Фотограф с яростью оглянулся на белокурую фотомодель — та, свернувшись калачиком, сладко спала на каменной плите, по-детски подложив кулачок под розовую щечку, — с вожделением перевел взгляд на удаляющуюся длинноногую фигурку, и на солнце, неумолимо отсчитывающее рабочие часы. Часы шли, и фигурка удалялась. Этого он уж не выдержал…
Через пять минут, когда черновик договора был подписан, сумма прописью назначена, сроки и объем работы определены и оригинал спрятан в надежную секретарскую сумку, работодатель Н* яростно закричал на счастливую новоиспеченную модель: «В автобус! Переодеваться! Время!» — и голенастая тетка, подхватив свой гримерный чемодан, полетела вслед за сияющей девушкой за кулисы — в автобус.
А еще через пять минут все участники событий были вознаграждены такой сладострастной сценой встречи султана и чернокожей одалиски, что даже бывший леопард оторвался от созерцания неожиданно объявившейся кареглазой вакханки и с нежностью и умилением взирал на восходящую новую фотозвезду.
Он любовался шоколадной Афродитой и не видел прекрасных миндалевидных глаз, очарованно наблюдающих за каждым его движением. Увы! — яркая красота затмила тихое пасторальное очарование карих глаз, нежных округлых щек и милых шелковистых кудряшек.
Опять я в тени! — в отчаянии думала Джуди, не отрывая страдальческого взгляда от подтянутой высокой фигуры, расположившейся на каменных глыбах привольно, как на мягком диване. Опять я в тени. Ну почему мне такая судьба?.. Неужели это будет вечно?!
Такое прекрасное начало, такое выдающееся событие, как восхождение сверхновой, которая конечно же, вне всякого сомнения в ближайшем будущем затмит все существующие звезды, надо было отметить. Где и как?
Может быть, встретиться в каком-нибудь местном ресторанчике вечером? Успокоившийся Н* расправил плечи, распушил хвост и раскомандовался, словно генерал на поле боя: автобус заедет за дамами и отвезет их… Где они остановились?.. Впрочем, нет нужды объяснять — сейчас наш друг Бен отвезет нас в гостиницу, а потом проводит вас до вашего домика, заодно и дорогу узнает, чтобы вечером в темноте не плутать.
— О, fine! — сверкнул голливудской улыбкой Бен и неожиданно подмигнул бывшей вакханке.
Неужели запомнил?! Неужели узнал?! — Джуди неприлично воззрилась на него. Американский акцент был таким сильным, что не оставлял сомнений в происхождении говорившего. Как? Мало того что он помнит ее! Дионисий в леопардовой шкуре — самый обыкновенный янки?!
— Sorry… Я думаю, нам нужно представиться, — решила поставить точки над «i» решительная доктор.
— Простите, — спохватился Н* и, как старший по группе, представил своих сотрудников.
Об Итамаре Яакови наши путешественницы знали больше, чем работодатель, но не подали виду и приняли его как превосходную фотомодель, улыбчивый Бен Стоун оказался профессиональным фотографом крутых «экстримов», работающим на «National Geographic», а здесь, в отпуске, — шофером, гостем, другом Н* и на все руки мастером. Засыпающая вермишель оказалась непослушной дочкой самого Н*, вчера ночью отправившейся с Беном на дискотеку вместо того, чтобы выспаться перед съемочным днем. Она вяло протянула слабую лапку, здороваясь с новыми знакомыми, и тут же, лианой обвив толстую тетку-гримера, уснула у нее на плече. Дамы со своей стороны представились, причем Н*, узнав, что госпожа Рахель Дан работает в юридической фирме, сделался неожиданно сговорчивым и покладистым и не спускал с нее заинтересованного взора.
Ясмин, немного стесняясь и страстно поглядывая на своего султана, вызвалась поехать вместе с группой в их автобусе — только для того, чтобы лучше показать дорогу. Предложение было встречено с энтузиазмом, и чернокожая звезда с быстротой молнии улепетнула под крылышко бывшего возлюбленного. Пестрый автобус, ведомый Беном, вдохновленным перспективой более близкого знакомства с очаровательной ведьмой, послушно покатил за крошкой-«пежо».
Джуди, поминутно рискуя свалиться в пропасть, то и дело через зеркальце заднего вида поглядывала на шофера — любителя экстремальных ситуаций, шаловливо улыбавшегося ей. На дорогу он, казалось, совсем не глядел — зачем? Асфальт есть асфальт, а пикантные ямочки на круглых щечках, крепенькая ладная фигурка, не обезображенная бесконечными диетами и бодибилдингом, и зажигательный взгляд золотых глаз из-под кудрявой челки попадаются не часто. Кроме того, он помнил, что за скромным румянцем и чопорным обращением скрывается та огненная колдунья, которую он подсмотрел вчера в Баниасе. Наваждение было так велико, что, когда прекрасные дамы садились в машину, специалист по экстриму тайком осмотрел круглый аппетитный задик, затянутый в эластичные джинсы, в надежде найти маленький пикантный хвостик. Хвостика он не нашел, зато попка была так упруга и привлекательна, что Бен, сам себе удивляясь, вздохнул и уже больше не мог ни о чем думать.
Что это с ним? Стареешь, парень… Седины вроде еще нет, а вот бес в ребро уже забрался!
Выпустив утомившихся работников искусства у сияющих дверей гостиницы, автобус продолжил свое путешествие по извилистым сельским дорогам, причем любезный мамелюк не остался отдыхать, а поехал вместе с Ясмин в циммер — он не мог оторваться от чудом нашедшейся возлюбленной.
Неизвестно, как мирились влюбленные в автобусных недрах, но, когда автобус, вздыхая, как исполинский кит, остановился под старой пихтой, осыпавшей его своими длинными пушистыми иголками, они вышли на лужайку, чрезвычайно довольные друг другом. Вышедшая из «пежо» Джуди оглянулась, чтобы отчитать озорного шофера автобуса, строившего ей глазки весь опасный спуск с горы, и невольно залюбовалась влюбленной парой.
— Рейчел, — от волнения она почти перешла на родной язык, — посмотрите-ка на наших ребят! Как они смотрятся вместе! Нет, у фотографа действительно острый взгляд!
Рахель, последние полчаса мечтавшая лишь о том, чтобы вытянуться на чем-нибудь твердом и унять сверлящую боль в спине, вызванную героическим восхождением на проклятый донжон, остановилась и оглянулась.
Классические пропорции и природную грацию шоколадной Венеры дамы оценили еще в первый день знакомства и как-то привыкли к этой красоте, как мы всегда привыкаем к окружающему нас виду, будь он прекрасен или уродлив, но сейчас девушка внутренне изменилась. Умиротворенность и душевный покой сгладили некоторую нервозность и порывистость движений, а ясная улыбка преобразила чистый лик настолько, что смуглая игривая нимфа стала казаться классической статуей Грации домашнего покоя и благополучия. Наверное, именно так можно было представить домашних греческих богинь — неторопливых, лучезарно улыбающихся, освещенных тихим спокойным пламенем любви. Что ж, истинная Грация — это воплощение радостного и вечно юного начала жизни. Козлоногий Пан не шутил — выпускница средней школы превратилась в истинное олицетворение Целомудренной Красоты. Что-то он сделает с остальными вакханками?
