Чемодан - Юлия Резник

и застыла взглядом на малюсеньких комбинезончиках… Настюхе такой, разве что, на нос только налезет, но… Как можно было пройти мимо такой красоты? Кремовые, цыплячье-желтые, нежно-нежно зеленые… Все, как она любит. Люся вообще не понимала этого разделения на розовый да голубой, и клялась себе, что у ее ребенка в одежде будут присутствовать и другие цвета! Ивана тоже, казалось, заинтересовала одежда для новорожденных. Он провел длинным пальцем по ушку, украшающему капюшон малюсенькой курточки, и Люся, вдруг, некстати подумала, как бы красиво смотрелся этот оттенок желтого на смугленьком карапузе… Ребенок Ивана непременно был бы светлее его самого, и обладал бы еще более европеизированной внешностью, но некоторые характерные для негроидной расы черты, все равно, наверное, взяли бы свое. Например, шоколадные глаза и волосы, собирающиеся в пружинки… Люся так явно представила того ребенка, что ей даже пришлось моргнуть пару раз, для того, чтобы развеять наваждение.

– Красиво, правда? – улыбнулся Иван.

– Угу… – сглотнула Люся. – Ладно, это, конечно, хорошо, но…

– Насте десять лет.

– Угу…

В общем, Люся и себе потом не смогла бы объяснить, почему все же в последний момент схватила ту желтую курточку. Но факт оставался фактом – вместе с красивой кофтой со стразами для именинницы и настольной игрой для неё же Люся прикупила и её. К слову, курточка стоила едва ли не больше, чем Настюхина кофта и игра. Дети – дорогое удовольствие. Да…

– А это… это зачем? – спросил Иван, вновь ткнув пальцем в злосчастную куртку.

– Пригодится… когда-нибудь.

– Аааа… Люсь, давай сюда пакеты. Мы сейчас, кстати, куда? Тебе за продуктами не надо?

– Нет, Вань… Я домой. Спать хочу ужасно.

– Аааа… – парень улыбнулся во весь рот. Ну, и что тут смешного, спрашивается? – Тогда завтра встретимся, да?

– Угу… Слушай, Вань, – вдруг опомнилась Люся, – а что у вас на стройке произошло?

Иван закинул Люсе пакеты в багажник, захлопнул его, и только потом, нахмурив брови, ответил:

– Отопление смонтировали неправильно. Ну, и нам теперь вентиляцию просто некуда тянуть.

– Так, а конфликт на почве чего?

– На почве того, что извещать об этом руководство никто не хотел. Сергей Сергеич предлагал просто сместиться.

– А так нельзя было? – спросила Люся, пританцовывая от холода.

– По технологии не положено. Ладно, Люсь, поехали… Смотри, ты уже как замерзла.

– А ты откуда знаешь, как по технологии положено?

– Да, я уже сколько лет работаю, Люсь… И в институте учили… – добавил неловко.

– В институте? А ты, что, в институте учился?

– Ну, да…

– А на кого?! И почему тогда батрачишь на общестрое?!

– Ну, а кто меня в инженеры возьмет? – пожал плечами Иван, и тут же перевел разговор, – Люсенька, садись в машину, у тебя уже губы, кажется, синеть начали… Тебя проводить до дома, а? С пакетами помочь?

– Как это – кто возьмет? Да хороших проектировщиков…. Да их же днем с огнем не сыщешь… А Василич знает, что у тебя высшее образование, а? – полностью проигнорировав последние слова парня, стала допытываться Люся.

– Понятия не имею. Люсь, давай завтра поговорим… Или, хочешь, сегодня… дома… Я могу и не ехать к себе.

– Ну, уж нет! – запротестовала женщина. Ей действительно очень и очень хотелось спать. А если они снова уединятся с Иваном, то выспаться опять не получится, и… – Ладно! Завтра после работы поедем ко мне. И ты мне расскажешь, как докатился до такой жиз…

Если Ивану хотелось заставить её замолчать, то поцелуй был самым лучшим отвлекающим маневром. Люся вообще забыла, как говорить, едва его рот накрыл её губы.

– Ваня, Ванечка… – шептала между обжигающе горячими поцелуями, наплевав на то, что автомобильная стоянка у торгового центра – не лучшее для этого место.

Кто-то резко нажал на клаксон, Люся подпрыгнула, отстраняясь от Ивана. Прижала ледяные руки к горящим щекам:

– Ой…

– Угу… Ой, – шепнул парень, нехотя отстраняясь. – До завтра, да?

Люся сглотнула. Кивнула головой и послушно забралась в заботливо приоткрытую Иваном дверь жужика. Говорить она не могла.

К концу недели встречи Люси и Ивана даже приобрели некий график. Ночь – вместе, ночь – порознь, чтобы отоспаться. Вместе спать не получалось совсем. Они находили гораздо более интересные занятия. Очень-очень интересные… Проводили целые исследования. Чувственные исследования друг друга. На тридцать девятом году жизни Люся вдруг узнала о себе столько нового! Например, что у неё очень чувствительная кожа с внутренней стороны бедер и вдоль позвоночника, у самых ямочек на попке… Когда Иван ласкал ее в этих волшебных местечках, она буквально сходила с ума. Стонала, как вжившаяся в роль порноактриса, и совершенно не могла прекратить это безобразие. А ведь сколько лет Люся считала, что так только в порнофильмах и бывает. Но… Нет! Не только там… Иван, очень скромный в обычной жизни, в постели оказался удивительно раскованным. И очень-очень внимательным. Он прилежно запоминал все, что нравится Люсе, и тут же закреплял пройденный материал. И его фантазии не знали границ! Правда, приступая к чему-то новенькому и, возможно, для кого-то шокирующему, он всегда вскидывал вопросительный взгляд на Люсю, и только получив от неё безмолвное разрешение на все – продолжал начатое. Он был идеальным, потрясающе заботливым, изобретательным любовником. Хотелось бы Люсе знать, с кем он проделывал такие штучки до нее… Нет, все же, наверное, не хотелось… Уж очень сильно она ревновала. Хоть и глупо ревновать к прошлому, да…

А еще Иван был удивительно нетребовательным, что выгодно отличало парня от всех Люсиных бывших любовников. Но именно такому и хотелось по максимуму отдавать всю себя. Баловать и лелеять. Всеми возможными способами: руками, губами, языком… Когда Люся впервые взяла его в рот… Ваня дернулся, и подхватился на постели…

– Что… черт… что ты…

– Тебе не нравится?

– Очень, но…

– Тогда ляг, и не мешай!

И она вернулась к своим ласкам, наблюдая из-под ресниц, как судорожно сжались его руки, вцепившись в простыню, как он стиснул зубы, отчего мышцы на его мощной шее обозначились особенно отчетливо. Какой же красивый… В ее постели… Невероятно просто!

– Люсенька… Люся… Я уже кажется… я уже…

Вот так… Вкусный, пряный, её… Пусть ненадолго, пусть пока не надоест, но ведь её! Слабый, как котенок, подрагивающий от пережитого удовольствия… Совершенно шикарный мужчина.

– Люсь, привет… Я ужасно соскучился… Только и жду вечера…

– Привет, Ванечка… Так я же сегодня к подруге иду, на день рождения ее дочери. Ты забыл, что ли?

Наверное, забыл. Тишина, повисшая в трубке, была тому подтверждением.

– А… Ну, да. Забыл. Слушай, а мы не можем вместе пойти, да?

– Вместе? Вань, так там же