– Три года.
– Это не большой срок, учитывая, что бывает он здесь наездами. Откуда вы так хорошо осведомлены о характере хозяина?
– Моя родная тетя долгие годы работала экономкой в его семье, – оживилась Карин.
– И вы пришли ей на смену?
– Вам, успешной модели, это может показаться странным, но мне нравится моя работа… Точнее, она полностью меня устраивает.
– Вы же не думаете, что я осуждаю ваш выбор профессии? – поспешила уточнить Никки. – А что касается моей карьеры модели, то она была очень короткой. И похвастаться мне, собственно говоря, нечем.
– О! Синьор Андролетти! – воскликнула Карин, увидя, как вошел Массимо. – Стол накрыт к завтраку.
– Благодарю, Карин. И известите, пожалуйста, Сальваторе, что мы будем готовы выехать через час.
– Да, синьор, – кивнула Карин и удалилась. Никки с трепетом ожидала этого мгновения.
Она робко подняла глаза на Массимо.
– Что? – спросил он ее.
Она отрицательно покачала головой и приступила к завтраку.
– Думала, что, раз мы спали вместе, тебе не придется работать? Считаешь, что наш брак – вопрос решенный?
– Я вообще не связываю эти два обстоятельства. Брак – это брак, а работа – это работа. Одно другого не замещает.
– Желаешь вновь стать лицом фирмы?
– Меня устроит эта или любая другая хорошо оплачиваемая работа. А вообще-то я не испытываю слишком большой привязанности к карьере модели, – разочарованным тоном произнесла Никки.
– Пожалуй, я продлю контракт с тобой. Твое лицо узнаваемо. Оно уже давно прочно отождествляется с именем Ферлиани. Я подумал, что будет рискованно менять его именно теперь, – деловито проговорил Массимо.
– Посмотри на меня, Массимо, и ответь, похожа я на ту девушку с рекламных плакатов?
Он озадаченно взглянул на Никки.
– Не понимаю тебя… то тебе нужна работа, то ты от нее отказываешься.
– Я не отказываюсь. Но я не чувствую в себе сил, – призналась Никки. – Да ты и сам это видишь.
– Я вижу только то, что ты не накрашена и, пожалуй, не выспалась, – ухмыльнулся он. – Но тебе лучше прочих должно быть известно, как делают идеальные лица моделей.
– Благодарю за понимание…
– Я предлагал тебе дизайнерскую работу в фирме. Ты молчишь…
– Ты знаешь, что у меня нет квалификации. Прежде моя работа носила лишь координирующий характер. Я вносила предложения, обсуждала их с компетентными людьми, налаживала их взаимные контакты, но никогда не работала самостоятельно. Это огромная ответственность.
– Что ты хочешь? Что ты умеешь делать? – прямо спросил ее Массимо.
– Я работала личным помощником Джозефа Ферлиани… до того как стала его женой.
– Хочешь быть моим личным помощником? – поморщился он от собственного предположения.
– Меня гораздо больше волнует то, что со мной станется, когда ты пресытишься своим реваншем, – с тяжелым сердцем сказала женщина, которая в один миг вновь почувствовала себя невероятно одинокой и несчастной.
– Я не собираюсь долго заниматься «Ферлиани фейшнс». Я продам эту компанию, как продал все остальные. Надо только дождаться, когда стоимость акций поднимется на требуемый уровень. Поэтому решай сама, имеет ли для тебя смысл связывать свою дальнейшую судьбу с этой фирмой.
– Я думала, что ты вернул себе дело, которое прежде носило имя твоего отца, для того, чтобы и впредь развивать его, – произнесла она удивленно.
– Мне нужно было добиться справедливости. А все прочее – ненужные сантименты.
Щеки Никки разгорелись от холодности его слов. Она прикрыла лицо руками. Невероятная слабость овладела ею. Она с ужасом сознавала, что вот-вот расплачется от бессилия и обиды…
– Не распускайся, – одернул он ее. – Не забывай, что у нас впереди день напряженной работы.
– Мне обязательно ехать?
– Ты поедешь на фабрику вместе со мной. Для этого ты сюда и прилетела. После работы я покажу тебе город.
– Хорошо…
– Тогда убери эту кислую мину с лица. Я не хочу, чтобы Карин и прочие начали шептаться, – небрежно распорядился он.
– Сейчас нас никто не видит, – сделала попытку возразить Никки.
– Я тебя вижу. И хочу, чтобы ты мне улыбалась. Я заслужил это прошлой ночью.
– Я не марионетка… Не хочу улыбаться по приказу. Я не умею улыбаться тогда, когда ничего не радует.
– Однажды ты добьешься того, что я потеряю всякое терпение, – гневно процедил Массимо. – А когда это произойдет, мне будет совершенно безразлично, сможешь ты оплатить долги своего мужа или нет. Я заставлю тебя это сделать…
Дорога от виллы до фабрики в Палермо заняла полтора часа.
Все это время прошло в ледяной тишине салона автомобиля, где вовсю работал кондиционер.
На фабрике они общались довольно сдержанно. Никки немного оживилась и даже получила огромное удовольствие, оглядывая изысканные набивные ткани и осязая их фактуру. Воображение уже рисовало фасоны и отделку.
Она даже смогла ненадолго абстрагироваться от своих проблем. Никки и прежде испытывала гордость, когда видела надпись «Ферлиани фейшнс» на ярлычках. Она чувствовала свою причастность к большому делу. Хотела бы она, чтобы жизнь сложилась иначе… Но увы…
Однажды она отважилась признаться Джозефу Ферлиани, что не закончила даже среднюю школу. Массимо же про это ничего не знал…
Она пробиралась сквозь многочисленные стойки с одеждой к офису Массимо, за стеклянными перегородками которого он быстро и страстно что-то обсуждал на итальянском с менеджерами фабрики.
Никки остановилась, затаившись за вещами, и некоторое время с любопытством наблюдала за ним. Словно почувствовал ее заинтересованный взгляд, он поднял на нее глаза и окликнул:
– Никки! Что там у тебя?
– Нет, н-ничего… Все нормально, – сбившись, пролепетала она.
– Ладно… Господа, я отлучусь пообедать, – обратился он к служащим. – Идем обедать, – кивнув, он обнял ее за талию и неожиданно ласково спросил: – Проголодалась?
– Немного, – тотчас оттаяв, ответила Никки.
– Утомилась?
– Есть чуть-чуть, – доверчиво произнесла женщина.
– Почти улыбнулась… – удовлетворенно отметил Массимо.
* * *
После ленча Массимо стал показывать Никки город. Они любовались достопримечательностями до заката солнца. А когда стало темнеть, он повел Никки в свой любимый ресторан.
– Поедим, как это делают в Италии. Добродушно и со вкусом. И не будем пикироваться, – предложил Массимо.
– Я не сторонница ругани и брани, – охотно согласилась Никки.
– Посмотрим, надолго ли хватит твоего, миролюбия, – ехидно заметил Массимо.
– Очевидно, твое миролюбие уже иссякло, – констатировала Никки.
