— Я давно хочу тебя. Невыносимо. С того самого дня, как увидел тебя в коридоре, обнажающей ноги. Ничто так не заводит мужчину, как медленно раздевающаяся женщина. Мне нестерпимо захотелось довести дело до логического конца. Поэтому ты и здесь.
Она встрепенулась, чтобы сказать, что она вовсе не желает, чтобы ее хотели, она не десерт, который подают после сытного обеда, но Арман снова впился в ее губы и ей пришлось замолчать.
Сначала она пыталась сопротивляться, говоря себе, что его страсть ничего не значит и что она достаточно целовалась с парнями, чтобы понимать, что поцелуи ни к чему их не обязывают и ничего для них не значат. Но постепенно его ошеломляющий поцелуй поверг ее в бездну, где ничего не существовало, кроме его чувственных горячих губ. Сначала они были мягкими и искушающими, но постепенно становились все тверже и тверже. Его язык старательно раздвигал ее губы, пока она инстинктивно не сделала того, чего он хотел, — не расслабилась и не разжала зубы.
Сквозь тонкую ткань брюк Кристи почувствовала бесспорное доказательство его желания и вдруг поняла, что хочет того же. Уже не пытаясь сопротивляться, она приникла к нему и запустила руку в его волосы. Он отпустил ее голову и, протиснув руку между их крепко прижатыми друг к другу телами, нашел ее грудь. Задрать майку было делом одного мгновения, и вот он уже обводил большим пальцем ее затвердевший сосок. Кристи задрожала от растущего в ней желания.
Оторвавшись от ее губ, он расстегнул защелку, скрепляющую ее волосы, и они мягким облаком упали вниз. Он откинул в сторону ее роскошные волосы, обнажая шею. Кристи замерла, когда его губы коснулись шеи и заскользили к ямке посередине. Она откинула голову, чтобы ему было удобнее ее целовать. Но вот он оторвался от шеи и снова поцеловал в губы ужасно жесткими и требовательными губами.
Она не смогла сказать ему ни слова против, когда он поднял ее на руки и понес в спальню. Его губы не отрывались от ее губ, и, когда он стянул с нее майку и стащил джинсы, она смогла лишь что-то невнятно промычать.
Предпочитая трактовать эти непонятные звуки как поощрение, он тут же вытянулся рядом, уже полностью обнаженный. Затем начал ласкать ее оголенную грудь, пока Кристи не застонала от наслаждения. Его опытные руки, казалось, были везде, зажигая ее тело огнем желания.
Все ее ощущения смешались, внутри родилось что-то захватывающее, неизведанное ею ранее, заставляющее забыть какие бы то ни было опасения, и она сама приглашающе раздвинула ноги.
Арман одним сильным нетерпеливым движением вошел в нее, заставив вскрикнуть и сжаться от боли. Приподнявшись на локтях, он удивленно заглянул в ее искаженное от боли лицо.
— Черт! Неужели ты девственница? Я и не знал, что такое бывает. Но я не могу остановиться.
Он приподнялся на локтях и осторожно продолжил движение, стараясь погружаться в нее как можно меньше, но вскоре не вытерпел и, застонав, принялся двигаться с прежней силой.
Кристи вытерпела его настойчивость и, когда он, зарычав, забился в сладостных конвульсиях и упал рядом с ней, печально вздохнула.
Внутри у нее все плавилось, требуя завершения, которого не было. Не так она представляла себе первую телесную близость с мужчиной. Но в ее жизни никогда и не бывало так, как она хотела. Приподняв через некоторое время голову, Арман требовательно посмотрел в ее глаза и твердо заявил:
— Ты моя. Непререкаемо моя! И просто не имеешь права не выйти за меня замуж.
Это стоило расценивать как очередное нестандартное предложение руки и сердца, но Кристи чувствовала себя так опустошенно, что ничего не сказала в ответ.
Проведя рукой по ее разметавшимся по подушке волосам, он тихо спросил:
— Почему ты меня не предупредила?
— О чем?
— О том, что у тебя не было мужчин.
Она чуть дернула точеным плечом:
— И что? Ты бы отказался от своего намерения?
— Нет. Но я был бы осторожнее.
Она с сомнением протянула:
— Вряд ли это возможно.
Арман, чуть засмеявшись, заглянул в ее глаза.
— Ты не сердишься? Мне было бы очень не по себе, если бы ты на меня сердилась.
Кристи не сердилась, о чем и сообщила ему. Он с успокоенным вздохом откинулся на подушки.
— Уже легче. Ты мне поверишь, если я тебе скажу, что у меня никогда еще такого не было?
Кристи мило уточнила:
— То есть ты еще ни разу не спал с девственницами? Охотно верю, это теперь большая редкость.
Поцеловав ее в плечо, он поправил:
— Этого, конечно, тоже. Но не это главное — я никогда не испытывал ни такого вожделения, которое просто раздирает на части, ни такого удовлетворения, когда кажется, что улетаешь на небеса и возвращаться оттуда совершенно не хочется. И почему-то мне кажется, что подобное возможно только с тобой.
Кристи слушала эту исповедь молча, закрыв глаза. Как ни странно, но фальши в его голосе на этот раз она не уловила. Урезонивая себя, постаралась заглушить запевшую в ее сердце радость. Возможно, что сейчас, когда ему внове близость с ней, так оно и есть. Но насколько хватит этой новизны, через какое время он отправится на поиски нового пастбища с более сочной травой? А что он отправится непременно, никаких сомнений у нее не возникало.
Полежав еще немного, Арман тихо предложил:
— Прими душ, а я пока переменю постельное белье.
Поняв, отчего ему нужно менять белье, Кристи жутко покраснела. А ведь есть еще прислуга, которая это самое белье будет стирать. Она в ужасе предложила:
— Я сама постираю белье.
Но он сердито возразил:
— Ни за что! Я хочу, чтобы все знали, что до этой ночи ты была невинна. И что я — твой первый мужчина!
Она уставилась на него, не в силах вымолвить ни слова. Этот Арман-собственник был для нее загадкой. Он улыбался ей снисходительно и довольно, но предупреждающе сдвинув брови, и она, признавая поражение, поплелась в ванную.
Уже у самых дверей он сунул ей в руки свой халат, и она, понимая, что сегодня ехать домой и впрямь смысла нет, неохотно его взяла.
Смыв с себя последствия страсти, Кристи вернулась в спальню. Арман уже переменил постельное белье и успел принять душ в другой ванной. На нем были только трикотажные боксеры, и она, стараясь не смотреть на его мускулистое стройное тело с бугрившимися мышцами, неловко попросила:
— Может быть, мне лучше лечь в спальне для гостей?
Он с удивлением посмотрел на нее.
— Это еще почему?
Она снова стыдливо зарумянилась.
— А если ты снова захочешь того же? А у меня все болит…
Улыбнувшись нежной улыбкой, он подошел и мягко ее обнял.
— Я и сейчас тебя хочу, но это же не значит, что я немедля примусь удовлетворять свою похоть. Я же взрослый мужчина и понимаю, когда это делать можно, а когда нельзя. Не бойся. Я просто тебя обниму, и все.
