Внезапно на Синди накатило незнакомое ей чувство авантюризма, жажды приключений, это было захватывающе и страшно одновременно. Ее пугала неизвестность, но в то же время и манила. Девушка была в том возрасте, когда появляется неодолимое искушение попробовать жизнь на вкус, прикоснуться к неизведанному.
Стюарт исчез, а через минуту появился снова и сунул Синди в руки чистое банное полотенце.
— Залезай в ванну, прими душ, а потом хорошенько разотрись этим полотенцем. А я пока пойду поищу для тебя, во что переодеться. Мокрые вещи можешь оставить за дверью.
Синди стояла одна в ванной, не зная, что ей делать. «А что, если он сейчас вернется?» — думала она. Такое вполне можно было допустить. Но прошло несколько минут, никто не появлялся, девушка решила, что ее наконец оставили в покое, и только тогда начала раздеваться.
— Ну перестань, Элизабет, не надо хмуриться и смотреть на меня как на пропащего человека. Я ведь уже достаточно взрослый и знаю, что делаю, — насмешливо говорил Стюарт, кладя мокрую одежду Синди на протянутые руки Элизабет.
— Вы всегда так говорите… Иногда я начинаю в этом сомневаться, — сухо отозвалась Элизабет.
— Ну как?
— Что «ну как»?
— Обычно ты выкладываешь свое мнение о моей «новенькой», как ты их называешь, прежде, чем я спрошу. — Стюарт пошел вслед за домоправительницей в гостиную и стал смотреть, как она развешивает одежду на каминной решетке перед пылающим огнем. Он закурил и с интересом ждал ответа.
— Да, я своего мнения не скрываю, только раньше они у вас были постарше и намного опытней, такие понимают, на что идут, — если понадобится, они могут защититься от таких мужчин, как вы, не то что эта бедная крошка. Она же совсем ребенок!
— Согласен, ты права, как всегда, — кивнул Стюарт. — Но знаешь, взрослые искушенные женщины в последнее время стали мне надоедать. Я понял это, когда увидел на улице Синди Тейлор, она так сердито смотрела на меня своими голубыми глазами, когда моя машина случайно ее обрызгала, хотя платье у нее и без того было мокрое. И я подумал: «Вот, смотри, перед тобой воплощенная невинность. Это будет свежо, забавно и поможет разогнать скуку».
— Ну что ж, если она согласилась ехать домой к незнакомому мужчине, особенно к такому, как вы, да еще так охотно, тогда, надо полагать, она не так уж невинна.
Стюарт расхохотался:
— Нет, нет, что ты, она так упиралась, никак не хотела ехать… Потом, знаешь, мне показалось, она раньше просто не сталкивалась с мужчинами вроде меня. В ее маленьком уютном мире все мужчины были хорошо знакомые, безобидные: отец, брат, дядя и так далее.
— А раз так, вот и оставили бы девочку в покое. Зачем делать из нее очередную Делию ради простой прихоти?
Услышав это имя, Стюарт помрачнел.
— Женщину невозможно превратить в то, чем она сама не стремится стать и чего не желает в глубине души, — резко бросил он.
Но на Элизабет Рифтон эта вспышка гнева не произвела никакого впечатления.
— Только чтобы тебя утешить и хоть немного разубедить в том, что я такой уж бессовестный циничный негодяй, могу пообещать, что не заведу с ней интрижку помимо ее воли. Да может, она мне скоро наскучит до смерти, когда новизна приестся.
— Ну конечно, вы высокий, красивый, обаятельный мужчина. Любую девушку можно сбить с толку, особенно вашими чарами. Вам она скоро надоест, а ей вы можете разрушить всю жизнь. Я же видела — она уже попалась на вашу удочку. Бедняжка была напугана до смерти, а сердечко-то у нее, наверное, радостно билось — столько новых волнующих ощущений, она ошарашена и одновременно на вершине блаженства. Любая девушка будет счастлива, если ей попадется мужчина, который может ее увлечь, потрясти, ошеломить, но беда, если он отнесется к ней несерьезно. Оставьте ее для того, кому она предназначена, пусть она его встретит, не имея в душе незаживающих ран. А вам лучше заняться женщинами вроде Делии, которых давно уже не волнуют чувства, столь важные для молодой девушки…
— Ну хватит, Элизабет! Перестань читать мне проповеди, ты прямо как священник, увещевающий меня встать на путь истинный! И перестань через слово поминать Делию. Я вообще не желаю о ней слышать. Я хочу только одного — забыть ее, и если крошка вроде Синди Тейлор поможет мне в этом, я без колебаний этим воспользуюсь, и мне наплевать на ее юный возраст и чистоту!
Элизабет глубоко вздохнула, когда он вышел, громко хлопнув дверью, и в душе выругала себя, а заодно и Делию Лоуренс. Элизабет работала у Стюарта уже пять лет. Несмотря на разногласия, а порой и жаркие споры, они прекрасно ладили, и их отношения походили скорее на отношения двух друзей, нежели хозяина и подчиненного.
Она знала его много лет, еще до того, как начала у него работать, и ей было известно, что ему пришлось испытать глубокие разочарования и горе по вине людей, которые встречались ему в жизни. Она лично знала почти всех женщин, с которыми он крутил романы, и была свидетелем его страданий по Делии Лоуренс. Элизабет не полагалось вмешиваться и давать ему советы, но она часто нарушала это неписаное правило, чувствуя, что, будучи слишком гордым, чтобы спрашивать ее мнение открыто, Стюарт тем не менее охотно выслушивает советы и, несмотря на частые вспышки гнева, очень дорожит ее откровенными прямолинейными высказываниями.
Синди накинула банный халатик длиной до колена и перевязала его на талии длинным белым поясом, потом сунула ноги в пушистые шлепанцы и, следуя повелению Стюарта, отправилась в большую гостиную.
Стюарт, сидевший перед камином, обернулся и увидел, что она стоит, нервно переминаясь с ноги на ногу, на толстом кремовом ковре, накручивая на палец свободный конец пояса, — высокая, стройная девушка с маленькой грудью и слегка округлыми бедрами. Ноги у нее были длинные, из-под короткого халатика выглядывали стройные лодыжки. Волосы, начинавшие высыхать, спутанными прядями раскинулись по плечам и нуждались в расческе. Он увидел ее лицо — напряженное, бледное; она смотрела на него во все глаза, боясь упустить малейшее его движение, так и стояла, замерев на месте, слегка напуганная и настороженная.
— Заходи, садись поближе к огню. Я тебя не съем.
Стюарт говорил раздраженно, и Синди сразу почувствовала перемену в его настроении. Это ей совсем не понравилось. Сейчас глаза его сделались темными, мрачными, рот застыл жесткой прямой линией. С головы до пят девушку пронизала дрожь, ей снова пришло в голову, что он вполне способен применить грубую силу. Она боялась, но старалась не подавать виду и, подойдя ближе к камину, нагнулась и протянула руки к огню. Не меняя позы, она подняла взгляд и увидела прямо перед собой на каминной полке фотографию красивой женщины, которая смотрела прямо на нее, подперев подбородок кончиком пальца, слегка изогнув губы в улыбке, показавшейся Синди торжествующей и дерзкой.
