С мольбой взглянув на него, она издала горестный стон, проигнорированный им.
— Пожалуйста, не останавливайтесь из-за меня, — сказал Тим. Выражение его лица свидетельствовало о том, что в его словах кроется какой-то непристойный смысл. — Я только принес ваши вещи. Стеф больше не нуждается в них — как и в вас.
Услыхав голос брата, Виктор едва не упал. Воспользовавшись моментом, Лилиан оттолкнула его и пошла за Тимоти в гостиную.
Не обращая на нее внимания, он швырнул одежду на ближайший стул, водрузил сверху босоножки, а затем, порывшись в карманах, выудил оттуда нитку жемчуга, которым Лилиан украсила голову Стефани, и присоединил к остальной куче.
Затем он брезгливо отряхнул ладони, словно избавился от чего-то нечистого, бросил на Лилиан уничтожающий взгляд и повернулся, чтобы уйти. В каждом его жесте сквозило такое отвращение, словно войдя, он застал Лилиан обнаженную в объятиях Виктора, а не пытающуюся вышвырнуть его вон.
Тем не менее сейчас важнее было выяснить, почему вообще на ее пороге оказался Тимоти, в то время как она ждала его дочь.
— Минутку, — попыталась удержать его Лилиан, когда он проходил мимо. — А где Стефани?
— Слава Богу, не здесь! — стряхивая ее руку движением запястья, сказал он.
— Но мы собирались посмотреть телевизор.
— Она передумала, и это только к лучшему. С вашей помощью Стеф и так получила достаточно впечатлений для одного вечера. А то, что увидел, войдя сюда, я, было бы для нее уже слишком.
— Как вам нравится предполагать худшее, Тимоти! То, что вы видели, было… — с негодованием начала было Лилиан.
— О, прошу избавить меня от подробностей! — оборвал он ее — Честно говоря я не ручаюсь за то, что меня не стошнит, если я вас услышу.
До этого момента единственной мыслью Лилиан было прибегнуть к его помощи, чтобы избавится от Виктора. Но упорное нежелание Тима выслушать ее без предвзятости, понять, что она была скорее жертвой, чем завзятой грешницей; возмутило Лилиан, и это добавило ей сил. Она устала от безуспешных попыток оправдаться перед ним. Пусть думает, что хочет!
— Вот и хорошо, Тимоти, — проговорила она. — Это не ваша забота, что я делаю и с кем.
— Моя, если это затрагивает Стеф, а по вашему собственному признанию, вместо меня должна была войти она.
— И что же?
— А то, что она уже проделала это раньше. Но вы были так увлечены, решая, как лучше избавиться от нее, что даже не заметили этого.
— Она была здесь? — Лилиан в ужасе уставилась на него.
— Да, она была здесь, — язвительно передразнил ее Тим, — но оказалась достаточно сообразительна, чтобы понять, что в ней не нуждаются, поэтому исчезла так же тихо, как пришла, не желая нарушать интимную сцену, свидетельницей которой стала.
Решив, по-видимому, что он слишком долго молчал, Виктор пошатываясь вошел в гостиную и, на горе Лилиан, присоединил свой голос к хору оправданий.
— Ты делаешь из мухи слона, старик.
Лилиан закрыла глаза и поморщилась, когда Тимоти заорал:
— Заткнись ты, пьяный олух! Когда я захочу услышать твое мнение, та скажу тебе об этом.
— Я только пытаюсь помочь.
— Вот и молчи в тряпочку.
Виктор слабо улыбнулся.
— Мне жаль, если Стеф неправильно поняла то, что услышала.
— Она слишком хорошо все поняла! — выпалил Тимоти и, обогнув их, направился в холл. — Вам не терпелось избавиться от нее, и, учитывая причину, я только рад, что все так вышло. Но вы хотя бы удосужились подыскать более гуманный способ донести да нее ваши намерения.
— Как ей, должна быть, обидно! — воскликнула Лилиан, идя следам за Тимом.
Ей бы стоило быть умнее и держать эмоции при себе! Пугающий и величественный в своем гневе, он обернулся к Лилиан.
— Как будто вы способны это понять!
— А почему вы считаете, что не способна? — выкрикнула Лилиан, ошеломленная очередным взрывом испепеляющего презрения.
Он рывком открыл парадную дверь.
— Вы? Женщина, без сожаления выбрасывающая надоевшие игрушки? Скорее небеса упадут на землю! — прорычал Тим, вылетая на улицу.
Он оставил за собой гнетущее молчание. Наконец Виктор прочистил горло и спросил:
— Наверное, вы хотите, чтобы и я тоже ушел?
— Разумеется.
— Уже немного поздно просить прощения, я понимаю.
Лилиан вздохнула.
— Просить прощения вам нужно только у Стефани, Виктор.
— Возможно, но, думаю, я подожду с этим до утра. Я не готов снова встретиться с Тимом Пленных-Не-Берем.
Ничего удивительного, что эти двое не ладят, подумала Лилиан, наблюдая за тем, как он трусит к главному корпусу. Виктор бесхребетный, а Тимоти сделан из стали. Сильный, мужественный, решительный, он всегда спешит на помощь тем, кого любит, и не торопится прощать их обидчиков. Стефани очень повезло с отцом.
Но понимание этого не удержало Лилиан от следующего шага. Она не могла откладывать на завтра то, что необходимо было исправить сегодня. Схватив куртку с капюшоном, она накинула ее на плечи, натянула ботинки и, выйдя на веранду, направилась к соседней двери.
Ей пришлось постучать дважды, прежде чем Тим удосужился открыть.
— Ну что еще? — прорычал он. — Кровать не достаточно широка для ваших сексуальных экзерсисов?
— Я бы хотела поговорить со Стефани, — спокойно сказала Лилиан.
— Исключено. Она и так наслушалась достаточно.
— Тимоти, пожалуйста! Она действительно неправильно истолковала ситуацию и если бы немного подождала, то поняла бы это.
— Хотите сказать, слова «давай избавимся от девчонки, чтобы поиграть в постельные игры», могут иметь иное толкование? Я так не думаю! — Он язвительно рассмеялся и заглянул ей через плечо. — Кстати, а где же любовничек? Прячется за вашей юбкой?
— Он вернулся в главный корпус.
— Ах, вот досада! Неужели это я его спугнул?
— Нет, я.
— Похоже, сегодня вечером никому не повезло, не так ли?
— Увы, нет. Но, на что бы вы ни считали меня способной, я никогда намеренно не задену чувств Стефани.
— Намеренно или нет, но сегодня вы дважды заставили ее плакать.
— Тогда тем более мне нужно все объяснить ей. — Поежившись, Лилиан плотнее запахнула куртку. — Может, вы все-таки позволите мне войти и поговорить с ней хотя бы минутку? Мне бы хотелось по возможности уладить недоразумение.
— Все в порядке, пап, — раздался голосок откуда-то из-за спины Тима. — Я не имею ничего против того, чтобы поговорить с ней.
Он взглянул через плечо на полускрытую тенью фигурку в дальнем конце большого холла.
— Ты уверена, что хочешь этого, Стеф?
