Этот отчаянный порыв в корне отличался от вспышки сексуального желания, возникшего между ними: в нем было нечто более интимное и, следовательно, гораздо более опасное…
— У меня тоже нет никакого желания продолжать эту тему, — глухо произнес он. — Но учти, если ты дашь мне повод, я не замедлю осуществить свои угрозы!
— И ты думаешь, что мы сможем изобразить влюбленных? Я ненавижу тебя так же, как и ты ненавидишь меня! И все, включая Брента, поймут, что мы всего лишь разыгрываем спектакль!
— Я так не думаю, — тихо сказал Кейн и, когда она ошеломленно взглянула на него, улыбнулся и подошел к ней.
Сейбл сглотнула комок в горле.
— Что… Нет!
Но было уже поздно. Он вынул бокал из ее онемевших пальцев и поставил его на стол. Светлая жидкость заплескалась и заиграла в отблесках света, и Сейбл поняла, что руки его не так уж и тверды.
Странное безрассудство охватило ее, лишив остатков разума. Молча и беспомощно она взглянула в его лицо, искаженное желанием. И когда его губы прикоснулись к ней, Сейбл не шелохнулась. Он целовал ее с такой пугающей страстью, что она запылала с головы до ног. Колени ее подогнулись, и Кейн, подавив тихий стон, прижал ее к себе.
Она ощутила его мощное тело, его эротическое возбуждение, и дикая дрожь охватила ее. И тогда, подняв голову, Сейбл тоже тихо застонала, моля о продолжении.
Низким прерывистым голосом он произнес:
— Чего тебе хочется, Сейбл? — и замолчал, снова прильнув к ее губам.
Против воли ее руки обхватили его шею, сквозь приоткрытые губы вырвался судорожный вздох. Он склонился к ее шее и прикусил чувствительную кожу возле изгиба ее плеча.
Волна небывалого, животного удовольствия охватила ее с головы до ног, когда она почувствовала этот легкий укус. И в этот момент, в свете яркой вспышки желания, Сейбл поняла, что значит хотеть.
Кейн прикусил кончик ее уха, лаская кожу своим дыханием, и, охваченная паникой, она поняла, что уже никогда не будет такой, как прежде, она преобразилась под ласками этого опытного в любви мужчины.
Когда он поднял ее на руки, Сейбл не сопротивлялась. Уткнувшись лицом в его шею и вдыхая его запах, она погрузилась в странное ощущение необычайной защищенности.
Он сжал ее крепче, когда опустился вместе с ней на огромный кожаный диван. Это проявление силы пробудило в ней слабый всплеск разума, но он тут же погас, когда Кейн приподнял ее голову за подбородок. Утонув в бездонной глубине его глаз, Сейбл почувствовала, как дрогнуло ее сердце, когда палец его скользнул под ее топ.
Казалось, каждая клеточка ее тела затрепетала, лишь только она почувствовала, что палец его проник еще дальше. Когда он поднял ее на руки — или, возможно, садился с ней на диван, она не могла припомнить, — топ ее задрался вверх, и другая его рука лежала теперь на ее обнаженной коже — теплая, сильная и властная.
Кейн снова поцеловал ее и погладил верхнюю часть ее груди, и с каждым его медленным нежным прикосновением в теле ее разгорался огонь. Сейбл хотела подавить в себе порыв прижаться к нему, но не смогла. Его реакция была мгновенной: он плотнее усадил ее к себе на колени, свободной рукой проник под ее топ и сжал другую, жаждущую ласки грудь.
— Мы можем растянуть эту хорошенькую кофточку. Может быть, ты снимешь ее?
Он ждал ее ответа, предоставляя ей выбор. Согласится ли она? Ее завораживающие темные глаза были спрятаны за длинными ресницами, щеки раскраснелись, губы чувственно припухли. Однако Кейну вовсе не хотелось слышать потом никаких обвинений в насильственном соблазнении. Сейбл была безумно сексуальной, но он совершенно не мог на нее положиться. Так пусть она дает свое согласие для каждого последующего шага!
Его тело изнывало от томительного желания. Черт, он так хочет эту женщину!
— Сейбл? — снова спросил он, так как она продолжала молчать.
Подняв ресницы, Сейбл улыбнулась.
— Эти топы и должны хорошо тянуться, — произнесла она приглушенным, завораживающим голосом.
«Умно, — подумал он, — ни да ни нет».
Парадоксально, но ее проворный ум еще больше разжег его желание. Но он не собирался отступать.
— Ответь мне прямо, Сейбл.
Белые зубки прикусили нежную нижнюю губу. Краска вспыхнула на изумительно красивых скулах.
— Скорее всего, да, — прошептала она.
«И это, — решил Кейн, — был честный ответ».
Он подавил в себе очередной прилив желания. Но когда она хотела уткнуться лицом в его плечо, приказал:
— Сядь прямо.
Сейбл медленно повиновалась, и каждый нерв его завибрировал, когда через голову она стянула с себя топ.
Кейн едва сдержал восхищенный вскрик и дикое желание сжать ее в руках. Боже, он совсем не хотел оставлять синяки на этой шелковистой коже! Но может быть, она не была такой уж неискушенной, какой могла показаться из-за своего стыдливого румянца?
Новый прилив жара охватил Сейбл, когда она почувствовала на себе его долгий пристальный взгляд. Огонь стал разгораться в ее крови — медленный, томительный, возбуждающий.
— Ты прекрасна, — тихо сказал Кейн.
Слабая улыбка искривила ее губы. Дерек часто говорил ей такие же слова, но они были ложью. И она невольно лгала ему, когда говорила, что любит его. Лишь одиночество толкнуло ее в его постель, а также детская жажда любви и защиты.
Больше она не совершит подобной ошибки.
По крайней мере, Кейн не притворялся и не давал ей ложных обещаний. Он не любил ее, но страсть его была настоящей, а ей она была так нужна…
Сейбл охватило сладостное предвкушение, и она отбросила в сторону свои опасения и страхи.
— А почему бы тебе тоже не снять футболку? — срывающимся голосом прошептала она.
Глаза его блеснули, он отпустил ее и откинулся на спину, широко расставив руки.
— Сними ее сама! — предложил Кейн.
Пальцы ее дрожали, когда она взялась за край футболки и потянула ее вверх. Избегая его взгляда, Сейбл не отрываясь смотрела на обнажившуюся загорелую кожу. Он поднял руки, нагнув свою черноволосую голову, и она рывком сняла футболку и бросила ее на пол, рядом со своим топом.
А затем застыла, охваченная вихрем смятенных чувств, не зная, что ей делать дальше.
В груди его заклокотал тихий смех. Наверное, он почувствовал ее замешательство, потому что взял ее руку и прижал к себе.
— Что ты чувствуешь?
Что-то мощное билось в ее ладонь.
— Твою жизнь, — едва слышно произнесла она, снова запылав оттого, что именно она стала причиной его возбуждения.
Склонившись, она поцеловала его обнаженную грудь — то место, где стучало его сердце, — и почувствовала вкус его кожи: соленый, немного мускусный, изумительный.
