и ткнулась носом в его широкую, обтянутую мягкой тканью рубашки грудь. Он в ответ сжал меня в объятиях. А потом, словно опомнившись, отпустил, слегка отодвинулся и потряс в воздухе своей объемной коробкой.
— Как насчет пиццы? Я подумал, что после первого рабочего дня ты будешь особенно голодной.
— Угадал, — согласись я, гипнотизируя коробку.
— Тогда предлагаю не спешить домой, а поужинать на пляже. Я там присмотрел подходящее местечко и взял с собой плед и термос с чаем. Пойдем!
— Какой ты заботливый!
— А ты думала, Ершова! Должна же ты уже наконец понять, как тебе повезло!
Мы сидели на берегу моря, кормили друг друга пиццей с рук и вдыхали солоноватый свежий воздух. В тот вечер я впервые за долгое время чувствовала себя невероятно счастливой. Кажется, все потихоньку начинает налаживаться: у меня, наконец, появилась работа, Димка рядом, мы живем в потрясающем месте, на берегу моря… И даже Дашкино молчание перестало меня угнетать. Как только я узнала, что дочка не просто так меня игнорит, а отдыхает в лагере, где с телефонной связью все не так стабильно, как в обычной жизни, мне стало чуточку легче. Я не сомневалась, что со временем Дашка обязательно оттает и, кто знает, может быть, приедет сюда, ко мне.
Эх, жалко, что в тот момент, когда мы лопали пиццу на пляже, я еще не знала, что основные сложности поджидают меня впереди…
То, что Димка уже совсем не похож на того Димку, которого я встретила на заправке, я стала замечать через пару недель после того, как устроилась на работу. Он вел себя странно — не балагурил, не засыпал меня своими шуточками. Часто бывал серьезен, даже чем-то подавлен, то непривычно рано, то наоборот слишком поздно возвращался с работы домой. Я тоже работала, как проклятая, и многое не замечала, но перемены в Димкином настроении и поведении все чаще стали бросаться в глаза.
— Объясни, у тебя что-то случилось? — регулярно засыпала его вопросами я. А в ответ слышала стандартные фразочки — «Не парься, малыш, просто устал на работе». Причем говорил он это даже тогда, когда возвращался со своей лодочной станции чуть ли не через пару часов после ухода из дома.
Свои мысли и переживания я то и дело вываливала на Юльку. Она, сдувая со лба свою неизменную челку, только качала головой и советовала проводить с Димкой побольше времени. Мол, это мне тут многое привычно — как никак, много лет подряд приезжала в Крым на все лето к бабушке. А для него в Щелкино все оказалось чужим — дом, климат, непривычная работа, отсутствие близких рядом…
— Да ты пойми, Юль, в том городе, где мы встретились, у него тоже никого из родных и друзей не было, — втолковывала подруге я. — Он сам говорил, что чувствовал себя одиноко до того, как встретил меня.
— Ну, мало ли что он говорил, — отмахивалась она. — Ты просто будь с ним рядом почаще, гуляйте вместе, отдыхайте, катайтесь по Крыму — тем более, у вас своя машина есть.
Я решила внять ее советам. В ближайшие выходные, которые по счастливой случайности совпали и у меня, и у Димки, мы решили смотаться в Ялту. Ехать туда из Щелкино оказалось неблизко, но это того стоило. Оказавшись на длинной широкой набережной, уставленной изящными скамейками и засаженной раскидистыми пальмами, Димка, как пятилетний мальчуган, восторженно озирался, рассматривая все вокруг.
— А это место, я, кажется, в кино видел, — наконец, сказал он, когда мы остановились у большого фонтана на набережной.
— Думаю, и не только это, — улыбнулась я. — В Ялте снимали много фильмов, тут даже есть своя собственная киностудия.
— И неудивительно, пейзажи тут ну очень кинематографичные, — Димка мотнул головой куда-то наверх. Проследив за его взглядом, я увидела невероятные вершины гор, словно укрывшиеся пушистыми белыми одеялами-облаками.
Взяв по чашечке кофе, мы опустились на одну из лавочек, любуясь окружающим нас видом. Молчали, разговор почему-то не клеился.
— Дим, у нас в отношениях что-то не так? — наконец, не выдержала я.
— Ершова, ты говоришь, как героиня какой-то мыльной оперы, — поморщился Димка. — Такое чувство, что я вместо канала «Дискавери» только что переключил на «Ностальгию».
— Я просто переживаю, — не унималась я. — Ты стал какой-то мрачный, неразговорчивый, совсем другой. Мало шутишь, не паясничаешь.
— А я разве обязан всегда вести себя, как клоун? — парировал он.
— Нет, но… Мне казалось, юмор у тебя в крови.
— Так и есть, Ершова, так и есть, — задумчиво проговорил Димка, смотря куда-то вдаль. Потом словно очнулся, стряхнул с себя оцепенение и приобнял меня.
— Расслабься, все у меня и у нас в порядке, я тебе уже не раз про это говорил. Просто жизнь — это не всегда один юмор. Бывают в ней и серьезные моменты.
— Тебе тут нравится? — решила я перевести разговор на менее душевно цепляющую тему.
— Конечно, как тут может не нравится? Море, солнце, все цветет и пахнет. Изумительные места в этом Крыму.
— И люди тоже очень хорошие, — поддакнула я, опустив голову на Димкино плечо. — В кафе все посетители такие приятные. Нет никаких понтов, заламывания рук, капризов. Все очень мило, душевно и как-то… по-настоящему.
— Да, я тоже это заметил. На пляже люди тоже такие. Как иной раз бывает полезно вырваться из шумного мегаполиса. Контраст просто очевиден.
В тот день я снова чувствовала себя окрыленной и уверенной в том, что у нас все хорошо. Мы еще погуляли по Ялте, заглянули в пару местных магазинчиков, потом пообедали в кафе на набережной. Перепачкавшись томатным соусом и пастой, громко хохотали, пытаясь устранить последствия своего обжорства. А потом, счастливые и довольные, вернулись домой, где провели вечер перед телевизором в объятиях друг друга. Мы так редко могли позволить себе такой отдых с Виталиком, ведь он постоянно был занят работой, а я — Дашкой. С Димкой же нам ничего не мешало — и я плескалась в волнах блаженства, наслаждаясь каждой минутой, проведенной вместе с ним.
— Настя, Юля сказала мне, что вы хотели обсудить со мной меню, — сказал однажды Амир, неожиданно появившись в кафе в середине дня. Я только-только проводила очередных посетителей и устроилась передохнуть в глубоком кресле, стоящем на залитой солнцем веранде.
— Да-да, — завидев перед собой Амира, я тут же вскочила, но он только махнул рукой и опустился в кресло напротив.
— Не нужно вставать, отдыхай. И рассказывай.
— Понимаете, не хочу вас обидеть… — я замялась.
— Всегда напрягаюсь, когда слышу эту фразу, —
