Сослуживцы относились к ней если и не совсем почтительно, то и не так по-свойски, как обычно. Кристи не могла понять, чем это вызвано — новой должностью или падавшим на нее отсветом больших денег. Внутри-то она вовсе не поменялась и осталась все той же застенчивой и доброжелательной Кристиной Адамс.
За пять минут до окончания работы, как ей и велел строгий жених, она закрыла кабинет и побежала вниз, спеша успеть до отпускающего людей звонка.
Дежуривший внизу охранник встрепенулся было, чтобы сделать предупреждение и забрать у нее карточку, но, увидев, кто это, лишь приветственно приложил два пальца к козырьку форменной фуражки.
Досадуя на себя, что не догадалась позвонить на сотовый Арману, Кристи выскочила на улицу, боясь, что его не окажется и она будет торчать посередине улицы, привлекая к себе всеобщее внимание. К ее искреннему облегчению, его машина с работающим мотором уже стояла прямо перед входом в здание.
Едва она запрыгнула на переднее сиденье, Арман рванул с места и помчался в сторону Бродвея.
— Куда мы едем?
— Сегодня премьера в «Метрополитен-опера». Я купил билеты.
Кристи запаниковала.
— Но я не могу ехать в театр в таком виде! Это просто неприлично!
Он только фыркнул.
— Не вижу ничего неприличного. Если учесть, что немалая часть публики разгуливает в джинсах и грязных майках, ты выглядишь вполне комильфо.
Но Кристи запротестовала куда решительнее:
— Нет, мне нужно переодеться!
Арман хмуро посмотрел на нее и внезапно согласился:
— Хорошо, ты переоденешься! — и свернул к одному из модных бутиков.
К нему сразу кинулось несколько продавший.
— Подберите моей невесте, пожалуйста, несколько приличных платьев. И поскорей.
Кристи попыталась было возражать, но вокруг нее закрутился такой вихрь, что через двадцать минут безостановочных примерок в их «порше» было погружено великое множество пакетов с роскошными вечерними платьями, изящнейшими платьями для коктейлей, элегантными костюмами для светских приемов, сексуальнейшим нижним бельем и даже прозрачными ночнушками.
На самой Кристи было длинное закрытое платье с небольшим декольте, в котором она выглядела очень мило. Еще раз оглядев ее и как-то странно похмыкав, Арман доехал до ювелирного магазина. На этот раз оставив невесту в машине, вошел в него один. Кристи, понимая, что он решил купить ей что-то на шею, тихо молилась, чтобы это «что-то» оказалось достаточно скромным.
Арман вернулся через десять минут с длинным узким футляром, обитым голубым сафьяном. Сел на водительское место и, раскрыв футляр, вынул из него изящное колье. В переплетениях голубого золота блестели капельки искристых бриллиантов, идеально подходивших к ее кольцу, сверкавшему на пальце.
Застегнув колье на стройной шее Кристи, Арман тяжело вздохнул и признался:
— И какого черта мне вздумалось сводить тебя в оперу? Собственная постель представляется мне гораздо привлекательнее.
Покрасневшая Кристи, которую театр интересовал куда больше нарисованной им перспективы, попросила:
— Может быть, поедем? Скоро начало…
Еще немного поколебавшись, Арман все же погнал в сторону Линкольновского центра исполнительских искусств. Скоро они уже входили под своды помпезного здания Метрополитен-оперы.
На этот раз Кристи уже не чувствовала себя ущербнее разгуливающих по фойе элегантных дам.
Уже сидя в своей ложе, она предупредила Армана:
— Не вздумай завтра выкинуть что-либо подобное. Завтра у меня занятия, я не хочу их пропускать.
Он пожал плечами.
— Ладно. Я понимаю, что для тебя это весьма важно. Хотя иметь жену-студентку не очень удобно. Не слишком приятно конкурировать с занятиями, скажу я тебе.
Она поддразнивающе протянула:
— Ну, надеюсь, к Рождеству я получу диплом и стану вольной, как пташка.
Арман посмотрел на нее с подтрунивающим огоньком в глазах и спросил:
— Значит ли это, что тогда ты всегда будешь з моем распоряжении?
— И не надейся! — Кристи даже нахмурилась от такого предположения. Она хотела добавить, что она никогда не будет такой, как его мать, во всем старающаяся угодить мужу, но вовремя прикусила свой болтливый язык.
Подняли занавес, зазвучала увертюра Верди, и чудесная музыка вымыла из ее души все сомнения и переживания. Пели итальянцы, и она про себя решила, что самые красивые голоса в мире у итальянцев. Но заколебалась, припомнив Доминго, Каррерасаи Кабалье. Чтобы быть справедливой, добавила: и у испанцев!
Спектакль закончился, и она, вся под влиянием божественной музыки и трагического конца, села в машину, меланхолично хлюпая носом.
Арман посмотрел на нее с юмором.
— Да ты сентиментальна, душа моя!
Она достала из сумочки батистовый платок и промокнула влажные глаза.
— А ты нет? Тебя не растрогала музыка?
— Музыка хороша, спору нет. Но лить слезы из-за придуманной истории я никогда не стану.
Вздохнув, Кристи отвернулась к окну. Она давно убедилась, что мужчины устроены совсем по-другому и пытаться их в чем-то убедить пустая трата времени.
Поужинав в одиночестве в небольшой столовой в родительской части дома, они отправились на свою половину. Выискивая в Интернете нужную ему для работы информацию, Арман засел в своем кабинете, а Кристи в комнате готовилась к занятиям. Но в двенадцать часов, когда ей оставалось дописать какую-то пару страниц, он пришел к ней в комнату и оторвал от компьютера.
— Все, баста! Больше я ждать не могу! Пошли спать! — Она попыталась возражать, но он объявил: — Доделаешь контрольную завтра на работе! Выключай компьютер и пошли!
Решив послушаться Армана и закончить ее завтра во время ланча, Кристи выключила компьютер и стала неохотно готовиться ко сну. Приняв душ и натянув новую ночнушку, пошла в постель к Арману, как на казнь. Ей очень понравились вчерашние ласки, но не понравилось то, что последовало за ними.
И в самом деле, все повторилось. Она плавилась под его опытными руками, чуть хрипловато вздыхая, и сама целовала его в ответ, но стоило ей ощутить внутри себя его упорные толчки; как она замерла в рефлекторном ожидании боли, хотя прекрасно понимала, что боли больше не будет.
Изогнувшись в страстном порыве, Арман упал на нее, что-то шепча ей по-французски. Кристи пообещала себе, что обязательно изучит этот язык, чтобы не оставаться в неведении. Немного полежав, он приподнялся на локте, заглянул в ее лицо и с неудовольствием проговорил:
— Ты слишком напряжена, дорогая. В чем дело? Ты мне не доверяешь?
Кристи даже вздрогнула от осознания этой неприятной истины. Она и в самом деле не доверяла своему жениху. Да и как она могла? Он не сделал ничего, чтобы она могла ему верить, скорее наоборот.
