— Мистер Леву смирился с постройкой палубы?
— Нет, сэр, — ответил садовник, в знак уважения приподнимая над головой свою шляпу. — Однако мисс Пиппа сказала, что по всем вопросам мы можем обращаться к вам, потому что вы — принц-регент. Вы хотите, чтобы мы прекратили работу?
Макс не знал, что тут ответить.
— Где она сейчас? — мрачно спросил он.
— Мисс Пиппа наблюдает за коровами, которых ведут на дойку, — ответил садовник. — Я думаю, она и дети отправились на ферму, чтобы помочь. Так нам не делать палубу?
— Раз уж начали, то продолжайте.
— Да, сэр, — садовник улыбнулся.
Пиппа и дети в самом деле оказались на ферме. На Марке и девочках были надеты только трусики, остальная одежда осталась на лужайке. На Пиппе были надеты джинсы, завернутые до колен, и футболка, которую она завязала под грудью, живот, таким образом, остался открытым. И она, и дети были изрядно вымокшими.
Увидев Макса, Пиппа помахала ему рукой, приглашая подойти к ним. Все четверо молчали.
— Привет, — прошептала Пиппа. — Я думала, что увижу нечто необычное, однако здесь все как на нашей ферме. Правда, здесь нет Шалопутки.
— Ошибаешься, уже есть, — мрачно произнес Макс. — Я имею в виду тебя.
— Знаешь, я разговаривала с доярами, и они сказали, что их коровы очень спокойные. — Она проигнорировала его замечание. — Я думаю, нам удастся взять домой несколько пробирок.
— Зачем?
— Для оплодотворения наших коров, — терпеливо объяснила Пиппа. — Думаешь, у нас получится?
— Мы могли бы вывести точно таких же телят, — сказал Марк.
Дети сияли. Увидев выражение их лиц, Макс почувствовал гордость. Ни Марк, ни девочки ни разу ни на что не пожаловались, хотя жили в Австралии в жуткой бедности, а сейчас, приехав в другую страну, они по-прежнему воспринимают жизнь как приключение. Из Марка получится прекрасный наследный принц. Но захочет ли Пиппа остаться?
— Еще ничего не решено, — она не дала Максу даже рта открыть.
— Ты что, читаешь мои мысли?
— Твои мысли написаны у тебя на лице.
— Как тебе удалось уговорить садовника построить мостик для защиты газона от грязи?
— Он это делает? Какой милый!
— Ты говоришь по-французски? Я этого не знал.
— Совсем немного. Это своеобразный диалект, которому я выучилась у Эллис. Мы разговаривали на нем с Джиной, когда не хотели, чтобы нас поняли одноклассники. Марк и девочки тоже выучились этому языку.
Макс понял, что теперь ему будет гораздо легче решить многие проблемы, ведь Пиппа и дети разговаривают на языке жителей Альп д'Эстелла!
— Почему ты не сказала мне об этом?
— Ты не спрашивал, а я не знала, что это язык твоей страны, до тех пор, пока не приехала сюда. — Увидев облегчение на его лице, она нахмурилась и прижала к себе детей. — А отчего это ты вдруг стал таким умиротворенным?
— Я просто приятно удивлен, и потом, неужели ты можешь угадать, что я чувствую?
— Могу.
— Нет, не можешь, — рявкнул Макс, а стоящая рядом с ним корова повернула голову и неодобрительно посмотрела на него.
— Тише, — прошептала Софи. — Мы не должны шуметь, пока коровы не привыкнут к нам.
— Интересно, я могу помочь с дойкой? — спросила Пиппа.
— Неужели ты этого хочешь?
— Нет, — она улыбнулась, — однако это могло бы повеселить мистера Леву, он определенно считает меня одной из твоих служанок.
— У него быстро переменится мнение о тебе, потому что сегодня он ужинает с нами.
— Неужели он станет поедать яйца и тосты в детской?
— Тебе не удастся там спрятаться. У тебя есть какое-нибудь нарядное платье?
Пиппа уставилась на свои промокшие джинсы, босые ноги и хихикнула.
— Я надену сухие джинсы. Только не злись, я не опозорю тебя, — она потрепала волосы Макса.
— Я это знаю, — он отошел от нее в сторону.
— Я не съем тебя, Макс, не веди себя, как испуганная лошадь.
— Я не боюсь тебя!
— Нет, боишься, — произнес Марк. — Тебе не нравится, когда Пиппа гладит тебя по голове?
— Нет, нравится, я…
— Дети, ему не нравится, когда кто-нибудь ерошит его перышки, — сказала она Марку и девочкам. — В котором часу состоится ужин, мистер де Готье?
— В семь. Детей покормят в шесть часов, с ними в детской будет находиться Беатрис. Она позовет тебя, если ты им понадобишься. Однако, судя по тому, как они сегодня резвились, дети сразу же уснут. А вот ты, кажется, выспалась, если не помнишь, ты проспала в самолете пятнадцать часов, положив голову мне на плечо.
— Интересно, как я могла наклониться к твоему плечу, если сиденья в первом классе самолета этого не позволяют? — спросила Пиппа.
— Ты вертелась во сне.
— И все потому, что ты храпел.
— Это неправда! Ладно, ты уверена, что не заснешь до ужина?
— Я очень голодна, однако в любой момент могу взять кусочек тоста у детей, чтобы не заснуть на ходу.
Оставив Пиппу и детей на ферме, Макс направился в замок. После приезда Пиппы жизнь здесь изменилась. С момента смерти Бернарда Макс впервые почувствовал, что больше не ощущает себя во дворце как в ловушке.
Надо бы позвонить матери и сообщить о том, что здесь происходит.
В дверях Макс столкнулся с двумя лакеями, которые несли коробки.
— Извините, сэр, можно мне поговорить с вами? — спросил один из них.
— Кто вы? — Макс нахмурился.
— Меня зовут Блейк, сэр, — ответил мужчина. — Я был камердинером покойного принца и его отца. Я знаю вашу матушку, Ваше Высочество.
Макс вспомнил то, что сегодня днем узнал от Леву. В замке полно людей, подобных Блейку, которые служили здесь десятилетия, но после смерти наследного принца остались без работы. Еще Макс слышал: слугам платят гроши, даже если они и дальше будут работать в замке, они все равно не смогут полноценно жить.
— Это ваша королевская одежда, — сказал Блейк, с почтением держа коробку в руках, затем он приоткрыл крышку, и Макс посмотрел внутрь с таким видом, будто ожидал увидеть там скорпионов. — Право ее носить принадлежит принцу-регенту. Маленькому принцу всего восемь лет, и он вряд ли сможет управлять страной. Вы согласились стать принцем-регентом, а значит, теперь вы принимаете все ответственные решения. Так и должно было быть.
— Нет, я…
— Леву говорит, что вы станете марионеткой в руках политиканов, а мы этого очень не хотим.
— Я буду контролировать ситуацию, находясь во Франции.
— Сэр, у вас ничего не получится, — глаза Блейка затуманились слезами. — Этой стране нужно, чтобы вы были здесь.
— Я буду внимательно следить за происходящим.
