— Сессилия, я не хочу ни того, ни другого — схватив ее запястье, Анжело остановил ее и повернул к себе. С ее ресниц срывались капли слез, а нос покраснел.
— Не нужно, Анжело — почти не слышно попросила она — Это все ребенок. Я знаю…
— Ни черта ты не знаешь — перебил ее он — Ребенок — это бонус к тебе, моя любовь. Я люблю так сильно, что иногда у меня болит вот тут.
Анжело положил ее ладонь к себе на сердце, и Сессилия слушала тяжелые удары. Он признался ей в любви, тем не менее в душе ее до сих пор жили сомнения. Все не может быть так хорошо…
Но спустя секунду она уверилась, что все может быть и лучше, когда Анжело, прижав ее к себе, страстно впился в ее губы, зарывшись пальцами в ее волосы. Его губы заставили ее подчиниться ему, и Сессилия позволила его языку вскользнуть ей в рот. Поцелуй захватил обоих, как вдруг в памяти Сессилии вспылили слова Анжело о том, что страсть намного дороже любви.
Слезы снова заструились по ее лицу, и Анжело, ощутив солоноватый вкус, отстранился и пристально посмотрел на нее.
— Чем я разочаровал тебя? — недоуменно спросил он — Или тебе разонравилось целоваться с собственным мужем?
— Ты сказал, что любишь меня, — всхлипнула она..
— И что же? Я часто это говорил! Почему же ты восприняла это в штыки?
— Ты никогда и словом не обмолвился!
Он приподнял ее подбородок.
— Снова плачешь? Ничего не понимаю! Дня не проходило, чтобы я не сказал тебе о своей любви. Разве, когда мы придавались любви в постели, это не являлось доказательством? Наша дочь — это не пример моей любви? Какая-то умная частичка меня специально сделала тебя беременной, Сессилия.
— Но ты спал с десятками женщин! — шмыгнула носом Сессилия. — Значит, и их тоже любил?
— Вовсе нет! И с тобой все по-другому, — начал Анжело, но осекся, не в силах понять, почему она этого не видит. — Разве я не был добр с тобой?
— Ты добр ко всем женщинам, — пробормотала она, силясь сдержать слезы.
— Ты меня с ума сведешь! Я только сейчас сказал, что люблю тебя!
— Ты ругаешь меня, и это, по-твоему, признание в любви?
— Потому что рядом с тобой я теряю разум. Ну какая еще женщина способна в два счета вывести меня из себя или рассмешить? За какой другой женщиной я брошу работу и буду строить безнадежного романтика? За какую другую женщину я буду готов отдать свою жизнь?
Анжело на секунду остановил поток речи и, достав из кармана бумагу, раскрыл ее и показал ей.
У Сессилии вырвался смешок. Это тот портрет, который соединил их. Ее первый портрет, где она изобразила его.
— Помнишь, я сказал, что глаза не похожи — напомнил ей Анжело и, получив удовлетворительный кивок, продолжил: — А теперь посмотри на меня. Я, глупый влюбленный, пытающейся влюбить в себя собственную жену.
— Анжело…
— Я хочу будить тебя своими поцелуями и умирать от страсти, когда ты отвечаешь на них. Хочу слушать, как ты критикуешь Гогена, но хвалишь Да Винчи, а потом резко переходишь на неправильную политику Франции. Хочу видеть, как ты набрасываешься, как волк, на круассаны. Я хочу тебя всю, Сессилия.
Все колебания рухнули, и Сессилия, бросившись ему на шею, начала покрывать его лицо поцелуями: глаза, нос, волевой подбородок, щеки, а дойдя до губ, нежно поцеловала их.
— Подожди, любимая — остановил ее он, что-то доставая из кармана. Эта была бархатная коробочка красного цвета. Встав на одно колено, Анжело прошептал:
— Ты выйдешь за меня замуж?
— Но я уже твоя жена — засмеялась Сессилия, смахнув слезы счастья.
— Нет — покачал он головой — У нас не было медового месяца, а еще, когда я вел тебя к алтарю, то ты плакала. А твой Анжело не хочет видеть в твоих глазах слезы. Милая, скажи мне «Да».
— А какой ответ ты от меня еще ожидаешь? — раскрыв коробочку, Сессилия увидела кольцо с огромным бриллиантом, по бокам ограненным мелкими сапфирами. Это кольцо, наверное, в сто раз превосходило по цене ее обручальное, но Сессилии было все равно.
— Самый дорогой подарок — это твоя любовь, мой муж — тихо прошептала она и с удивлением обнаружила, что в его черные глаза подозрительно блестят.
Встав на ноги, Анжело притянул ее к себе:
— А ты, моя маленькая художница, покорила меня с первого раза.
— Хочешь я еще раз нарисую тебя? — проговорила Сессилия, чмокнув его в ямочку на щеке — Обнаженным.
Анжело застонал и, подхватив ее на руки, понес к кровати. Сессилия обхватила его шею руками, спрятав голову у него на груди.
— Нет, agape mou, на этот раз мы нарисуем с тобой вместе наше счастье — серьезно сказал он, взглянув в ее изумленное лицо, а потом громко расхохотался. Сессилия с минуты расширила глаза, а потом засмеялась вмести с ним.
Дикий мужской хохот сливался с женским звонким смехом, подобным колокольчику, но уже через несколько мгновений раздавались приглушенные стоны и прерывистые шепоты.
Два жаждущих тела слились с двумя тоскующими душами в замысловатом танце любви.
Сессилия глубоко вздохнула, когда пальцы Анжело отодвинули бретельки с ее плеч, и мужские губы запечатлели на ключицах горячий поцелуй.
Сегодня она во второй раз стала женой Анжело, но сейчас уже не только перед людьми, но и перед Богом. Она стала его навсегда. А он теперь принадлежал ей и душой, и телом.
Отец Анжело благословил их союз, попросив прощения, и Сессилия, не раздумывая, приняла его извинения, а Шарлотта лишь радовалась за сына и невестку. Ангелос прилетел на их свадьбу не один, а с женой и дочерью. Оказывается, Констанция, сестра Марины, тайно вышла замуж за Ангелоса и родила ему прекрасную девочку. От этой семейной парой веяло теплотой и любовью.
Роман, узнав, что сестра вернулась к мужу, поначалу возмущался, однако понял, что радость Сессилии рядом с Анжело. Сессилия и Анжело не могут жить друг без друга.
Каково было ее удивление, когда в их пентхаусе появились изменения: Анжело убрал фотографию Марины, несмотря на то, что Сессилия уверяла его, что она вовсе не ревнует его к погибшей жене. Но Анжело был непоколебим. Сессилия была огорчена, узнав, что муж чувствовал вину в смерти Марины. Он не проявлял к ней заботу и ласку, поэтому считал, что поступи иначе, то все было бы хорошо.
Сессилия вселила в него веру в невиновность, так как то, что написано на Небесах никому не стереть.
Сессилия повернулась к мужу в тот момент, когда его рука проскользнула к ее груди. Она откликнулась на его призыв и распустила его галстук, спустила с широких плеч пиджак и разорвала рубашку. Спустя мгновение они уже лежали на кровати, страстно целуясь и погружаясь в горячий поток желания.
