– Не знаю, как смогу тебя за это отблагодарить.
Таш подняла руки и медленно прижалась к груди Митча. Не понять, почему его дыхание сбилось или почему его сердце быстро билось под ее ладонью, было невозможно.
– Таш.
Ее имя прозвучало низко и хрипло, и она догадывалась, что оно должно было бы быть предупреждением, но получилось нежной лаской. Она поднялась на цыпочки, чтобы прикоснуться губами к его губам. Руки Митча поднялись к ее плечам, словно собираясь оттолкнуть, но губы раскрылись для нее, и их языки переплелись. У него был вкус моря, и она забыла, кто кого целовал, когда их тела прижались друг к другу, ища контакта и желая его еще больше.
Наконец Митч отстранил ее от себя, дыша тяжело, словно только что пробежал марафон.
– Не надо так меня благодарить, Таш.
Она сжала его предплечья, чтобы не упасть.
– Это перестало быть выражением благодарности после первого поцелуя.
– Ты сама сказала, что это плохая идея.
– Когда?
– Сегодня днем ты предлагала только дружбу. Утром ты отступила, когда я попытался тебя поцеловать. – Он цедил слова сквозь зубы, и Таш видела, каких усилий ему стоило контролировать себя.
– У меня, наверное, галька в голове была. – Она вцепилась пальцами в ткань его рубашки.
Митч тяжело вздохнул.
– Ты сам думаешь, что это плохая идея?
– Предполагалось, что я буду тебя защищать и охранять.
– Поправка: ты увез меня из опасного места. И сказал, что эта опасность за нами сюда не последует.
– Не последует, но…
– Тогда тебе не нужно постоянно быть на взводе, и ты сам это знаешь.
Митч промолчал в ответ.
– Знаешь, мой отпуск мог бы стать совершенно незабываемым, если бы к нему добавился курортный роман.
Митч выругался, но как-то не зло.
– Я знаю, многие считают меня жестким человеком с непримиримым характером. В некоторых кругах это означает, что у меня имидж… плохой девчонки.
Глаза Митча расширились.
– На деле же все наоборот. – Совсем наоборот, но она не собиралась делиться этим фактом.
У Митча было красивое, невероятно притягательное тело. И Таш всем своим естеством жаждала изучить его.
В свете поднимающейся луны в его глазах заплясали искры.
– Ты пытаешься сказать мне, Таш, что хочешь сделать что-нибудь дикое и безрассудное?
Она улыбнулась в ответ.
– Я рада, что ты наконец включился в нашу программу, офицер Кинг.
Дорогу до коттеджа они преодолели, казалось, за секунды, как только они ворвались внутрь, Митч резко прижал ее к двери, его рот – жаркий и жадный – накрыл ее губы. Лампа на кухне давала круг слабого желтого света, а сияние луны просачивалось сквозь окна и отражалось от репродукций на стенах и блестящих книжных переплетов.
Грубое дерево двери упиралось ей в спину. Таш провела ладонями с плеч Митча ему на грудь и повела его в комнату спиной, не давая повернуться, не отрываясь от его губ, слишком наслаждаясь его вкусом и ощущениями.
Митч обвил ее одной рукой, прижимая к себе сильнее. Таш резко втянула воздух; жаркое возбуждение и желание все сильнее охватывали ее тело. У нее начали подгибаться колени, и Митч быстро опустил их обоих на пол, усаживая ее на себя верхом. Они сталкивались носами, стукались локтями, и Митч иногда чертыхался, задевая ногой кофейный столик.
Таш не обращала внимания на такие мелочи. Ей хотелось почувствовать прикосновение кожи к коже. Прямо сейчас!
С рычанием она задрала его рубашку и провела руками по животу и груди. Митч застонал, его мышцы ходили под ее пальцами. В приглушенном освещении его кожа почти мерцала. Таш снова погладила его тело ладонями. Он вздрогнул под ее прикосновением, глаза его блестели.
Это она довела его до такого? Она вызвала такое желание, такое возбуждение?
Таш провела руками ниже, ныряя пальцами под пояс шорт, соблазнительно низкий, и Митч выгнулся всем телом. Таш широко ухмыльнулась, села прямо и откинула волосы за спину.
– Таш, – предупреждающим тоном сказал он.
– Сними рубашку, – потребовала она.
Митч приподнялся на локтях, чтобы посмотреть на нее. От движения его возбужденный член сильнее прижался между ее разведенных бедер.
– О. – Она покачнулась.
Митч одарил ее ухмылкой, и пульс у нее участился.
– Значит, ты такие игры предпочитаешь?
Таш подозревала, что с другим мужчиной ее уже сковала бы неуверенность в себе, но это был Митч. Огонь в его глазах не допускал даже мысли о такой ерунде.
Может, нужно ему сказать…
Она вздернула подбородок:
– Тебе не нравится?
Одним движением он стащил через голову рубашку и отбросил в сторону. Таш смотрела на широкий разлет его плеч и крепкую грудь, на то, как напрягались мускулы и кубики пресса. И позволила рукам последовать за взглядом – медленно и внимательно.
Ладони Митча скользнули ей под футболку, отвлекая, и Таш шлепнула его по рукам:
– Не трогай!
От его улыбки у нее вскипела кровь.
– Сними хотя бы футболку. – Его голос был похож на теплый мед, окутывавший ее обещанием еще большей сладости. – Так будет честно.
Таш неторопливо обдумала его требование. На честность ей было плевать. Она хотела довести Митча до исступления, как он доводил ее с самого первого дня знакомства. Поэтому все-таки стянула с себя футболку. И поэтому расстегнула бюстгальтер и отбросила его в сторону. И поэтому она начала двигаться на Митче, надеясь, что это выглядит соблазнительно, демонстрируя грудь с твердыми сосками. Улыбка сошла с его лица, и он облизнулся.
– Ты прекрасна, – хриплым стоном выдохнул он.
Сейчас, с ним, Таш действительно чувствовала себя прекрасной.
Митч снова потянулся к ней, но она обвила его запястья пальцами и прижала к полу у него над головой.
– Всю свою жизнь я была хорошей девочкой.
Она не ждала, что Митч ей поверит. Она не ждала, что ей вообще кто-нибудь поверит. Она всегда вела себя так, словно уже много раз это делала, но это была неправда. Сбежит ли Митч, если узнает, что она девственница? Она не хотела рисковать. Может, он не заметит.
Она посмотрела ему прямо в глаза.
– Когда-то мне хотелось нарушать все правила, быть… неисправимой.
– Мне достать наручники?
– Попробуй, и получишь ими по голове, – пообещала она, но фраза прозвучала едва слышным выдохом. И судя по тихому рычанию Митча, он ей не поверил.
Подняв голову, он обвел влажным языком ее сосок. Таш словно пронзило электрическим током, все нервные окончания вспыхнули огнем.
– Я же сказала, никаких прикосновений…
Митч втянул ее сосок в рот целиком. Таш выгнулась со вздохом, больше похожим на стон. Дыхание у нее сбилось. Она извивалась под его губами. Раскачивалась на его бедрах. У обоих тела блестели от выступившего пота.
