— Надеюсь, ты переменила решение не только из-за того, что он достал тебя своим нытьем?
Моу заговорщически улыбнулась:
— Интересно, как ты догадалась? Мне приходится и с твоими чувствами считаться, — помолчав, добавила она.
— Это ты о чем?
— Ну брось притворяться. Старушка Моу не могла не догадаться, что между тобой и Мэдисоном что-то происходит.
— Абсолютно ничего.
— Абсолютно?
— Ну да.
— И именно поэтому он позвонил и пригласил тебя поиграть в теннис?
— Все ограничилось лишь спортивным интересом. Говорю тебе — теннис, и ничего больше.
— Понятно. Значит, я права, и нет ничего страшного в том, что ты станешь сопровождать Кристофера в поездке на ранчо.
— Даже не знаю, помнит ли еще Макки об этом приглашении.
— Только не это. Не могу я разочаровать Кристофера! Я уже сказала ему, что он может ехать, и рассчитываю на то, что ты завтра утром позвонишь своему знакомому владельцу конюшни сразу же после того, как отвезешь меня в аэропорт.
Андреа и сама не понимала, чего ей теперь больше хочется — смеяться или плакать.
— Наверное, я все-таки смогу позвонить…
— Вот и отлично. — Впервые за несколько дней Моу улыбнулась по-настоящему счастливой улыбкой. — Надеюсь, я не поставила тебя в неловкое положение?
— Меня? Боже упаси! — Андреа вздохнула и блаженно зажмурилась.
Было еще очень рано, когда на следующее утро в аэропорту Андреа с болью в сердце наблюдала за прощанием матери и сына. Моу не смогла сдержать данного себе обещания и разрыдалась. Выбираясь из ее объятий, Кристофер спросил:
— Мама, почему ты плачешь?
— Помнишь, ты обещал мне хорошо вести себя с Андреа?
Малыш серьезно кивнул:
— Обещаю, что буду послушным. А когда ты вернешься, у тебя уже не будет голова болеть, правда? Они тебе помогут?
Морин поправила очки на носу Кристофера и фальшиво-бодрым голосом ответила:
— Ну конечно! Ты еще спрашиваешь!
Объявили посадку на самолет, и Моу, подойдя к Андреа, порывисто обняла ее.
— Спасибо, детка. — Она взяла Андреа за руку и вложила в ее ладонь маленькую ладошку Кристофера, а затем, уже больше не оборачиваясь, прошла на посадку.
Андреа, не выпуская руку Кристофера, повела его к машине.
— Спорим, там мама! — Мальчуган высунулся из машины и отчаянно замахал рукой, когда по дороге из аэропорта у них над головой пролетел набиравший высоту самолет.
Проводив взглядом серебряную птицу, он обернулся к Андреа и бодро спросил:
— Мы сейчас будем звонить Мэдисону?
Андреа оставалось только позавидовать детской способности быстро забывать об огорчениях.
— Позвоним, как только приедем домой, мой сладкий.
Андреа с удовольствием отложила бы этот звонок, не суливший ей ничего, кроме дополнительной траты душевных сил, но не успела она открыть дверь, как Кристофер подлетел к телефону и протянул ей трубку.
— Звони Мэдисону, звони Мэдисону! — кричал он, подпрыгивая на месте от нетерпения.
Андреа ничего не оставалось, как найти номер и выполнить его просьбу, хотя втайне она надеялась, что Макки не окажется дома. Однако ее ожиданиям не суждено было сбыться.
— Алло, — ответил знакомый голос.
Она молчала, не зная, с чего начать.
— Это Андреа. — Не слыша ответа, она чуть подождала и затем, боясь окончательно растерять всю свою храбрость, одним махом выпалила: — Приглашение в Седону все еще в силе?
Тишина в трубке, казалось, грозила убить ее.
— Да, в силе. А который сейчас час?
Андреа взглянула на часы и, к своему ужасу, обнаружила, что еще только половина седьмого утра. Она готова была сквозь землю провалиться от смущения.
— О, простите, — простонала она в трубку. — Я вас разбудила. Мы так давно на ногах, что я совсем забыла о времени.
— Ваш голос я счастлив слышать в любое время суток. Вот только… С чего это вдруг такая перемена настроений?
Андреа еще не успела ответить, как Кристофер схватил ее за руку.
— Дай мне с ним поговорить! — Не дожидаясь, пока Андреа выполнит его просьбу, мальчуган влез на стул и выхватил у нее трубку. — Алло, это Кристофер! — Малыш весь порозовел от возбуждения. — Моя мама сказала, что я могу ехать!
Широко распахнув глаза, он долго молча слушал, что отвечает ему Мэдисон, а затем с победным кличем передал трубку своей новой воспитательнице.
— Мне кажется, он немного перевозбудился. — Андреа все еще не могла преодолеть смущение.
Голос в трубке засмеялся в ответ:
— Я его понимаю. Надеюсь, вы тоже хотите поехать?
— По крайней мере я не против…
— Хорошо. Я заберу вас обоих завтра в восемь, если это не вызывает возражений.
— Как хотите. Сомневаюсь, чтобы Кристофер вообще уснул этой ночью.
На следующее утро, находясь уже неподалеку от Седоны, Мэдисон съехал с узкой петляющей дороги и остановил «рейнджровер» на вершине холма.
— Ну как, нравится? — с заметным волнением спросил он.
Андреа окинула взглядом поросшую деревьями долину и остроконечные вершины темно-красных скал, упирающиеся в голубое небо. Пушистые белые облака, отбрасывая тени, словно одевали скалы в серые покрывала.
— Красотища какая! Никогда в жизни не видела ничего более впечатляющего.
Обернувшись к Мэдисону, она увидела его глаза, выражение которых заставило ее покрыться румянцем. Этот взгляд сделал ее беззащитной. Боясь обнаружить переполнявшие ее чувства, она отвернулась.
Тем временем Мэдисон продолжал любоваться своей спутницей. Темная лента, охватывая волосы, составляла впечатляющий контраст с ее светлыми локонами; джемпер плотно облегал фигуру, подчеркивая высокую грудь и тонкую, гибкую талию. Ему страшно захотелось обнять ее, прижать к себе, лаской изгнать печаль, появлявшуюся в ее глазах, даже когда она улыбалась.
Чувствуя на себе его пристальный взгляд, Андреа все больше приходила в замешательство, и когда Кристофер неожиданным возгласом нарушил тишину, она была ему только благодарна.
— Скоро мы начнем кататься на лошадях, а, Мэдисон?
Книжка с картинками и коробка печенья отвлекали его во время двухчасовой поездки, но теперь в его голосе слышалось нетерпение.
— Думаю, да. — Макки снова сел за руль, и они поехали по проселочной дороге в сторону шоссе.
Проезжая по центру города, Мэдисон обращал внимание своих спутников на дома, стоившие по миллиону долларов каждый, — они примостились среди малиновых скал, и между ними расположились нарядные, богатые магазины.
Андреа поглядывала на Мэдисона, отмечая про себя, что в грубых башмаках и джинсах он выглядит ничуть не менее привлекательным, чем в деловом костюме. Взгляд ее задержался на густой поросли, видневшейся в открытом вороте рубашки, и она крепко сжала ладони на коленях, борясь с искушением прикоснуться к ней.
