От этих слов по спине Риты пробежал холодок. Умом она и прежде понимала всю опасность предстоящего путешествия, но только сейчас ощутила, насколько реальны поджидающие их на острове ловушки и почему Винс настаивает на неукоснительном соблюдении правил игры.
Он прищурился, словно угадав, о чем думает Рита.
– Ты вызвала меня, рассчитывая, что я помогу тебе попасть на остров, и это действительно мне по силам. Но, когда мы окажемся там, твоя жизнь будет напрямую зависеть от того, насколько точно ты станешь выполнять мои указания. Так что тебе лучше продемонстрировать мне свою готовность соответствовать этим требованиям сейчас, тогда я буду уверен, что в критический момент смогу рассчитывать на тебя. Если ты чувствуешь, что не справишься, скажи сразу и я еще успею подыскать подходящую партнершу.
Точно выполнять указания Винса, чтобы в критический момент он мог быть уверен, что я не подведу его…
Означает ли это, что он рассматривает интимную близость как некое серьезное условие, без исполнения которого не возьмет меня на Орхидею? Или он просто испытывает меня, хочет проверить, как далеко я готова зайти? Да, наверняка так и есть. Винс добьется, чтобы мы приблизились к самой грани, но в последний момент остановится. Не может быть, чтобы он действительно собирался затащить меня в постель. Подобная вольность как-то не вяжется с его имиджем. Обычно он руководствуется не эмоциями, а трезвым расчетом.
Что ж, если затеянная им игра подразумевает проверку границ доступности, то Рита готова включиться в нее.
– Что я должна сделать?
– Я хочу, чтобы ты отправилась в спальню.
Чувствуя себя так, словно все ее внутренности превратились в дрожащее желе, и изо всех сил стараясь не показать этого, она выполнила требование и вскоре оказалась в комнате, которая больше всего напоминала роскошную спальню люкса фешенебельного нью-йоркского отеля. Глава компании устроил их на последнем этаже принадлежащего ему здания на Манхэттене. Рите приходилось здесь бывать во время служебных обходов, однако она никогда не помышляла об использовании шикарной спальни в собственных интимных целях.
Помещение было обставлено антикварной мебелью, поверх безупречно натертого паркета лежал мягкий восточный ковер. Но прежде всего взгляд Риты упал на широкое ложе, поперек которого свободно могли бы уместиться четыре человека. При виде его она остановилась посреди спальни. От волнения у нее внезапно перехватило дыхание.
Шедший позади Винс запер дверь. Потом пересек спальню и остановился у камина. Повернувшись к Рите, он окинул ее взглядом, который проник в нее до самых костей.
– Думаю, начнем со стриптиза. Сними юбку, блузку и колготки. Но сделай это так, чтобы мне приятно было наблюдать за тобой. Аккуратно сложи вещи и оставь вон на том стуле.
Рита неплохо знала стоящего напротив человека. Работала с ним. Шутила. И всегда ощущала издавна возникшую между ними связь. Но до нынешнего дня ни один из них не пересекал известной черты, потому что оба привыкли следовать определенным правилам. Главное из которых гласило: никаких интимных отношений с коллегами. Прежде, грезя о близости с Винсом, она всегда представляла себе, что все начнется с романтического ужина при свечах, неважно где – в ее квартире или в его. За едой последует рюмка хорошего бренди. Обязательно должна быть тихая, под стать лирическому настроению, музыка. Возможно, они с Винсом немного потанцуют, медленно, чувственно. В какой-то момент он притянет Риту к себе, склонится к ее лицу, к самым губам. Ей хотелось, чтобы первый поцелуй был нежным. Ей очень недоставало того воображаемого поцелуя. И не только. Рита нуждалась в традиционной прелюдии, которая, по ее представлениям, должна являться началом всякой близости.
– Собираешься дать задний ход? – насмешливо спросил он.
Этого было достаточно, чтобы подстегнуть ее решимость. Если Винс вообразил, будто она задумала сорвать представление, то он ошибается.
– Нет. – Руки плохо повиновались ей, но все же она быстро сняла с себя все и осталась в одном белье, радуясь, что на ней лифчик и трусики персикового цвета, который превосходно гармонировал с оттенком ее кожи и белокурыми волосами.
Рита чувствовала себя слишком оголенной и потому уязвимой, чтобы прямо взглянуть в его глаза. Впрочем, ей и не требовалось смотреть на него, чтобы понять, что в эту минуту он жадно оглядывает ее, не пропуская ни малейшей детали. Взгляд Винса обжигал кожу.
Она была почти обнажена, а он по-прежнему находился в полном облачении, только пиджак, в котором он пришел сюда, сейчас отсутствовал.
– Подойди! – приказал он.
Рита заставила свои ноги двигаться и приблизилась к Винсу сначала на шаг, а затем, не сводя глаз с широкой мужской груди, пересекла всю комнату.
– Послушай, так нельзя! Мы не должны это делать. Дальше заходить просто невозможно.
– В обычных обстоятельствах ты, несомненно, была бы права.
– Мы недостаточно хорошо знаем друг друга.
– Это после двух лет совместной работы? – усмехнулся Винс.
– Но многое в тебе до сих пор остается для меня загадкой…
– Можешь вечером почитать на сон грядущий мое досье.
– Оно мне ни к чему. Мы должны поговорить. Надо, чтобы все происходило естественно. – Едва эти слова слетели с ее уст, как она поняла, что выдала свой страх и неуверенность.
– Детка, не стоит откладывать неизбежное. Я ни за что не возьму тебя на остров, предварительно не… овладев тобой.
– Почему? – с запинкой шепнула Рита.
– Потому что наша жизнь будет зависеть от того, насколько убедительно мы сыграем свои роли. У нас нет времени для постепенного развития отношений. Я собираюсь предложить Рэддингу сделку по перевозке наркотиков, от которой он не сможет отказаться. Не представляешь, каких усилий мне это стоило и сколько денег Стейнхарта пришлось истратить, чтобы добиться приглашения на прием, который Рэддинг дает через два дня. Он будет очень пристально наблюдать за нами. Ему захочется удостовериться, что я тот, за кого себя выдаю, а именно весьма состоятельный человек, не отягощающий себя соображениями морали, когда речь заходит о приумножении капитала. И сам Рэддинг, и вся свора его охранников должны думать, что наши с тобой отношения продолжаются по крайней мере несколько месяцев.
– Но мы можем просто сделать вид, что близки. Разве это так уж трудно?
– Нет, так не пойдет. Все должно выглядеть натурально, причем с любой точки зрения: с эмоциональной, сексуальной и какой угодно еще. Необходимо, чтобы все поняли: ты дорога мне. Рэддинг имеет обыкновение приударять за гостящими у него дамами. Мало того, он обладает репутацией человека… как бы это выразиться… Одним словом, добившись от дамы согласия и приведя ее в спальню, он начинает вести себя грубо.
