поджарить тост и сварить яйцо всмятку, но к тому времени, когда это было сделано, у Марко совсем пропал аппетит и вместо того, чтобы послушно есть, он принялся отламывать кусочки тоста и бросать их на пол Джоку.
– Перестань, Марко, ты учишь собаку дурным манерам. – Вивьен пыталась быть строгой с сыном, но, как всегда, безрезультатно. – Доедай свой ужин, сынок, маме надо переодеться.
Словно не слыша материнских слов, Марко отломил кусочек хлеба и с удовольствием швырнул им в прыгающего вокруг щенка.
– Прекрати, прошу тебя, – взмолилась Вивьен, бросая взгляд на часы.
Было уже около семи, и Лука, который никоей не опаздывал, мог появиться в любую минуту. От негодования, что кто-то посмел его поторопить. Марко хлопнул своей маленькой крепкой ладошкой по краю тарелки, и оставшийся кусок тоста с размазанным по нему яйцом, подскочив, упал на пол. Быстро подхватив неожиданно перепавшую ему добычу, Джок побежал с нейв свой угол.
– Мое! – во весь голос закричал маленький тиран, протягивая к собаке руки.
Желая как-то успокоить раскричавшегося Марко, Вивьен отрезала новый кусок хлеба и, намазав его маслом, поспешно протянула сыну. Но и этот кусок очень быстро оказался на полу, где его мгновенно подобрал Джок. Это было чудовищным оскорблением для Марко: вырвавшись из материнских рук и не переставая кричать, он кинулся к щенку, чтобы отобрать свое.
Резко оттолкнувшись от пола и встав на руки, Вивьен прибегла к последней возможности угомонить сына.
– Посмотри на мамочку, Марко! – слегка задыхаясь, произнесла она, стоя вниз головой и пытаясь привлечь внимание сына.
Открывая дверь своим ключом, Лука пытался представить, какой была бы его жизнь, если бы два года назад Вивьен не ушла от него. Воображение тут же нарисовало картину счастливого семейного вечера: он возвращается с работы домой, где его ждут красивая ласковая жена и очаровательный маленький карапуз.
Черт возьми, ведь все могло быть именно так. Все будет так, думал он, переступая порог дома. Однако в следующее мгновение волна отчаянного детского рева вперемешку с заливистым собачьим лаем едва не оглушила его.
Весьма странная сцена предстала взгляду Луки, когда он заглянул в кухню. Вид Вивьен, словно заправский акробат ходившей на руках вокруг ревущего сына, добил его окончательно.
– Марко, прекрати сейчас же орать! – воскликнул Лука.
Обернувшись, Марко застыл с широко открытым от удивления ртом – в доме появился другой, гораздо более властный, чем он, человек.
Джок, воспользовавшийся передышкой и успевший проглотить последний кусок тоста, встал в стойку, приготовившись кинуться на нежданного визитера.
– Назад, Джок! – грозно прикрикнув на пса, Лука прошел через кухню к стоявшей на руках Вивьен.
Неловко качнувшись при звуке его голоса, Вивьен ударилась о стул и, потеряв равновесие, упала на пол. В последний момент Лука успел подхватить падающий вслед за ней стул, а затем, протянув ей руку, помог подняться на ноги.
– Ты рано, – оправляя задравшуюся майку, смущенно заметила она.
– Уже семь, – невозмутимо ответил Лука. – Хотелось бы узнать, почему ты ходишь по кухне на руках?
– А ты не понял?
– Представь себе, нет. Наверное, я стал очень медленно соображать.
– Это самый простой и, как правило, самый эффективный способ заставить Марко слушаться, когда он начинает демонстрировать свой темперамент. Отвлекаясь на меня, он перестает капризничать.
– Должен признать, я впервые сталкиваюсь с таким интересным методом приучения детей к дисциплине, – иронично заметил он.
Краска смущения, разлившаяся по лицу Вивьен, лишь подчеркнула прозрачную зелень ее глаз. Полные розовые губы чуть дрогнули, приковывая к себе внимание мужчины, находящего их едва ли не самыми совершенными женскими губами в мире. Вылинявшая от частых стирок майка плотно облегала маленькую упругую грудь, часто вздымающуюся после физических упражнений.
Мгновенная реакция собственного тела на этот безотчетный призыв смутила и разозлила Луку, приготовившегося быть холодным и неприступным.
– Мне не хочется быть строгой с Марко, вот и все, – еле слышно произнесла Вивьен, чувствуя, как его сильная теплая рука ложится на ее талию.
– Похоже, ты до сих пор сохранила эту дурацкую привычку говорить в самый неподходящий момент, – привлекая ее к себе, проговорил Лука.
Восхитительная дрожь прошла по телу Вивьен. Приподняв за подбородок ее опущенную голову, Лука прижался ртом к ее губам. Чувствуя, что колени подгибаются, Вивьен буквально вцепилась в Луку, боясь прервать их поцелуй.
– Ух ты! – выдохнула она, когда он оторвался от нее, почувствовав необходимость передышки.
– Всегда к твоим услугам, – усмехнувшись, заметил он.
Детская ручка ухватилась за брючину Луки. Переведя взгляд вниз, он увидел сына, стоящего рядом и требующего к себе внимания.
– Настоящий Сарацино, – удовлетворенно констатировал Лука, подхватывая Марко на руки, – не любит, чтобы о нем забывали.
Не зная, куда деться от смущения, Вивьен старательно избегала взгляда Луки. Ему достаточно было поцеловать ее, чтобы она разгорелась, как новогодний фейерверк. Еще чуть-чуть, и она бы набросилась на него сама, словно изголодавшаяся по сексу самка. А ведь еще два дня назад она клялась вести себя с Лукой как с другом.
