— И ты, конечно, не сообщила ей, что я буду работать в компании «Хэррингтон»? Что она подумает, когда узнает, что я всего лишь простая секретарша?
— Не узнает, если только ты сама ей этого не скажешь и не выставишь тем самым меня лгуньей. Кроме того, все обычно начинают с маленьких должностей. Как только твое начальство узнает тебя получше, тебя сразу же повысят, я в этом уверена. Я тоже замолвлю за тебя словечко. Я работаю у Хэррингтонов так давно, что прекрасно знаю всех нужных людей...
— Я не хочу, чтобы ты нажимала на какие-то тайные пружины ради меня, мама. Я уже говорила тебе это.
Миссис Кортни вздохнула и сняла кусок нитки с белого шелкового платья дочери.
— Давай не будем ссориться сегодня вечером, пожалуйста. — Она улыбнулась и прикоснулась рукой к щеке Кэтрин. — Ты же знаешь, как я горжусь тобой, детка. Ты все, что у меня есть в целом мире. Я просто хочу, чтобы у тебя была достойная жизнь. Разве это так ужасно?
Такие знакомые слова, подумала Кэтрин, глядя на оптимистическую улыбку матери. Как можно спорить с тем, кто жертвует для тебя всем?
— Нет, думаю, нет, — медленно ответила она. — Я знаю, ты желаешь мне только добра...
— Только добра, Кэтрин. Это верно. Плохо, что тебе пришлось работать два года, чтобы мы смогли отправить тебя в бизнес-колледж...
— Я сама не возражала, — поспешно напомнила Кэтрин.
— Ты — нет, но я — да. — Джулия Кортни взяла дочь за руки. — Я хочу, чтобы ты имела все, что могла бы иметь, если бы твой отец был жив. Имела бы все те вещи, иметь которые люди, подобные Уиллер, считают делом само собой разумеющимся: хорошую одежду, правильных друзей, например. Тебе понравится сегодняшний вечер в клубе, детка. Говорят, там будет фейерверк, а все столы накрыты красным, белым и голубым в честь Дня независимости. Вот почему я купила тебе белое платье, Кэтрин. — Она обаятельно улыбнулась и вздохнула. — Считаешь, я ужасная мать, да? Покупаю тебе одежду, беспокоюсь о твоем будущем, добиваюсь для тебя шанса посетить вечеринку в честь 4 июля... — Ее улыбка стала шире, когда уголки губ Кэтрин стали изгибаться вверх. — Как ты можешь продолжать жить с такой отвратительной матерью?
— Хорошо, — вздохнула Кэтрин, покоряясь неизбежности. — Я надену это платье. И не буду упоминать о секретарской должности.
Мать удовлетворенно похлопала ее по щеке.
— Хорошая девочка, — оживленно заметила она. — И, Кэтрин, ради бога, сделай что-нибудь с этой гривой волос!
На это ушел час, но ей все же удалось сделать это «что-то», и теперь копна белокурых локонов выглядела, как будто легкий бриз их слегка взъерошил. Может, гребень ослабел? Она наклонилась к зеркалу и принялась нащупывать очки в сумочке, лежащей на туалетном столике.
— Только не это! — резко прозвучал голос матери.
Кэтрин, вздрогнув от неожиданности, повернулась.
— Ты меня испугала, мама! Я не слышала, как ты вошла.
— Я испугала тебя? А может, дело совсем в другом? Ты ведь это не серьезно, Кэтрин? Зачем тебе очки?
— Чтобы я могла нормально видеть, мама, — терпеливо объяснила она. — Вот хотела проверить, в порядке ли помада.
— Ради бога, перестань преувеличивать. Ты не такая близорукая. Жаль, что контактные линзы еще не готовы... Но ты не можешь быть в очках сегодня вечером: они испортят твой изящный образ и никак не подойдут к этому платью.
— Ну что ж, буду в клубе падать со ступенек, если не смогу их разглядеть, — кротко согласилась дочь. — Ты об этом подумала?
— Не смеши меня! Для этого есть перила. Кроме того, с тобой буду я. — Голос матери смягчился, и она улыбнулась. — А когда мы туда попадем, там окажется полно молодых людей, которые сочтут за счастье взять тебя под руку и благополучно проводить до танцевальной площадки. Ты выглядишь великолепно, Кэтрин. Я поняла, что это белое шелковое чудо создано для тебя, как только его увидела. А теперь идем, детка. Я обещала миссис Уиллер встретиться с ними в восемь. Поздний приход хорош для людей высшего света, но нам лучше не опаздывать.
Как впоследствии подумала Кэтрин, на самом деле Уиллеры, вероятно, предпочли бы, чтобы они совсем не появились. Ее мать приветствовала их с несдержанным пылом, но улыбка миссис Уиллер казалась притворной, а ее муж только кивнул, приподнявшись со стула.
За столом оказались еще две пары. Женщины просто улыбнулись при их появлении, а оценивающие взгляды их мужей вызвали у Кэтрин неприятное чувство неловкости.
Она одеревенело сидела на стуле, без желания ковыряясь вилкой в коктейле из креветок и не поддаваясь уговорам матери уделить внимание танцам. Играл оркестр, но музыка была недостаточно громкой, чтобы заглушить то, что говорила ее мать. Джулия вклинилась в разговор, который, казалось, полностью исключал ее: присутствующие за столом делились впечатлениями о своих путешествиях в прошедшую зиму на Карибы и на юг Франции, затем переключились на проблемы подбора надежной домашней прислуги. Кэтрин внутренне содрогнулась от звука ясного притворного голоса матери, начавшей описывать, как ей трудно было найти заслуживающую доверия экономку.
«Прекрати это! — думала она с болью, опуская голову, чтобы спрятать покрасневшее лицо. — Они же знают, что ты не можешь позволить себе нанять служанку, мама. Ты никого здесь не обманешь. Зачем ты это делаешь?»
Кэтрин подняла глаза и увидела, как на ее мать смотрят две незнакомые женщины. Даже без очков она разглядела на лице одной из них жалость, а у другой — слабую насмешливую улыбку. Ее охватило такое чувство стыда, что из непослушных пальцев каким-то образом выскользнула вилка и звякнула об пол. Мать резко дернула головой на этот звук и неодобрительно нахмурилась. Но затем вновь повернулась к миссис Уиллер, и на ее лицо вернулось вежливое спокойствие и заинтересованность. Кэтрин, слегка дрожа, наклонилась, чтобы поднять вилку.
Мужчина, сидевший рядом, тоже быстро наклонился и стиснул ее запястье.
— Не беспокойтесь, — весело прошептал он. — Мы добудем вам другую. — Улыбка осветила его багровое мясистое лицо. — Как случилось, что мы никогда прежде вас здесь не видели? — тихо спросил он, продолжая сжимать ее руку.
Кэтрин вежливо улыбнулась в ответ.
— Я была на танцах в клубе несколько лет назад, в середине лета, — ответила она, безуспешно пытаясь освободиться.
— Правда? Должно быть, я пропустил тот вечер, иначе ни за что не забыл бы такую красивую молодую женщину. — Его пальцы начали тихонько поглаживать внутреннюю сторону ее запястья. — Как я понял, вы вернулись в Тампу совсем недавно и хотите познакомиться с нужными людьми?
— Я уже знаю всех нужных мне людей, — быстро ответила Кэтрин, удивляясь, как он может хранить на лице такое вежливое, невинное выражение, в то время как его потная рука податей совсем недвусмысленные послания?
