Я бросаю взгляд на Зейна. Я вижу много черт Эверетта в Зейне, и именно поэтому я подтолкнул его к тому, чтобы тренер взял над ним наставничество.
— Мама Бет ничего об этом не знает, — отвечаю я с улыбкой. — Если бы она узнала, то уже спланировала бы свадьбу.
— Или похороны, если девушка не была достаточно хороша для её прелести, — Эверетт злобно ухмыляется мне.
— Придурок, — бормочу я. — Однажды она назвала меня так. Один раз. Я больше никогда не хочу переживать это дерьмо снова.
Он фыркает от смеха.
— Никогда, моя прелесть. — Его глаза вспыхивают, и он снова ревёт: — Твоя бабушка бегает быстрее, Маллинс!
Зейн качает головой, но снова ускоряет шаг, когда бежит по дорожке.
— Она молодая, — бормочу я, внезапно становясь серьёзным.
Обе брови Эверетта удивлённо приподнимаются.
— Насколько молодая?
Я оглядываюсь вокруг, чтобы убедиться, что меня никто не подслушивает.
— Очень молодая.
В его глазах появляется понимание. Я ожидаю жестокой словесной взбучки от грубого тренера. Вместо этого он просто хмурится.
— Всё законно?
— Да. — Я потираю напряжённую шею сзади. — Но я могу потерять работу.
Ну вот. Теперь он знает. Я, директор Реннер, трахаюсь с ученицей.
— Чёрт, — бормочет он.
— Да.
— Она классная?
— Она не собирается бегать и болтать об этом кому попало, если ты это имеешь в виду, — говорю я, нахмурившись.
Он выгибает бровь.
— Ты имеешь в виду то, что только что сделал ты?
Я стискиваю зубы.
— Она классная.
— Итак, если она совершеннолетняя и вы оба согласны, то пока вы держите рот на замке, не вижу никакой проблемы, — произносит он, слегка понизив свой голос. Почти, как если бы…
— А кто эта девушка, с которой ты встречаешься? — резко спрашиваю я.
Лицо Эверетта становится каменным, и он игнорирует меня, чтобы снова накричать на Зейна.
— Это тебе не детский зоопарк, черепаха! Шевелись!
— Ты мне ничего не скажешь.
— Нет.
— Большое спасибо, придурок.
— Вот видишь, — говорит он, не глядя в мою сторону. — Моя девочка тоже классная. Твоя девочка, моя девочка, я. Мы все классные. А ты, с другой стороны, совсем не такой. Ты просто добряк, одержимый идеей выдать самого себя, — он поворачивается и пронзает меня жёстким взглядом. — Ты хороший директор. Я не хочу видеть, как ты потеряешь свою работу, потому что не можешь быть чертовски классным ещё три с половиной месяца до окончания школы.
Я испустил глубокий вздох. Да, он прав. Никто не должен узнать.
— Всё замечательно, — говорит Элма Матео по телефону, её голос звучит весело, несмотря на то, что она голая в моей постели. Она задыхается, когда я начинаю целовать её между грудей. — О, ничего. Я готовилась к волейболу, поэтому у меня перехватило дыхание.
Я кусаю её за живот, и она бросает на меня яростный взгляд. Очень мило, что она становится такой дерзкой всякий раз, когда я уделяю слишком много внимания её нежной коже. Чтобы не получить пощёчину, я продолжаю спускаться к её киске. Вот уже месяц, как мы вместе. В школе только дела — ну, если не считать случайной порки задницы в моём офисе — но дома я действительно могу иметь её так, как хочу.
И прямо сейчас я хочу, чтобы она извивалась, разговаривая со своим отцом, пока его друг поедает её киску. Я поражён способностью Элмы вести беседу, когда мой язык ласкает её влагалище. Я слышу, как Матео что-то бормочет, так что он, вероятно, не замечает её тяжёлого дыхания или случайных сдавленных стонов. В неторопливом темпе я посасываю её клитор и губы киски, пока трахаю пальцами.
Сначала Элма была застенчивой, но теперь, когда мы занимались сексом, по крайней мере, раз в день в течение нескольких недель, она становится дикой маленькой шалуньей в постели. Чертовски требовательной. И это делает меня чертовски твёрдым. Не проходит и ночи, чтобы я не спал с её сексуальным маленьким телом, прижатым к моему.
Она прогоняет кошмары.
Когда она рядом со мной, все ужасы остаются в прошлом.
Впервые за целую вечность, я чувствую себя свободным.
Благодаря ей.
Моя чёртова красавица.
— Увидимся на твоём дне рождения, — произносит она. — А потом ты сможешь посмотреть на мою игру на следующий день. Я тоже тебя люблю, папа.
Она вешает трубку и приподнимается на локтях, чтобы посмотреть на меня.
— Что? — спрашиваю я, отстраняясь достаточно, чтобы невинно взглянуть на неё.
— Ты всё усложняешь.
Я смеюсь над ней.
— О, детка, это ты всё очень усложняешь.
Её губы кривятся в одну сторону. Я люблю её такой, как сейчас, поздно вечером, без макияжа и с растрёпанными волосами. Она прекрасна независимо от времени суток, но это время — моё любимое. Это время, когда у неё нет волейбольных тренировок, а я не работаю. Есть только мы. Тихо и мило.
Я вынимаю пальцы из её киски и улыбаюсь.
— Ты мне доверяешь?
Элма без колебаний кивает.
— Ты же знаешь, что да.
Это то, о чём я спрашиваю её каждый раз, когда провожу пальцем по её заднице. Сегодня вечером ничего не изменилось. Её ноздри раздуваются, а взгляд становится напряжённым. Осторожно я трахаю дырочку, медленно подготавливая её. Она сама этого хочет. Я хочу этого. Просто мы ещё не были готовы. Когда я погружаю в неё ещё один палец, и Элма издаёт отчаянный стон, я знаю, что время пришло.
— Детка?
— Мм-м-м?
— Я хочу трахнуть твою тугую маленькую попку.
Карие глаза Элмы темнеют от похоти.
— Я уже заждалась.
Мой член невероятно твёрд от её слов.
— Встань на колени и покажи мне свою сексуальную задницу, — грубо рявкаю я, вынимая пальцы из её тугой дырочки.
Девушка улыбается, и её большие сиськи покачиваются, когда она садится, чтобы выполнить мой приказ. Мне нравится, что она больше не пытается скрыть от меня свой живот. Каждый дюйм её тела — мой, чтобы целовать и обожать. Будь я проклят, если она хоть что-то от меня скроет. И прямо сейчас я хочу, чтобы её сладкая круглая попка была вздёрнута в воздух.
— Встань на четвереньки, — приказываю я.
— Командир, — стонет она, усаживаясь в предложенную мной позу.
— Тебе это нравится, — говорю я ей и шлёпаю по заднице. Моя милая девочка обожает хорошую порку. — Боже, как я люблю эту задницу!
Элма хихикает, и её ягодицы дрожат от движения. Мой член практически плачет от желания оказаться внутри её идеального тела.
— Скажи мне, чего ты хочешь, — бормочу я, садясь на колени и шлёпая своим членом по её клитору.
— Мм-м-м, — простонала она. — Тебя. Ты мне нужен.
— Скажи мне, как ты нуждаешься во мне, — уточняю я, начиная потирать своим членом вдоль её щели. Элма так отзывчива на мои прикосновения, и каждый раз, когда мой член скользит мимо её отверстия, оно становится всё влажнее и влажнее от возбуждения.
— Мне нужно, чтобы ты взял мою задницу.
Я на мгновение закрываю глаза, потому что она может говорить непристойности прямо здесь со мной, и это меня чертовски заводит.
— Я не смогу быть нежным, детка. Я собираюсь трахнуть тебя так сильно, что ты не сможешь сидеть в классе. У тебя могут быть неприятности с твоими учителями.
Она стонет и прижимается ко мне. Кончик моего члена входит в её киску, но затем она отстраняется. Чёртова дразнилка.
— Тебя, вероятно, отправят в кабинет директора. Я слышал, что он крутой парень, — говорю я со злой усмешкой. — Любит нагибать маленьких пуэрториканских королев над своим столом и хлестать их по задницам своей металлической линейкой.
Элма снова толкается на мой член, её влажная пизда всасывает меня. Мы оба зашипели от удовольствия.
— У него только одна королева. Я. И я иногда плохо себя веду только для того, чтобы снова увидеть его, — мурлычет она. — Он всегда так сильно шлёпает меня, но почему-то мои трусики всегда мокрые.
