Он смотрел на нее жадным, отчаянным, немигающим взглядом, будто хотел впитать ее глазами — всю, без остатка. Потом у него мелко задрожал подбородок, и он плотно сжал зубы, чтобы не выдать своей слабости.
Анна вздохнула. Опустила глаза — принялась пристально изучать прозрачные капельки влаги на стенках своего стакана. Она готовилась к тому, что он предложит ей встречаться — и тщательно обдумала, что сказать на это: «Клайв, мы давно знакомы, и ты для меня не просто постоянный посетитель, ты в некотором роде мой друг, я всегда готова выслушать тебя, поддержать, согреть, когда в жизни бушуют бури, но не стоит ничего в наших отношениях менять, потому что жизнью своей я довольна, я люблю свое одиночество, и мое дело для меня главное, оно отнимает слишком много сил, времени и наполняет собой все…» Анна согласна была бы сказать ему что угодно, лишь бы не навредить его и без того не слишком-то высокой самооценке…
Но если он решился вот так, сразу…
В другой раз Анна бы только посмеялась над тезисом о мечте каждой женщины, но сегодня ей было не до смеха. Вдруг он что-нибудь с собой сделает?
Но, черт подери, какое благородство! Благодетель! Циничная ведьма, которая в той или иной степени живет в каждой женщине, от такого поворота событий даже не хохотала, а просто замерла с раскрытым ртом. Видимо, расхохочется позднее…
Клайв, кажется, только что осознал, что, собственно, сделал, и его румянец сменился бумажной бледностью.
— О-ох, — протянул он, не в силах совладать с собой. — Кипит.
Анна не глядя протянула руку и выключила горелку.
— Все еще хочешь кофе?
— Лучше чего-нибудь помягче.
— Чай с мятой.
— Хорошо.
Анна достала с полки банку с крупнолистовым чаем, ополоснула кипятком маленький чайник белого фарфора, насыпала туда три ложки чая и добавила ложку растертой сушеной мяты. Руки уверенно и гибко делали привычную работу. У Анны появилось полминуты, чтобы взвесить, а не наложит ли Клайв на себя руки в случае ее отказа. Залила смесь водой, вдохнула поднявшийся ароматный пар.
— Три минуты — и будет готово.
— Волшебница. — Клайв предпринял попытку поёрзать на табурете.
Анна заставила себя посмотреть ему в глаза.
У него был вид пай-мальчика, который впервые в жизни надерзил учительнице, повинуясь какому-то жестокому порыву вдохновения, и теперь ждет расправы и одновременно удивляется — неужели смог?
Или неуклюжего тихони, который, измучившись своей робостью и небрежением товарищей, при всем классе признался в любви самой бойкой девочке.
В общем, Клайв был в точности похож на себя самого.
— Ты как? — сочувственно спросила Анна.
— В здравом уме и трезвой памяти, — усмехнулся Клайв еще дрожащими губами. — Уже.
— Вот и славно, — мягко улыбнулась Анна. Натянутые нервы понемногу отпускало.
— Но я все-таки буду ждать ответа.
Снова натянулась в груди струна. Ну зачем он?..
Наверное, она поморщилась, как при мигрени, потому что Клайв торопливо добавил:
— Но ты не спеши, думай сколько нужно.
— Клайв… — Анна разлила чай в две чашки — себе и ему. Мягко коснулась его руки. — Мне очень приятно это слышать. Правда. Потому что я уважаю и ценю тебя… Но…
— Нет, нет, нет. Сегодня и слышать ничего не хочу. Это ведь решение, от которого зависит все в твоей жизни, как ты можешь принять его за пять минут? — Клайв засуетился, собираясь уходить.
Анна с тоской подумала, что если бы у нее и были какие-то сомнения по данному вопросу, то все они разрешились бы в эти секунды — ну нечего ей делать замужем за человеком, который напоминает то маленького мальчика, то собственного ворчливого дедушку. Пусть его, найдется еще хорошая женщина, которой не терпится примерить на себя роль домохозяйки и матери семейства, вот пускай она и живет с этими Клайвом-маленьким и Клайвом-стареньким…
— А чай запиши на мой счет. — Он так и не разобрался, в какой карман пиджака сунул бумажник, махнул рукой, слез с табурета, снял пальто с тонконогой вешалки и торопливо вышел на улицу, на ходу поправляя кашне.
— Считай, что я угостила, — уронила Анна, когда стеклянная дверь за ним закрылась.
Мерзкий день. Эта повисшая в воздухе морось, холодный и медленный ветер, серенькая атмосфера, которую разбавляет желтым электрический свет, отчего становится еще гаже…
Клайв понял, что она за него не хочет. Это ясно, как день. Не этот, конечно, а какой-нибудь летний день в Италии. Естественно, он обиделся. Но ведь она не давала ему повода надеяться на что-то иное! Или теперь все, кто приходит с ней поговорить по душам за чашкой кофе или чаю, начнут свататься?
Боже, но ведь на дворе не восемнадцатый век и даже не начало девятнадцатого! Нынче браки заключаются по собственному свободному желанию, а не потому, что всем порядочным женщинам к определенному возрасту нужно обзавестись мужем, а мужчина, у которого есть жена, имеет право на большее уважение в обществе.
Анна фыркнула и, раздраженно звеня посудой, отнесла ее на кухню, в мойку.
Наверное, он нафантазировал себе бог знает что, отсюда и невиданная смелость, и само предложение руки и сердца без всяких преамбул вроде продолжительного романа. Эх, хотела поделиться душевным теплом с хорошим одиноким человеком… Нашлась добрая фея. Придумала лучший способ по наживанию врагов.
Она проворно вымыла чашки, блюдца и чайник, и, закрыв кран, скорее почувствовала, чем услышала, как открылась и закрылась дверь. Напряглась — вернулся?
Анна вытерла белым махровым полотенцем мокрые, пахнущие фиалковым средством для мытья посуды руки, вздохнула, распрямила плечи и вышла в зал.
— Привет, дорогая кузина! — На табурете, который недавно занимал Клайв, сидела Лин. У нее получалось несравнимо элегантнее.
Лин вообще была элегантна, «элегантный» было у нее высшей похвалой чему угодно, иногда даже тому, что элегантным по природе быть не могло. Наверное, она таким образом подчеркивала… да, свою элегантность.
— Привет, Лин! Здорово, что ты зашла. Я соскучилась и собиралась напроситься к тебе в гости в субботу.
— Значит, я уловила твои вибрации. Или подсознательное желание. Что в принципе все равно доказывает мои способности к телепатии или, как минимум, тонкое чутье. — Лин заглянула поверх плеча Анны в зеркальную дверцу одного из шкафчиков и поправила на шее шелковый платок. У Лин были медового цвета вьющиеся волосы и серые глаза на узком лице с высокими скулами. Платок по колориту идеально подходил к ее природной гамме.
— Что, в свою очередь, доказывает, что ты самая лучшая и незаменимая кузина из всех возможных.
