– Говорит Ганс, – произнес голос, не узнать который было невозможно. – Сегодня пятница, точное время – десять сорок три. Возможно, что примерно через полчаса некая основательно промокшая особа мужского пола постучится в вашу дверь, умоляя вас в обмен на обед где-нибудь в очень шикарном месте потратить час вашего драгоценного времени на позирование. Разумеется, я приношу извинения за то, что сообщаю вам об этом в последнюю минуту. Мне также велено сказать, что, если вам все это неудобно, вы вольны отправить вышеуказанного индивидуума на все четыре стороны без объяснений. Поскольку он является индивидуумом с весьма прозаическими гастрономическими вкусами, проще всего послать его в ближайшую закусочную или молочный бар без малейших угрызений совести.
Сообщение закончилось жалобным стоном под стать стону Лайзы, бросившей взгляд на часы и обнаружившей, что до прибытия человеческого воплощения Ганса остались считанные минуты, а она еще не одета.
– Или одета? – раздумчиво протянула девушка, разглядывая себя в зеркале. Старенький, видавший виды свитерок с рукавами, отрезанными по локоть, джинсы, сидевшие на ней, как вторая кожа, однако без ее эластичности – одно колено давно порвалось, спортивные тапочки промокли насквозь после прогулки по лужам и были в еще худшем состоянии, чем джинсы.
Прибавить сюда еще явно немодный плащ, подумала Лайза.
– Плюнь на макияж, отбрось подальше расческу – волосы собраны в хвост, так что ты готова, – поведала Лайза своему отражению. – Сойдет и так, и чем шикарнее ресторан, тем лучше.
Отражение присоединилось к ее хохоту, и тут же прозвенел резкий звонок в дверь.
Джека Харриса вряд ли можно было назвать основательно промокшим. Потрясающе, дьявольски хорош – вот правильное описание. И, кроме того, в респектабельном облачении для шикарного обеда.
И черт бы побрал его янтарные глаза, они слишком быстро все схватывали. Темная бровь взлетела вверх и опустилась, пока он оглядывал девушку, но так быстро, что Лайза не могла с уверенностью сказать, не привиделось ли ей. Единственным другим намеком на его реакцию было легкое подергивание подвижного рта, когда он говорил.
– О, я вижу, вы получили мое послание и уже готовы – как раз вовремя! – объявил Харрис с хорошо разыгранным восторгом. – Но мне придется поставить Гансу на вид, мисс Нортон. Я ясно велел ему настоятельно посоветовать вам не наряжаться. – В глазах мужчины плясали чертики. – Однако было бы просто стыдно упустить такой… показ мод. Какое счастье, что я заказал столик в таком месте, где его смогут оценить по достоинству.
Первый раунд за тобой, подумала Лайза, однако постаралась ответить соответственно, не обращая внимания на внезапно охвативший ее трепет. Все шло к тому, что ее великолепный план грозил провалиться в самом начале.
Перед ней стоял Харрис, в строгом деловом костюме почти такой же неотразимый, как в вечернем, когда она видела его в последний раз. А сама Лайза страшна как смертный грех, но он даже глазом не моргнул.
Хуже того, удостоив вниманием несусветное одеяние, Харрис устремил взгляд своих проклятых янтарных глаз в лицо Лайзы, словно подталкивая ее на дальнейшие безрассудства.
– Возможно, Белла чего-то не поняла, – выдавила наконец Лайза. – Она ведь из простых и приходит в полное замешательство уже от одной беседы с персоной, занимающей такое положение, как Ганс.
За это Лайза была вознаграждена, как ей показалось, искренней улыбкой. Впрочем, от этого человека всего можно было ожидать.
– Несомненно. Он ведь чудак, наш Ганс. Ему бы не помешала хорошая порка, но, как вы знаете, в наше время так трудно найти помощников, – последовал ответ, сопровождаемый кивком, и второй раунд закончился вничью.
Харрис помог Лайзе надеть плащ, обращаясь с ним, как с каким-нибудь роскошным меховым манто, затем взял ее под руку и повел вниз, где, как терпеливая лошадь, ждал забрызганный грязью, видавший виды фургон.
– Ганс, паразит, наверняка забыл предупредить вас о проблемах с транспортом, – сердито заметил Харрис. – Но учитывая эти наводнения… в общем, хотелось бы отсюда попасть домой, пусть даже кружным путем.
Магнитофон Харриса, как выяснилось, забыл предупредить Лайзу и о наличии пассажира. Когда Харрис помог ей забраться в высокую кабину, с пола поднялся огромный рыжий пес и с радостным визгом бросился к Лайзе, покрывая ее шею слюнявыми поцелуями.
– Забияка! Лежать, дубина ты этакая! – прикрикнул Харрис через плечо Лайзы. Немного погодя пес повиновался, а хозяин обошел фургон и уселся на место водителя.
– Дурень, ты же мог испортить шикарный наряд дамы! – упрекнул он собаку. Единственным утешением Лайзы было то, что Харрис, судя по всему, сам с трудом сохранял спокойствие. – Я правда извиняюсь, но бедный пес просто сражен. Другого слова не подберешь, и, боюсь, с этим ничего не поделать. Впрочем, может, это всего лишь щенячья привязанность и со временем он от нее оправится.
Третий раунд тоже за тобой по очкам, подумала Лайза, едва сдерживаясь, чтобы не захихикать. А вслух произнесла:
– Он-то, может, и оправится, а вот смогу ли я? Ой, Забияка, ты такой милый, правда! – И, повернувшись, Лайза обхватила рукой шею собаки, стараясь при этом спрятать лицо в густую шерсть пса и скрыть свой смех под изъявлениями щенячьего восторга.
Четвертый раунд Лайза проиграла вчистую – по крайней мере по ее оценке. Когда они вошли в «Ди энд Ми», бесспорно один из лучших ресторанов штата, пользовавшийся отличной репутацией по всей стране, никто даже глазом не моргнул при виде ее кошмарного одеяния. Ни обслуживающий персонал, ни другие посетители, все одетые респектабельно, а некоторые – очень элегантно. Никто даже бровью не повел.
Очевидно, для ресторана такого класса существуют вещи поважнее, чем модная одежда, и кроме того, она готова была спорить, что Харриса здесь хорошо знали. Он мог притащить сюда даже собаку, и никто не сказал бы ни слова.
И это было правдой. С первой минуты стало ясно, что Харриса уважают в этом ресторане, он здесь старый и любимый клиент. И если ему взбрело в голову явиться сюда с девицей, одетой так, словно она только что со свалки, что ж, это его дело.
Он сам прекрасно знал, что так и будет, хотя ни словом, ни взглядом этого не выдал.
Они что, не могли посадить нас за менее заметный столик, с досадой подумала девушка, неожиданно пожалев о своем импульсивном желании поквитаться с Харрисом за то, что тот в прошлый раз заставил ее разодеться как на бал, а потом потащил в заурядное кафе.
И вообще, это ведь ему должно быть неловко за ее наряд, это он должен был оценить ее чувство юмора. Но сейчас Лайзе начинало казаться, что ничего смешного здесь нет. А Харрис явно развлекался, и девушка заподозрила, что ей тем или иным способом придется расплатиться за этот обед, причем она об этом пожалеет.
