– А я просто Джессика. – С этими словами миссис Хаккет бесцеремонно ухватила Сэм за руку и потащила к лестнице, уже на ходу обращаясь к охраннику: – Ладно, Фрэнк, ты нас извини, много работы. Мы уйдем где-то через час. Может, больше. В любом случае предупредим, чтобы ты знал. Имей в виду, там, на третьем этаже, еще Сью и Гейл копаются со старыми магнитофонами, они провозятся дольше.
Кабинет оказался куда более благоустроенным, чем ожидала Сэм. Здесь было две комнаты: одна, побольше – для групповых занятий, другая, поменьше – для индивидуальных. Правда, последняя заодно служила еще и рабочим местом самого специалиста, но это все же лучше, чем одно помещение, которое выполняло бы все функции сразу. Ковры, два дивана, мягкие, удобные стулья. Шкафы для документов даже с замками, можно быть уверенной, что какой-нибудь пострел не влезет в них, пока психолог отвернулся на две минуты. Окна не на школьный двор, где всегда шумно, а на соседнюю улицу, с обратной стороны здания. Неплохо.
– Здесь все довольно мило и можно работать, – рассказывала Джессика. – Знаешь, я когда сама приехала года три назад из Чикаго, то ожидала, что будет много работы и никаких условий. В больших школах ведь психологов всегда около пяти. А тут, когда я узнала, что одна на пятьсот сорок человек детей… У меня шок был. А ты где до этого работала?
Вопрос был задан так неожиданно, что Сэм несколько опешила. Только, можно сказать, влилась в ход повествования – и вдруг на тебе.
– Я… – она помедлила, собираясь с мыслями, – в Сан-Франциско. Тоже в большой школе. Нас было четверо и то не справлялись.
– Да-да, вот и я о том же.
Джессика стояла к Сэм в пол-оборота и, выгружая свои вещи из ящиков стола, складывала их в коробки. В кабинете царил почти хаос: мебель была составлена в угол, ковры до половины закатаны, окна пока не прятались за занавесками, которые, впрочем, лежали здесь же. Заметив взгляд Сэм, оценивающей весь этот беспорядок, Джессика поторопилась успокоить свою преемницу.
– Ты не беспокойся, уберут, наверное, уже завтра. Я просила пока подождать, потому что потом все равно намусорю, собирая вещи. Но первого сентября здесь будет идеальная чистота.
Сэм улыбнулась и кивнула.
– Так вот, – продолжала Джессика, – я ожидала, что придется вкалывать днями и ночами. А еще мне почему-то казалось, что в больших городах люди умнее и дети более развитые. Смешно вспомнить, я думала, что буду работать чуть ли не с умственно отсталыми. Представляла себе, как стану объяснять какому-нибудь полупьяному папаше, зачем его ребенку надо посещать школу. А потом все получилось с точностью до наоборот. Город маленький, все друг друга знают, и, соответственно, все проблемы на поверхности. Здесь за ребенком круглые сутки контроль. Попробуй сорванец выбить стекло в магазине или нашкодить где-нибудь на складе, уже к вечеру об этом узнает его отец. Здесь детям в руки не попадают наркотики и сигареты, никто не продаст подросткам пиво или вино. И можно быть уверенной, что семилетние пацаны не насмотрятся порножурналов. И еще здесь гораздо меньше неполных семей. Почти у всех детей мама и папа, как положено. – Джессика заклеила скотчем последнюю коробку и села на диван рядом с Сэм. – Вообще-то дети здесь более добрые и отзывчивые, я бы даже сказала, более воспитанные. Здесь негде делать карьеру и женщины по большей части полностью посвящают себя семье, очень много домохозяек. Деньги зарабатывают мужчины. Кстати, воспитание более строгое, чем в большом городе. Дети здесь грубят редко. Это не Чикаго, где даже первоклассник легко может послать тебя с твоими советами куда угодно. Подростки буйствуют в пределах разумного, из дома сбегают не чаще чем раз в год и искать их не сложно, потому что дальше Сан-Франциско еще никто не уходил. Ну, конечно, несчастная юношеская любовь тоже не на последнем месте, но суицидов нет. Короче, проблем гораздо меньше, чем в большой школе, где иногда не только дети, но и родители не желают сотрудничать. Здесь подобные вещи редкость.
– Неужели все так просто? – усомнилась Сэм, стараясь придать лицу добродушное выражение, чтобы не обидеть собеседницу. – Почему же ты сама уезжаешь?
Джессика подняла глаза к потолку и томно вздохнула, глаза ее засветились счастьем.
– Я бы ни за что, но мы с Джерри решили завести еще одного ребенка. У меня их и так уже четверо, а тут врачи сказали, что родится двойня. Представляешь?! Мы так обрадовались! – Джессика заулыбалась, глаза ее наполнились слезами восторга и умиления. – Я с четырьмя-то еле справлялась, когда работала, у меня ведь старшему только девять. А теперь шестеро. Придется сидеть дома и заниматься семьей, муж при всем желании не найдет в этом городе работу, которая позволяла бы одному содержать такую ораву. Он нашел неплохое место в Сиэтле, контракт уже подписан, и мы почти переехали, дети уже там с бабушкой. Джерри начал работать. Я постаралась убрать дом и даже кое-что отремонтировала. Извини, если что не так. Вот ключи. Здесь недалеко, брать напрокат машину не имеет смысла. – Джессика печально вздохнула, было видно, что ей жаль уезжать из Окленда. Тихая, спокойная жизнь городка, вероятно, полностью отвечала ее представлениям об идеале. Все кругом знакомые, дети всегда на виду, муж, человек семейный и очень миролюбивый (иначе и быть не могло), любимая работа, столько воспоминаний.
– Ничего, ведь это все ради ваших малышей. – Сэм взяла Джессику за руку. – Семья стоит многих жертв.
– Да, ты права. – Толстушка смахнула со щек слезы и просияла искренней, добродушной улыбкой. – Тебе здесь понравится, вот увидишь. Сейчас я все расскажу. – С этими словами она встала с дивана и пошла к шкафам картотеки. – Детей под наблюдением всего человек пятнадцать-двадцать. В основном подростки с типичными проблемами переходного возраста. Вот смотри. – Джессика, найдя нужный ящик, вытащила его и поставила на пол перед Сэм. – Дана Шерет, тринадцать лет. – Она взяла первую попавшуюся карту. – Считает себя патологически толстой при весе сорок килограммов и росте метр пятьдесят. Это ее единственная проблема, периодически тайком от родителей просто перестает есть, а потом начинает падать в обмороки, если те не уследили.
Джессика развернула еще одну папку.
– А это крошка Джон. Его отдали в школу на год раньше, чем положено: ему четырнадцать, а всем его одноклассникам и друзьям по пятнадцать. Они вытянулись и возмужали, а он еще нет, отсюда и проблема, но, я думаю, это ненадолго, потому что скоро природа сама избавит его от комплексов: у него большой размер ноги, мальчик будет высоким. Нужно только время. Дерек Радейлфорд. – Еще одна папка опустилась на колени Сэм. – Тут не в ребенке дело. Отец пьет, и мальчик пытается заниматься тем же, самоутверждается. Иногда пропускает занятия, может явиться на уроки пьяным. Ту главная твоя опора – мать. Там такая леди… Короче, после того как она накрутит уши своему оболтусу, он месяц ходит как шелковый. Парнишку просто нужно держать в узде, он не виноват, подражает отцу – и ничего больше. Слишком мал, чтобы понять реальную ситуацию. А вот наш гуляка Уильям Деремор, склонность к бродяжничеству…
