Через несколько минут они были в конюшне. Ашира нервничала, и свет был приглушен, чтобы создать более спокойную атмосферу. Конюхи стояли поодаль, готовые в случае необходимости прийти к ней на помощь.
Подойдя к стойлу, Рашид тут же понял, что может потребоваться, и попросил одного из конюхов вызвать ветеринара. Оставалось лишь надеяться, что осложнений не возникнет, и теперь все зависело от Аширы.
Кобылка беспокойно топталась в стойле, отвечая ржанием на раскаты грома. Он заговорил с ней мягко и спокойно. Он знал, что Ашира принесет отличное потомство от жеребца, которой покрывал ее. Не повезло, что роды проходят в такую штормовую ночь, но тут уж ничего не поделаешь. Его голос успокоил Аширу, но новый раскат грома снова взволновал ее.
Дождь хлынул бурным потоком, струи застучали по крыше. Ашира издала громкое и протяжное ржание, ей ответили из другого стойла. Штормовой фронт приближался — с потоками воды, блеском молний и треском громовых раскатов. Рашид продолжал успокаивать взволнованную кобылку. Прислонившись к дверям стойла, Бриджет наблюдала за ними. Постепенно гроза стала уходить, раскаты грома стихли и скоро совсем прекратились, ровный шум дождя успокоил Аширу, и она спокойно застыла рядом с Рашидом. Он поглаживал ей шею, бока, чувствуя, как напряжен живот, в котором толкался жеребенок. По его расчетам, малыш должен был появиться на свет еще до рассвета.
— Постарайся, дружок, — мягко сказал он, радуясь, что ничего страшного не случилось. — Думаю, с ней будет все в порядке. — Рашид отступил назад и направился к дверце. Плотно закрыв ее, он облокотился на верхнюю планку, продолжая наблюдать за Аширой.
— Значит, теперь будет все, как у людей — несколько часов схваток? — спросила Бриджет.
— Да. Чаще всего первые роды самые длительные.
Кобыла подошла к дверце и ткнулась мордой ему в плечо. Он погладил ее по шее.
— Ей нужно общество. Конюх будет подкидывать ей в стойло охапки сена. Вы не против посидеть с ней? Самый сильный шторм прошел, и она будет вести себя спокойно.
Бриджет кивнула. Ей было страшновато, но не хотелось, чтобы Рашид это заметил. Пусть это и опасно, она его не подведет.
Рашид отдал несколько указаний. В конюшне пахло соломой и лошадьми, было спокойно и уютно. Они сидели бок о бок на тюке сена, наблюдая, как Ашира мечется в своем просторном стойле.
— Наверно, вы видели много родов? — устроившись на сене, спросила Бриджет.
— Не так уж и много. При первых я присутствовал, когда был всего на год старше Мо. Потом отправился в школу и видел остальные, лишь когда мне пошел второй десяток. Но вырос я ненамного.
— Наверно, каждый раз это было как чудо, — сказала она.
Он кивнул — похоже, она испытывает те же эмоции, что всегда приходили и к нему.
Время шло медленно. Поодаль слонялись конюхи, прибыл ветеринар, осмотрел Аширу и сообщил, что все в порядке. Он пошел в дежурную комнату попить кофе и быть наготове, когда возникнет необходимость. Рашид взглянул на Бриджет. Откинувшись на стенку стойла, она сидела с полузакрытыми глазами.
— Вам лучше вернуться в дом и немного отдохнуть, — тихо сказал он. У них за спиной остался длинный день, и близился рассвет. Она слишком долго была на ногах.
— Нет, я хочу быть здесь. Но как тяжело ждать. Я устала. Поговорите со мной, чтобы я не уснула, — сказала она, поворачивая к нему голову и приоткрывая глаза. Рашид почувствовал комок в горле, когда она так посмотрела на него — сонным и чувственным взглядом.
Он хотел ее.
Если Ашира пока не собирается рожать, он уведет Бриджет в темноту стойла и поцелует. Или прикажет, чтобы машина доставила их обратно на виллу, где они уединятся в спальне на весь остаток ночи. Но рядом были люди, и он подавил желание.
— И о чем же мы поговорим? — О том, как ему хочется расцеловать эту россыпь веснушек на переносице? Или пропустить сквозь пальцы пряди шелковых волос? Как ему нравится слышать ее прерывистое дыхание, когда он касался ее губ?
— Ваша жена разделяла эту любовь к лошадям? — спросила она.
Он раздраженно отвел глаза. Он хотел ее, а она заговорила о Фатиме. Или это всего лишь уловка, чтобы сменить тему? Он снова посмотрел на нее, но Бриджет изучала Аширу.
— Фатиму лошади не интересовали, она с удовольствием занималась садом. К верховой езде она относилась равнодушно и садилась в седло, только когда к нам приезжала компания любителей ездить верхом.
— Но Мо они нравятся.
— Конечно. — Рашид не мог представить, чтобы сын не разделял его любви к лошадям.
— Если вы соберетесь снова жениться, то будете искать женщину, которая так же любит лошадей? — сонно спросила она, снова роняя голову на дощатую перегородку.
— Не обязательно, у нее будут другие обязанности.
— Обязанности?
— Скажем так: играть определенную роль в моей жизни.
— Ммм... вы говорите так, словно нанимаете помощника или что-нибудь в этом роде.
— А разве супруги не помогают друг другу? Я бы хотел иметь рядом женщину, которая принимала бы моих друзей, когда я приглашаю их в гости, брала бы на себя светские аспекты моего бизнеса, умела спокойно разговаривать с послами и президентами и ладить с моей семьей.
— Родители наверняка подберут вам кого-нибудь, — проговорила она.
Он думал об этом. Фатима была прекрасной спутницей — умной, развитой, красивой. Выбрали ее родители, но их совместная жизнь оказалась очень приятной. И теперь его мучили сомнения: в самом ли деле ему хочется повторить этот путь? Он бросил взгляд на Бриджет — глаза у нее были закрыты, а волосы торопливо отброшены назад. Вид у нее был утомленный и такой обаятельный, что он снова мучительно захотел ее.
— Да, они организовали мой первый брак, а вот следующий я сам себе организую. Если снова женюсь.
— Вы найдете кого-нибудь, похожую на Фатиму? У вас было много общего в воспитании, были общие интересы?
— Мо.
Она открыла глаза и улыбнулась. Рашид почувствовал, как у него заколотилось сердце. У нее была совершенно очаровательная улыбка, может потому, что вместе с ней у нее вспыхивали глаза.
— Вы захотите еще много детей? — спросила она.
— Много? — Он отрицательно покачал головой. — Может, еще одного или двух.
— Ммм... А я бы хотела полдюжины. И еще собак, кошек и кроликов. У моих малышей будет самое счастливое детство, чтобы, когда они встанут на ноги, у них была надежная опора.
— А в вашей жизни есть надежная опора? — спросил он.
Бриджет пожала плечами.
— Отец не испытывал любви к матери, и я это знала. Но он любил меня и не обижал. Наверное, он что-то чувствовал к маме, но это не имело ничего общего с той страстью, которую он испытывал к своей прекрасной Изабелле.
