– Нельзя переделать историю, Имоджен. Я хочу найти могилу нашей дочери, чтобы закрыть дверь в прошлое раз и навсегда, и двигаться дальше. Если ты хоть на одну десятую так умна, как думаешь, сделай то же самое.
Бесчисленные звезды сияли над ними. Луна висела в бездонном небе, как старинный серебряный доллар. Пятнистая от теней деревьев лента дороги послушно летела под колеса. Пустынные безмятежные поля замерли в обманчивой неподвижности. Чудесная летняя ночь была словно создана для любви, как и маленький «тандерберд». Имоджен могла бы спокойно дотянуться до колена Джо или положить голову на его плечо, однако она остро ощущала его отчужденность. Джо был так далек и недоступен, будто их разделял океан или толстая каменная стена.
И когда Имоджен уже решила, что остаток путешествия пройдет в полном молчании, Джо вдруг заговорил. Заговорил? Да он взорвался так неожиданно, что она чуть не подпрыгнула.
– Знаешь, что я скажу, принцесса? Тебя нельзя выпускать из дому без телохранителя! Ты готова броситься сломя голову за мной, полагаясь лишь на пару поцелуев. Но я уверен, ты быстренько передумаешь, как только узнаешь, что я за парень.
– У нас позади не только пара поцелуев, Джо, – возразила она. – Мы знаем друг друга не меньше двенадцати лет.
– Брось молоть чепуху! Наши отношения можно измерить часами. Мы едва обменялись парой слов до того, как я сделал тебя беременной.
– Я знала, что ты приличный парень, и добрый, и благородный.
– О Боже милостивый! Теперь ты хочешь причислить меня к лику святых.
– Нет. Ты был повесой, в этом никто не сомневался. Ты с удовольствием вгонял меня в краску при любой возможности, и, полагаю, я была легкой добычей. Зато никто не смел приставать к Пэтси, потому что тогда пришлось бы иметь дело с тобой. Я бы все отдала, чтобы кто-нибудь так же заботился обо мне. И однажды это случилось. Ты стал моим ангелом-хранителем, ну, может, чуть грубоватым, но тем не менее...
– Я был дьяволом во плоти, и ты это знаешь.
– Та ночь была волшебной. – Какое счастье, что темнота скрывает ее вспыхнувшие щеки! – Ты был изумительным любовником.
– А если и нет, ты вряд ли поняла бы разницу!
Имоджен покраснела еще больше.
– Если тебе нравится опошлять то, что случилось между нами, продолжай. Но никакими словами не изменишь тот факт, что именно ты познакомил меня со страстью.
– Только потому, принцесса, что у меня была обширная практика. В том возрасте, когда я начал, ты, наверное, еще верила в добрую фею.
– Грубость и вульгарность тоже ничего не изменят, – резко возразила Имоджен. – Можешь упрямиться до скончания века, но правда заключается в том, что после Филипа Мейтленда я чувствовала себя комом грязи, и только ты вернул мне чувство достоинства. Я почувствовала себя прекрасной впервые в жизни. И хватит повторять, будто я не знаю, о чем говорю, ибо я знаю.
– Ошибаешься, Имоджен. Ты просто выдаешь желаемое за действительное. Или твоя память играет с тобой злые шутки.
– Я бы согласилась с тобой, если бы не нашла дневник.
– Какой еще дневник?
– Который я завела, когда мне исполнилось пятнадцать лет. Я наткнулась на него в своей комнате. Ты не поверишь, как часто там встречается твое имя. Связь между нами, которую мы считали прерванной, когда покинули город почти девять лет тому назад, все еще существует, Джо. Вчера ты сказал, что хочешь закрыть книгу о нас. Но, по-моему, она еще не начата.
Джо вписался в поворот дороги, не снизив скорости, и Имоджен отбросило к дверце.
– Мне не нравится, как работают твои мозги. Сейчас еще о любви заговоришь.
– Нет. Слишком рано, я понимаю. Но кто знает!
– Ну, нет! Я этого не допущу!
От его уверенного тона сердце Имоджен дрогнуло.
– Я, конечно, могу говорить только за себя, но разве не возможно, чтобы ты и я...
Джо устало вздохнул и ударил кулаком по рулю.
– Ты передумаешь, если я скажу, что три года отсидел в тюрьме за убийство.
– Всего три года? – спросила Имоджен, не поддаваясь панике. – Значит, обвинение было ложным.
– Отлично, принцесса, только ты промахнулась. Человек умер, и убил его я. Голыми руками.
– За что?
– Какая разница, черт побери? Я отнял человеческую жизнь, и меня бросили в тюрьму.
– Где?
– Это что? Телевикторина? На Оджо-дель-Дьябло, островке неподалеку от побережья Колумбии.
Ночь была теплой, но у Имоджен мурашки побежали по коже.
– Неприятное название.
– Означает «Глаз Дьявола». Говорят, название происходит от озера в центре острова, но большинство верит, что остров проклят и глаз дьявола повсюду следит за тобой.
– Как ты оказался там?
– Случайно.
Он явно не собирался вдаваться в подробности, и в других обстоятельствах Имоджен не решилась бы настаивать. Однако Джо ее не жалел, и она сочла небольшое давление вполне оправданным:
– Ладно, Джо, расскажи-ка правду. Я же не поверю, что ты просто пошел и убил человека ради развлечения.
– Не проси, Имоджен! В жизни ни перед кем не выворачивал нутро, а об этом деле вообще хочу забыть как можно скорее.
– Ты заговорил об этом, не я.
Имоджен уже случалось видеть Джо в ярости, но эта вспышка не шла ни в какое сравнение с прежними.
– Потому что хочу избавиться от тебя! – огрызнулся он. – Мы с тобой не подходим друг другу, и точка! Я не собираюсь блистать в «мыльной опере» под названием «Принцесса и арестант».
– Меня не интересует твое прошлое. – Джо не ответил, не повернул головы, и Имоджен осторожно положила ладонь на его руку. – Джо, важно только то, какой ты сейчас. Понимаешь?
Даже во мраке она различила гримасу отвращения, исказившую его лицо.
– «Какой ты сейчас»! – передразнил он. – Господи, мисс Имоджен, жаль мне парня, который на вас женится!
Ну, с нее хватит.
– Пожалуйста, успокойся. Если ты хотел убедить меня, что ты последний на земле кандидат в мои мужья, то победил. С каждой минутой этого разговора я все больше убеждаюсь в твоей правоте. Кроме того, что мы вместе сделали ребенка, у нас действительно нет ничего общего.
Промелькнул дорожный знак, возвещавший близость Роузмонта.
– Слава Богу! – торжествующе воскликнул Джо. – Потребовалось почти два часа, но в конце концов до нее дошло!
– Можешь отрицать сколько хочешь, однако два часа назад больше всего на свете ты хотел заняться со мной сексом.
– Конечно, хотел. Ты красивая женщина, Любой нормальный мужчина захотел бы. Дело не в сексе, Имоджен. Меня беспокоит твое отношение к нему. Ты убеждена, что до сих пор влюблена в меня. И почему? Только потому, что я видел, что у тебя под этим скромным костюмчиком? Скажи мне, Имоджен, сколько мужчин видели то же самое? Сколько мужчин видели тебя обнаженной и ложились с тобой в постель?
