Виктория проигнорировала его грубость и очередную волну жара, которую она вызвала. Маркин ждал, что она покраснеет, но она не доставит ему такого удовольствия.
Сглотнув, она встретилась с ним взглядом:
– Нет, спасибо. Платье я снимать не буду. Может, перейдем в более удобное место?
– Мне и здесь вполне удобно. Я не планировал никаких встреч, поэтому останусь здесь.
Мужчина, с которым Маркин до этого боролся, уже поднялся с мата и смотрел на них.
– Тогда, может, вам следует попросить его уйти? – предложила Виктория.
– Потому что вы собираетесь снять платье?
Кожу у нее сзади на шее начало покалывать, но ей удалось изобразить на лице презрительную усмешку.
– К сожалению для вас, нет, так что вам лучше поскорее избавиться от этой фантазии. Я не сниму это платье, пока не вернусь домой и не приготовлю себе горячую ванну. Итак, я останусь полностью одетой. И мне все еще нужно с вами поговорить.
– Звучит так, словно вы собираетесь в чем-то меня обвинить. Но я никогда с вами не спал, поэтому не должен чувствовать себя виноватым перед вами. Я не сделал вам ничего плохого. По крайней мере, пока.
Виктория стиснула зубы. Дмитрий Маркин просто невыносим. Прежде ей доводилось иметь дело с самодовольными наглецами вроде него. Вот только все те мужчины были полностью одеты и не были так хороши собой. Впрочем, для нее это не имеет значения.
– Либо уйдет он, либо я, – спокойно заявила она. – Но что-то подсказывает, что вы захотите услышать то, что я собираюсь вам сказать.
Дмитрий наклонил голову набок, и один уголок его рта поднялся в улыбке.
– Найджел, оставь нас ненадолго.
Мужчина кивнул и удалился.
Тогда Дмитрий снова обратился к Виктории:
– Говорите.
– Я не собака, чтобы отдавать мне команды.
Он мягко рассмеялся. Этот звук окутал ее подобно растопленному меду.
– Почему бы вам не сказать мне, наконец, зачем вы сюда пришли, чтобы я смог поскорее принять душ.
Ее терпение было на исходе, поэтому она именно так и поступила.
– Хорошо, мистер Маркин. Я пришла сюда только для того, чтобы задать вам вопрос. Вы женитесь на мне?
Дмитрий смотрел на стройную длинноногую блондинку, стоящую перед ним. Ее строгий элегантный вид вкупе с аристократическим акцентом могли лишить присутствия духа практически любого мужчину и вызвать у него желание надеть галс тук. Разумеется, сам он к таким мужчинам не относился. И чертов галстук он надевать не собирался.
– Простите, но вам, возможно, повезло бы больше, если бы вы сняли платье.
– Привыкли к дешевым удовольствиям? – спросила она, подняв красиво изогнутую бровь.
Дмитрий сложил руки на груди:
– Да, они мне нравятся, хотя сейчас я могу себе позволить дорогие. Но почему бы не предаться любым удовольствиям, которые имеются в наличии? – Он медленно окинул взглядом ее роскошную фигуру: – Вам я, конечно, предложил бы что-нибудь подороже, но поскольку вы уже сами себя оценили…
– То, что я готова вам предложить, мистер Маркин, может доставить вам удовольствие, которое не имеет ничего общего с плотскими утехами, на которые намекаете вы.
– Плотские утехи обычно являются частью брака. По-моему, это единственная причина, которая может заставить человека вступить в брак. Впрочем, я получаю достаточно плотских удовольствий и не состоя в браке.
– Возможно, это одна из причин, по которой вам так трудно найти средства для вашего благотворительного фонда.
По его спине пробежала дрожь.
– Откуда вы об этом знаете?
Информация о фонде, который он собирался учредить в честь Кольвина Дейвиса, не была достоянием общественности. Да, он обратился к нескольким знакомым за поддержкой, но велел им молчать.
Поддержка ему просто необходима. Человек, который заработал свое состояние на ринге, часто превышает скорость и меняет женщин как перчатки, не внушает доверия. Поэтому все его попытки сделать что-то хорошее будут подвергаться сомнению.
Он не допустит, чтобы к его проекту относились скептически. Кольвин мертв, и пусть он не может вернуть все то, что этот великодушный человек дал ему при жизни, зато ему вполне по силам рассказать всему миру о том, что сделал для него Кольвин. Он хочет прославить имя своего наставника, помогая подросткам, находящимся в положении, в котором Дмитрий когда-то оказался сам.
У него таких возможностей не было. В тот холодный московский день его жизнь разделилась на «до» и «после».
– Я много лет была членом правления разных благотворительных организаций, так что у меня есть связи. И я использую эти связи с выгодой для себя.
– И какую пользу может вам принести поддержка детской благотворительной организации?
Ее голубые глаза широко распахнулись.
– Что вы имеете в виду? Я думаю только о детях.
Он грубо выругался по-русски и рассмеялся:
– Ну да, конечно.
– Я так понимаю, вы мне не верите?
– Верю ли я в то, что Снежная королева думает о детях? Нет. Чтобы я в это поверил, вы должны излучать хоть немного тепла.
Виктория раздраженно вздохнула:
– Простите. Я сегодня была так занята, что забыла включить излучатель. Но уверяю вас, я отдаю всю себя своей благотворительной деятельности. Что касается моего предложения…
– Почему вы его сделали?
Она подняла бровь.
– Это любовь с первого взгляда?
– Нет. – Она посмотрела ему прямо в глаза. В ее взгляде читалась решимость. – Я хочу вернуть назад «Лондонскую диву».
При упоминании об одной из принадлежащих ему торговых сетей Дмитрий нахмурился:
– Прошу прощения?
– Я хочу, чтобы эта сеть была возвращена моей семье.
– Колдер, – произнес он вслух ее имя, и все встало на свои места.
Он купил сеть элитных универмагов у Натана Барретта, но знал, что до этого она принадлежала Джеффри Колдеру.
– Полагаю, вы дочь Джеффри Колдера?
– Правильно полагаете.
– Итак, вы заявляетесь сюда, предлагаете мне на вас жениться, а затем требуете часть моего бизнеса. И что вы готовы дать мне взамен?
– Должно быть, вы слышали о моей благотворительной деятельности. Пресса очень хорошо обо мне отзывается. Некоторые издания даже сравнивают меня с матерью Терезой, хотя я считаю, что они преувеличивают. Я не готова отказаться от всех своих материальных ценностей. Я не образец добродетели, но в сравнении с вами меня можно им считать. И у меня есть кое-что, что вам нужно. То, что вы не можете купить.
Дмитрий махнул рукой:
– Глупая женщина. Нет ничего такого, что я не мог бы купить.
– Кроме хорошей репутации, – произнесла она с ангельским видом, хотя на самом деле была готова вцепиться ему в глотку.
Ему это понравилось. Но ему не понравилось то, что она загнала его в угол своими словами. Его деловая репутация была безупречна, но вот человеческие качества вызывали сомнения.
