— Да, иногда я бываю жестоким, но к таким беспомощным младенцам, как ты, проявляю всю доброту, на какую способен.
— Что-то с трудом в это верится.
— А ты, я вижу, сообразительная малышка?
— Соображаю, как могу, — дерзко заявила Синди.
Он рассмеялся, на этот раз искренне и тепло.
— Дорогуша, да ты, похоже, очень забавная, думаю, с тобой можно весело провести время.
— Простите, должна вас разочаровать: я не намерена здесь задерживаться, так что вы вряд ли успеете вдоволь повеселиться.
— Не забывай, я всегда добиваюсь, чего хочу. И ты узнаешь, что я люблю быстрые победы. — Он открыл ключом дверь и пригласил девушку войти.
Шагнув в темный коридор, Синди почувствовала, что мужчина за ее спиной поднял руку, и на какое-то исполненное ужаса мгновение ей показалось, что он сейчас ее схватит. В темноте она вслепую рванулась вперед, и тут же больно ударилась ногой о низкий столик, стоявший у стены. В этот момент вспыхнула лампа, осветив длинный коридор, и Синди, моргая, уставилась на своего спутника, широко раскрыв глаза от боли и удивления.
Он усмехался:
— Ну, я вовсе не дикарь, не думай. Как видишь, я просто хотел включить свет, чтобы ты не споткнулась об этот столик и не сломала себе шею.
— А!.. — Девушка начинала понимать, что ведет себя глупо. Может быть, она напрасно вообразила себе всякие ужасы, может быть, на самом деле ей ничего не угрожает?
— По твоей реакции можно подумать, что ты недовольна. Ты что, разочарована, что я не оказался коварным похитителем? — Он сделал шаг в ее сторону, и Синди немедленно прижалась к стене. — Возможно, мне еще удастся изменить это впечатление. — Голос у него был тихий, а лицо оказалось совсем близко к ней.
— Нет! — Она попыталась отодвинуться подальше от столика, но поняла, что попала в ловушку — мужчина прижал ладони к стене по обе стороны от нее.
— Но ты ведь этого хотела — разве не так?
— Вы прекрасно знаете, что нет, вы… — Даже ей самой показалось, что протест прозвучал неубедительно. Да что с ней такое творится? Эти глаза, так близко от нее, улыбались — глубокие, блестящие, — завораживали. — Я не такая… я не такая девушка. — Главное было что-нибудь сказать, не важно что, но быстро, не раздумывая, только бы разорвать тишину.
Он медленно покачал головой:
— Каждая девушка мечтает об опасных и романтических приключениях, но не каждая себе в этом признается. Конечно, все вы хотите быть послушными и приличными, но иногда в вас просыпается желание преступить запреты.
Синди с минуту смотрела на него, потом, заикаясь, пробормотала:
— Вы сумасшедший!
Боже, какая нелепость! Она вдруг поняла, как должна была чувствовать себя Алиса в Стране чудес, переходя от одного безумного эпизода к другому. Только сейчас это был не сон, не сказка.
— Прошу вас, отпустите меня! — взмолилась девушка в отчаянии. От его близости кружилась голова, мысли путались.
Вдруг за его спиной раздался голос:
— Мистер Ньюман… Ах, простите, я услышала, как вы приехали, но не знала, что вы не один…
Стюарт медленно опустил руки, а Синди, всхлипнув от облегчения, зажмурилась и перевела дух. Хотя в глубине души она знала, что этот вздох был скорее вздохом разочарования, нежели искреннего облегчения.
— Поняла, что я имел в виду? — сверкнув глазами, прошептал он, будто прочел ее мысли, выпрямился, медленно отошел от нее и повернулся к женщине, которая нарушила их уединение. — Не уходите, Элизабет. Это Синди Тейлор. Как видите, она промокла до нитки. Пожалуйста, затопите камин в большой гостиной, а я пока поищу ей какую-нибудь сухую одежду. А ее платье надо будет высушить. Синди, познакомься, это моя домоправительница, Элизабет Рифтон.
— Здравствуйте, — кивнула Элизабет. Ее лицо оставалось таким же бесстрастным, как и ее голос.
Синди стояла столбом, не в силах выговорить ни слова. Она вспыхнула от смущения, почувствовав неодобрение этой взрослой дамы и, возможно, даже ее возмущение. Та обратилась к Стюарту:
— Желаете, чтобы я приготовила ужин?
— Да, если вам не трудно. У этой юной особы голодный вид, думаю, ей не повредит подкрепиться. Синди, иди в ванную комнату, раздевайся, а я сейчас принесу какую-нибудь одежду.
Синди инстинктивно попятилась и умоляюще взглянула на Элизабет, но та уже повернулась и направилась в сторону гостиной.
Стюарт засмеялся:
— О, тут ты не найдешь поддержки, моя прекрасная пленница. Элизабет предана мне, как все хорошие слуги, и не скажет лишнего слова.
Девушка оказалась в ловушке и понимала это, но мужественно собралась с духом, распрямила плечи и возмущенно уставилась на него:
— Как вы смеете! Теперь она подумает, что я… что я какая-то бродяжка!
— Ты считаешь? А мне-то казалось, что она отлично умеет скрывать все свои сомнения за бесстрастной маской.
— Наверное, она уже привыкла, что вы притаскиваете с улицы девиц и они остаются у вас ночевать. Она даже глазом не моргнула, когда увидела меня, и мне сразу стало ясно, что она про меня подумала. И что еще хуже, вы ведь подумали про меня то же самое!
Стюарт пожал плечами:
— Ну, сейчас уже нет смысла бежать за ней и уверять, что она заблуждается на твой счет. К тому же она может разочароваться во мне. Идем, я покажу, где у нас ванная. — Он взял Синди за запястье.
Отдернув руку, она пронизала наглеца взглядом, полным презрения и негодования, потом пошла чуть впереди него по толстому ковру, устилавшему пол в коридоре.
Несмотря на свое бедственное положение, она все же успела оценить убранство дома, в который попала. Это был дом холостяка, но холостяка с большой буквы. Интерьер просторных комнат был самым современным, красно-коричневая мебель гармонировала с узкими темными панелями на дверях и окнах. Обои были светлые, без рисунка, и на их фоне роскошно смотрелись ковры, портьеры и другие аксессуары в роскошных темно-зеленых, коричневых и золотистых тонах. «Он, наверное, богат», — подумала Синди. Хотя в Окленде были тысячи особняков, не уступавших этому в роскоши, обычно их занимали пожилые семейные пары — ушедшие на покой старики.
— Вот здесь у нас ванная. — Стюарт остановился и открыл дверь, ведущую в чистую ванную комнату в черно-белых тонах с позолотой. Там вкусно пахло мылом, зубной пастой и чистыми полотенцами, а еще мужским лосьоном после бритья и муссом для укладки волос.
Синди вошла, стук ее каблуков гулко раздавался в выложенной кафелем комнате. Она огляделась, потом посмотрела на Стюарта, который стоял прислонившись к дверному косяку — высокий, метр восемьдесят, может быть, больше, широкоплечий, с узкими стройными бедрами и длинными мощными ногами. Синди заподозрила, что он наверняка когда-нибудь занимался регби. На нем были черные узкие брюки и толстый белый свитер, в котором он казался еще крупнее.
