— Может, ничего говорить и не нужно, потому что между нами ничего не было? — Голос Патриции прерывался.
— Нет, нужно. — Стив приподнял ее подбородок, чтобы встретиться со взглядом Патриции. — Что ты хотела сказать?
— То, что произошло сегодня утром, — изумрудные глаза Патриции были полны слез, а голос дрожал, но она справилась с волнением, — ускользнуло от нас, потому что мы неправильно выбрали время или место, или мы просто не подходим друг другу. Все.
— Превосходно, — сухо прокомментировал Стив, пальцы, державшие голову Патриции за подбородок, вдруг стали неловкими, и рука скользнула вниз. — Все не можешь его забыть?
— Так же, как и ты помнишь о ней! — парировала Патриция.
— Ты имеешь в виду Мэри?
— Нет, Стив, — Патриция попыталась улыбнуться, — я говорю о женщине, которую ты никак не можешь забыть, даже когда ее нет рядом, потому что она так хочет или потому что так сложились обстоятельства, все равно. Я говорю о матери Джона!
Выражение лица Стива стало замкнутым, глаза колюче блеснули.
— Не пора ли отправляться к гостям, мисс Хобс?
— Стив, — услышали они крик Дэвида, — Лиз требуется твоя помощь, дружище!
— Скажи ей… — грубо начал Стив, потом перевел дыхание и продолжил ровным голосом: — Скажи ей, что я приду через пять минут.
Послышались удаляющиеся шаги Дэвида. Стив повернулся к Патриции.
— Мать Джона не имеет к этому никакого отношения. Впрочем, имеет, но…
— Патриция, Стив, все собрались! — позвал их с террасы звонкий голосок Джона.
— Черт! — выругался Стив и залпом выпил свой бренди.
— Полагаю, ты воздержишься от ругательств в присутствии своего сына? — проворковала Патриция.
— Во-первых, он не мой сын, — холодно, но не резко ответил Стив, — и, во-вторых, что, черт возьми, мне делать с тобой?
Патриция была потрясена.
— Подумайте об этом на досуге, мисс Хобс! — В улыбке Стива было что-то неприятное. — Интересно будет вас послушать после того, как мы разделаемся с гостями. Я иду, Джон! — прокричал он, выходя из комнаты.
Весь вечер Патриция провела как в тумане. Она развлекала гостей и задавала тон вечеринке. Она даже танцевала с Джоном, но Стив ее танцевать не пригласил. Весь вечер он изображал радушного хозяина, и не знающий его человек даже не мог и предположить, какой тигр-людоед скрывается под добродушной личиной.
Вездесущая Лиз не смогла удержаться от замечания по этому поводу. Правда, терпела она довольно долго и почти под конец вечеринки вынесла вердикт:
— Тебе не кажется, детка, что это ультиматум?
— Не знаю… А почему ты мне не сказала? — с трудом выдавила из себя Патриция.
— Не сказала о чем, дорогая?
— Что Джон не его сын!
Лиз пожала плечами.
— Официально — его.
— Но он же копия Стива!
— Тому есть весьма веские причины. Он тебе больше ничего не сказал?
— Нет. — Патриция была явно огорчена.
— Ну ладно. Пусть сам выкручивается! О, кажется, у нас проблемы!
Патриция огляделась, но не заметила ничего необычного. Гости весело расправлялись с жареным поросенком, танцевали или прогуливались вдоль кромки прибоя, романтически освещенного луной. Наконец она увидела женщину, которая, лавируя среди танцующих пар, решительно направлялась к Стиву. Это была Мэри Линдл.
Она подошла к нему, обеими руками обхватила его лицо и крепко поцеловала прямо в губы. Только удивлением — Стив стоял спиной к приближающейся Мэри — могла Патриция объяснить тот факт, что Стив абсолютно не сопротивлялся. Однако то, что произошло потом, вряд ли можно объяснить одним лишь удивлением.
Мэри обвила шею Стива руками, предварительно положив его руки на свои бедра, и увлекла танцевать. То, как она провокационно прижималась к нему и извивалась в его объятиях, видимо, разбудило в Стиве приятные воспоминания — на лице его появилась улыбка, он поцеловал Мэри в волосы, и они продолжили свой танец с видимым наслаждением и радостью.
Видя, что Лиз собирается что-то сказать, Патриция устало вскинула руку.
— Не надо, Лиз. Я и так много сделала для Стива Эрбоу сегодня. Я отправляюсь спать.
Патриция не знала, сколько она проспала и отчего проснулась. Первой ее мыслью было: я не погасила свет. Но метавшиеся по стенам тени навели ее на другую мысль — это не электрический свет, а масляная лампа, которой она никогда не пользовалась.
Резко сев в кровати, Патриция огляделась и увидела Стива, занявшего единственный в ее бунгало стул.
— Что ты здесь делаешь?
— Ты была похожа на Спящую Красавицу, которую принц разбудит своим поцелуем.
— Не начинай снова свою игру, Стив Эрбоу! — Патриция уже собиралась откинуть простыню, но тут вспомнила, что на ней нет ничего, кроме тонкой шелковой ночной сорочки цвета слоновой кости, едва доходящей до колен. — И больше никогда не смей переступать порог этой комнаты без моего разрешения!
— В гневе ты еще больше похожа на принцессу, — уныло отметил Стив. — У тебя самый прелестный носик, Патриция, из всех, что мне доводилось когда-либо видеть. И ты всегда держишь его по ветру.
— Ты… — Патриция запнулась, а потом внезапно спросила: — Что, черт возьми, с тобой случилось?
— А-а, ты наконец заметила. — Стив потрогал синяк под глазом; сам глаз здорово заплыл и был открыт только наполовину. Довершали удручающую картину грязная рубашка, ободранные локти и разорванные джинсы. — Я пропустил хук слева, если ты, конечно, знаешь, что это такое.
— Конечно, знаю. Тебя просто побили. Только не говори, что это сделала Мэри!
— Нет, это не Мэри. Вчера вечером, будучи твоим прилежным учеником, я хорошенько проучил одного зазнайку. Сегодня он вернулся, чтобы проучить меня.
У Патриции отвисла челюсть от изумления.
— К счастью, все уже разошлись, — продолжал Стив. — Джон отправился спать, его примеру последовали Лиз и Дэвид. Я загасил костер и тоже хотел уже уходить, когда появился он и преподнес мне сюрприз.
— Что ты, — спросила Патриция справившись наконец с изумлением, — с ним сделал потом?
— Ничего особенного. Просто я стал защищаться, не зная, хочет ли он меня убить или просто попугать. Из его слов я понял, что он не может простить мне только того, что выглядел дураком в глазах жены. Это я могу понять. Знаешь, мы мужчины…
— Это я прекрасно знаю, — оборвала его Патриция. — Что было дальше?
— Мы перестали драться, и я предложил ему выпить.
— Перестали драться! Предложил выпить! — Патриция больше не могла сдерживаться и начала хохотать. — И что, он принял твое предложение?
