— Благодарю вас. Непременно!..
Что ж, по крайней мере, хотя бы одному человеку «Райский Уголок» понравился, подумала Леонора, когда девушка отошла. Лично ее это место на данный момент привлекало лишь подвернувшейся возможностью строить свою жизнь по собственному усмотрению.
Если бы она осталась на прежнем месте работы, то, возможно и, получила бы давно желанный пост за границей, но только в том случае, если бы сохранила свои отношения с Микки. Он дал понять это совершенно ясно, предложив повышение по служебной лестнице в качестве компенсации за примирение с его браком, который, как уверял Микки, являлся не более чем средством скрепления альянса между двумя крупными международными сетями отелей. Очередная ложь!
Фотография его француженки-невесты в газете послужила для Леоноры вполне убедительным доказательством того, что медовый месяц отнюдь не окажется для Микки слишком тяжелым испытанием.
Было очевидно, что он лгал ей все время, все эти три года. Единственно, чему действительно можно было верить, так это угрозе помешать Леоноре занять любой более-менее ответственный пост где бы то ни было, если она уйдет от него. Было абсолютно ясно, он сделает для этого все, что угодно.
Предложение от «Райского Уголка» давало ей возможность избежать преследований Микки. Это был уединенный туристический комплекс, никак не связанный с Микки Стюартом и не подверженный его влиянию.
Вспомнив вопрос, заданный ей Констанс Ридc во время их встречи, она грустно улыбнулась.
— Вы... не заняты?
«Теперь уже не занята», чуть было не ответила Леонора, вспомнив о грязном предложении Микки.
— Совершено свободна, миссис Ридc, — заявила она. — Моя жизнь принадлежит только мне.
Именно так оно и будет в «Райском Уголке», поклялась сама себе Леонора. С этого момента ее жизнь будет принадлежать только ей самой. Не важно, в каком она окажется окружении или какие проблемы перед ней встанут, но высокая самооценка заставляла Леонору пытаться как можно более полно использовать свои возможности, не являясь при этом любовницей плейбоя!
Решив сосредоточится на будущем, Леонора раскрыла книгу. На первой странице была изображена карта района, на которой зеленым пятном выделялся «Райский Уголок», большой, затерянный в аризонской глуши кусок дикой природы, последнее место на земле, где стал бы ее искать Микки Стюарт.
Может, это и не райские кущи, но, во всяком случае, там не было змея-искусителя. С этой обнадеживающей мыслью она перевернула страницу и начала читать, понимая, что переворачивает очередную страницу своей жизни, и для нее существует лишь один путь — вперед.
— Скажи мне одну вещь, мама. Почему ты выбрала именно женщину?
Потому, что тебе нужна женщина, подумала Констанс Ридc. И теперь, когда Сьюзен наконец-то ушла из твоей жизни, может быть, пора поискать чего-нибудь получше, чем просто подходящая любовница.
Однако при виде появившихся на его лице признаков раздражения и недовольства она решила оставить эти мысли при себе. Нетерпеливые нотки в голосе, сердитая морщина на лбу и резкие движения не предвещали особого успеха встрече Эдвина и Леоноры Хоуп, которая должна была состояться как раз сегодня.
Управление пансионатом входило в обязанности Чарли, Эдвин же занимался скотоводческой станцией и старался четко разграничивать эти два занятия. По большей части он вообще сторонился всего, что считал не относящимся к своему делу, но, по мнению Констанс, этому надо было положить конец.
Ему было уже тридцать пять, давно пора жениться и завести детей. И если он предпочитает предоставить это младшим братьям, у него ничего не выйдет. Ведь именно Эдвин унаследовал основную часть генов Сайласа, и Констанс не хотела, чтобы они пропали даром.
— Я выбрала наиболее подходящую для этой работы кандидатуру, — ответила она, насмешливо глядя на сына, так походящего на своего отца. — Не знала, что ты имеешь предубеждение против женщин, занимающих ответственные посты, Эдвин.
Он уселся в кожаное кресло, достаточно большое для его мощной фигуры.
— Но даже ты не можешь выдержать здесь весь год.
Этот старый аргумент тоже не пройдет.
— Ты прекрасно знаешь, что у меня есть чем заняться и кроме этого.
Выражение лица Эдвина по-прежнему оставалось скептическим.
— Но мы ведь согласились на том, что лучше всего найти семейную пару...
— Это было бы прекрасно, при условии, что они живут в полном согласии, — возразила Констанс, намекая на то, что последний управляющий ушел от них из-за угрозы жены подать на развод. — А разве можно судить об этом на основе собеседования, где каждый стремится выглядеть как можно лучше? У нас уже был случай в этом убедиться.
— Все-таки мне кажется, что одинокий мужчина справился бы с работой лучше, чем одинокая женщина, — не сдавался он.
Констанс пожала плечами.
— Обращавшиеся мужчины произвели на меня не слишком хорошее впечатление. Чересчур мягкосердечны, на мой взгляд.
— Что же мы имеем теперь? Женщину со стальными нервами? — Эдвин поджал губы. — Надеюсь, что это так, потому что я поддерживать ее не собираюсь. Если ей понадобится помощь, пусть этим занимается Чарли.
— Уверена, что ты не преминешь сообщить ей об этом, Эдвин, — сказала Констанс, не скрывая довольной усмешки. — Если только захочешь...
— Что ты этим хочешь сказать? — нахмурился он.
— Сомневаюсь, что Леонора Хоуп будет нуждаться в поддержке какого-либо мужчины.
А это, сын мой, может явиться для тебя вызовом, не принять который ты вряд ли сможешь, подумала она.
— Только этого нам не хватало, ярой феминистки, играющей роль очаровательной хозяйки пансионата перед отдыхающими, привыкшими к тому, чтобы им угождали, — ядовито заметил Эдвин.
— Мне кажется, что женщина, находящаяся в гостиничном бизнесе двенадцать лет, должна научиться обращению с гостями, — возразила Констанс. — Но судить тебе, Эдвин. Кажется, я слышу шум машины Чарли. Надеюсь, ты постараешься быть приветливым.
Сделав круглые глаза, он пробормотал.
— Уверен, что Чарли будет в хорошей форме и исправит все мои ошибки.
Это верно, подумала Констанс. Ее крайне общительный средний сын в данный момент, несомненно, изо всех сил старается заморочить Леоноре Хоуп голову. Он просто не мог не попытаться произвести впечатление на женщин, любил нравиться им. Но для холодной блондинки, с которой она недавно беседовала, все его любезности будут как мертвому припарки. В ее зеленых глазах горело желание доказать что-то самой себе, они были обращены внутрь, а не вовне.
