– Хорошо. Сегодня ты кажешься отрешенной, – произнесла Кари.
– Я просто очень переволновалась, делая презентацию перед советом директоров. Ставки были слишком высокие. Мне всегда кажется, что дедушка наблюдает за мной и готов вцепиться в меня, если я не продумаю каждую деталь.
Эмма говорила искренне. Кроме того, во время презентации ее отвлекал образ обнаженного Келла, стоящего в ее спальне, но она не желала говорить об этом сестрам.
– Дедуся был та еще штучка. Неудивительно, что папа вырос таким тираном, – сказала Джесси, когда они вернулись за свой столик с бокалами гранатового мартини.
– Да. Я понимаю, почему мистер Монтроуз так нас ненавидел. Можно подумать, наш дед стал счастливее, выиграв первую битву. По-моему, он никогда не был счастлив.
Кари отпила коктейль и пожала плечами:
– Я всегда думала, что ему должно быть неловко из-за того, как он выгнал Монтроуза из компании. Я имею в виду, у него было неспокойно на душе.
Эмме хотелось улыбнуться Кари, которая мило оправдывала жестокость их дедушки. Ее сестра смотрела на мир через розовые очки; она никогда не смогла бы сделать того, что сделал их дед, поэтому его оправдывала. Но отчасти Эмма верила, что их дед просто был очень несчастным человеком. Он не любил людей и, следовательно, не чувствовал себя виноватым за свой поступок с Монтроузами, а просто считал его дополнительным сопутствующим ущербом.
– Может быть. Не важно. Он мертв, а наследники Монтроузов отомщены, – сказала Джесси. – Сейчас наша жизнь изменилась к лучшему. Осталось дождаться, когда у Эммы все получится. Сначала я не предполагала, что захочу работать в объединенной компании, но сейчас работа мне нравится.
– Тебе хорошо, потому что ты влюблена в Монтроуза и сыграла важную роль в том, чтобы объединенная компания заключила крупный контракт с голливудским продюсером. По-моему, за это нужно выпить, – произнесла Эмма. – За Джесси!
Кари и Джесси подняли бокалы – сестры чокнулись и выпили. Они заказали закуски. Эмма старалась избавиться от зависти, которую испытывала к сестрам, чья жизнь стала спокойной и размеренной. Она знала, что обе сильно настрадались, прежде чем нашли свое счастье.
– Что случилось, Эмма? – спросила Кари, заметив выражение ее лица.
– Ничего, – сказала Эмма. Она ни за что не будет плакать перед сестрами и говорить о том, как хочет, чтобы рядом с ней тоже был любимый мужчина. Или о том, как желает быть с Келлом.
– Лгунья, – произнесла Джесси. – Это из-за Келла?
Эмма покачала головой.
– А что с Келлом? – спросила Кари.
– Они вчера вместе ужинали, – сказала Джесси. – Я подозреваю, они не только ужинали.
– Ох, оставьте меня в покое, – ответила Эмма.
– А ты оставляла нас в покое, когда мы встречались с Алланом и Дэком? – спросила Джесси. – Нет, ты вела себя как старшая сестра, старалась дать совет и помочь нам.
Кари погладила Эмму по руке:
– Я ненавидела твое вмешательство, но знала, что ты меня поддержишь, и мне становилось легче. Расскажи нам, что происходит.
– Ничто вообще не происходит, если не считать, что я теряю над собой контроль, – сказала Эмма.
– Как?
– Мне нравится Келл.
– Он неплохо выглядит, – произнесла Джесси.
– Джесс!
– Что? Я считаю, он хорош собой, как Люцифер. Мечтательные серебристые глаза и кудрявые локоны. У кого еще есть кудряшки? По идее, он должен выглядеть смешным, но так не выглядит, – заметила Джесси.
Кари рассмеялась:
– Ты права. Он похож на падшего ангела.
– Девчонки, от вас никакой помощи. Я думаю, меня влечет к нему только физически. А может быть, я просто завидую.
– Нам? – спросила Джесси.
Эмма кивнула.
– Ура! Сбылась моя мечта! Я не верила, что когда-нибудь ты захочешь того, что есть у меня, – закричала Джесси.
Эмма покачала головой, глядя на сестру:
– Когда ты повзрослеешь? Я неправильно выразилась. Мне просто одиноко. Гелио умер. Конечно, у меня есть Сэмми. Но когда мы с Келлом поцеловались, я словно проснулась. Я захотела того, чего у меня быть не может.
– Почему? – спросила Кари. – По-моему, из вас получится прекрасная пара.
Джесси фыркнула.
– Но мы оба знаем, что он слишком долго жил, думая о мести, поэтому не сможет быть со мной счастливым. Я до сих пор его враг.
– Ты говоришь, что любишь его? – произнесла Джесси.
– Нет. Ни в коем случае. Я просто иногда думаю, что, если бы наши деды не начали враждовать, у меня и Келла был бы шанс.
Кари покачала головой:
– Как меня бесит эта вражда. Кто бы мог подумать, что решения, принятые за несколько десятилетий до нашего рождения, повлияют на нашу жизнь, и мы будем расхлебывать их последствия.
– Я знаю, – сказала Эмма.
– Что ты будешь делать? – спросила Джесси. – И не вздумай говорить, что все обойдется. Страсть – сильная эмоция, а вы двое проводите вместе много времени. Это будет похоже на то, как мы с Алланом оказались в ловушке во время урагана.
Джесси и Аллан были в Северной Каролине после смерти лучших друзей. Их назвали совместными опекунами дочери друзей, Ханны, а опекунство оформляли несколько недель. Ожидая решения суда, они пережидали ураган. Столкнувшись с трудностями, непримиримые соперники влюбились друг в друга.
– Я не знаю, – сказала Эмма. – Я подумываю уволиться из компании и поехать с Сэмми в Испанию. Его бабушка приглашает меня в гости.
– В самом деле? – спросила Джесси. – Мне нравится мама Гелио, но она сразу догадается, что ты просто сбежала.
– Она не станет меня ругать. Я была сильной, когда требовалось. Она обещала всегда мне помогать, – произнесла Эмма. Мысль о поездке в Мадрид и проживании в красивом доме в мавританском стиле была заманчивой. Ее бывшая свекровь, Изабелла, будет баловать ее и присматривать за Сэмми, и Эмма притворится, что у нее нет проблем.
Но побег не в ее стиле, поэтому она никуда не поедет. Ну, по крайней мере, она так себе сказала. Но в душе Эмма знала, что остается, чтобы узнать, как сложатся дальше ее отношения с Келлом Монтроузом.
Келл чувствовал себя шпионом, паркуя машину перед домом Эммы в первом часу ночи. Он не мог заснуть. Он знал, чего хочет, но не понимал, как это получить. Его необъяснимым образом тянуло к Эмме. Из-за нее у него началась бессонница. После того как Дэк забрал Сэмми и ушел после матча «Лейкерс», Келл отправился домой в одиночку. В шикарной квартире в центре города ему было ужасно тоскливо. В спальне стояла тишина – напоминание о том, что он дома один. Келл знал, что сам предпочел одиночество, хотя не мог не желать себе другой судьбы.
Жизнь казалась ему неполноценной. Но, как обычно, он боялся озвучить свои желания. С тех пор, когда он считал семью всего лишь мотивацией для бизнеса, прошло много лет.
