Я поняла, что дело в Ренрихе. Что бы ни случилось — произошедшие изменения связаны с ним.
Он отправился, наконец, в свою книгу и прихватил с собой хижину? Ой, да ладно, она ему там не нужна. Тем более что дымокот уж точно в числе персонажей новой истории не значился.
Я вернулась к филину, остановилась напротив и потребовала:
— Где они?
— Х-ху, — сообщил филин, не открывая глаз. Вот, значит, как. Послал, да? Мол, отцепись от мудрой лесной птицы, она спит?
— Ладно, — сказала я.
Ладно.
— Пойду, заблужусь, а вы будете виноваты.
Я надеялась, что подобная угроза для наблюдателя будет что-то значить.
Если филин все же наблюдатель. Если это все тот же филин, конечно.
Зачем я поперлась в лес? Мне пришло в голову, что хижину могли спрятать не от меня, а от Ренриха. Вот что, если наблюдатель обманом заставил его выйти за ограду и… не знаю, я просто представила, как он бродит по лесу босиком. И решительно направилась к деревьям. Тропинка была, но быстро закончилась и я начала тонуть в снегу по щиколотки.
— Ренрих! — закричала я. — Ре-е-енри-их!
Знаю, что глупо. Но вдруг… вдруг бы он все же отозвался?
— Ренрих! — надрывалась я.
И ведь он был прав: возле хижины невозможно было замерзнуть. А в лесу морозец крепчал, постепенно пробираясь под одежду.
Деревья были абсолютно черные, как нарисованные углем. Ненастоящие.
— Ренрих!
Отрицательный персонаж не думал отзываться. Да ну, не могло все это быть аферой ради того, чтобы украсть мою хижину.
А если все из-за кота? Что, если где-то есть рынок, на котором торгуют экзотическими персонажами. А у меня кот редкой дымоватой породы!
— Кс-кс-кс, — позвала я и прислушалась.
И услышала треск сломавшейся ветки. Это был первый звук, который донесся до меня из леса. Прежде, как мне кажется, шум производила только я.
Между елками появилась странная фигура, увеличивающаяся на ходу в размерах. Будто человек в движении поднялся с колен, расправил плечи… встряхнулся, скидывая снег.
Это был парень со взъерошенными волосами, впалыми щеками и острым небольшим носом. На нем был плащ с карманами-клапанами, кучей хлястиков, веревочек, повязанных на бегунки замков… Модный тип остановился напротив меня, мигнул. Мне показалось, что я сейчас услышу знакомое: «Ухуху!»
— Ну, что же вы, Виктория Романовна, так неосмотрительно ушли в незнакомый лес, шумите, пугаете местных обитателей. Они, между прочим, людей, кроме вас и вашего Ренриха, вообще не видели.
— Скажете, где он? — спросила я. — Или мне местных искать?
— Они с вами говорить не будут, — с укором сказал парень.
— Почему?
— Не положено.
— Так где Ренрих?
— Там, где и должен быть.
— В новой книге? — допытывалась я. Наблюдатель вытаращился на меня в задумчивости. Я ждала. Да-да, уважаемый, я на «своем» Ренрихе уже натренировалась вытягивать информацию клещами. Хочешь, чтобы из тебя по одному слову выжимали? Будет тебе…
— Ну, вы ведь этого хотели, — заметил мой недавний собеседник. Ответ меня не удовлетворил. Неконкретный, с лазеечкой. Мол, если что — я про Ренриха ничего и не сказал. Только про чаяния автора. Да и как проверить?
Парень вздохнул.
— Все идет так, как и должно, — заверил он. — Вам не о чем беспокоиться. Готовьтесь к большому празднику, радуйтесь примирению с сестрой.
Какому еще примирению? Мы, в общем, и не воевали. Да и завершение нашей встречи явно вышло скверным… Хотя общий посыл я поняла, конечно: за мной не только в виртуальной реальности наблюдают, видите ли. Как говорится, если долго смотреться в творческий мир, этот самый мир рано или поздно посмотрит на тебя. Как-то так, ага.
— Разберусь, — улыбнулась я. — Только вот понимаете, господин наблюдатель… мне вас так называть или уж по привычке Филином?
— Привычка вам не понадобится. Сомневаюсь, что мы еще когда-нибудь встретимся.
— Не скажу, что я расстроена. Но сначала давайте решим один вопрос. Исключительная мелочь, вас надолго не займет. У меня тут недвижимость была. Постройка законная, все дела. И вдруг — пропала.
— При чем тут я? — как будто даже натурально удивился парень.
— Ну, вы же наблюдатель. Значит, наблюдали и все видели. Вот я и требую вернуть все как было.
Филин склонил голову набок. Очень по-птичьему. Переступил с ноги на ногу.
— Думаете, я обязан отвечать, Виктория Романовна? Я просто сейчас уйду и…
— Не уйдете, — отрезала я.
— Что мне помешает?
— Видимо, ваш ответственный пост. Потому что иначе вы бы за мной и в лес не потащились.
— Вы правы, — признал, наконец, парень. — Ваше благополучие здесь — моя ответственность.
— Почему? Я могу пострадать в вымышленном мире?
— Если только душевно. Вы себя накручиваете, это может сказаться на реальностиЯ не угрожаю, всего лишь предупреждаю.
— Верните мне мою хижину, и я перестану терзаться душевно.
— Через некоторое время вы получите ее в целости и сохранности. А лучше — придумайте себе дворец и отдыхайте в нем в свое авторское удовольствие.
— А почему не отдать хижину сейчас? Там что, воображаемая радиация? — язвительно уточнила я.
— Виктория Рома… так, ладно. Не хотите по-хорошему, я ведь могу и не щадить вашу тонкую душевную организацию. Если у вас потом снова пропадет вдохновение, вспомните, что я пытался вас оградить от этого.
— От чего? — тихо спросила я.
— От того, на что вы, в сущности, изначально не могли повлиять. Только позвольте… вы ведь совсем замерзли.
Он снял свой модный плащ и накинул мне на плечи. Мне тут же стало теплей.
— Может быть, вернемся? — предложил Филин.
— Нет уж, сначала объясните, что происходит? — потребовала я, по-прежнему не повышая голос. Осипла внезапно.
— Да тут, в общем, и объяснять нечего. Вы ведь сами обо всем догадались. «Ты больше от меня не зависишь» — это разве не ваши слова?
Подслушивал, значит, морда совиная. Ну и что дальше? В чем подвох?
Наблюдатель словно услышал мои мысли. Улыбнулся снисходительно и пояснил:
— Вы действительно не властны над этим персонажем, потому что, упустив над ним контроль, позволили ему развиваться самостоятельно.
— Что в этом плохого?
— То, что вы не привязали его к миру. Передали часть его образа другому. В результате Ренрих оказался неуместным персонажем. Мир его не принял. Как бы вам объяснить… он стал чем-то вроде злого двойника главного героя. Доппельгангером. А как известно, двойники не могут существовать в одной реальности, кто-то должен уйти. Поэтому запустился естественный механизм зачистки. Уверяю вас, это совершенно стандартная процедура.
— Зачистка, — повторила я.
— Именно, — кивнул Филин. — На самом деле, вы вообще не должны были узнать, мы защищали вас от нежелательного внимания. Но он как-то исхитрился пробраться… Мы могли бы выяснить, кто ему помог, пока он еще способен рассказать, но ведь это будет крайне жестоко. А мы против жестокости.
— Мы — это кто?
— Мы — это мы… Межмировая плацента, если хотите. Концентрированное вдохновение, питательная среда. Что-то вроде первоосновы, из которого придуманные миры черпают силы в период стабилизации, после того как автор завершает книгу. Некое пространство… скорее не космос, а первородный хаос, только творческий. Когда мир обретает достаточный внутренний заряд для становления самостоятельным, он закрепляется в ткани мироздания, сплавляясь с другими, но никогда с ними не пересекаясь. У вас это называют параллельными мирами.
Что-то мне не нравилось в его объяснении. В общем-то, мне не особо нравилась вся космогоническая картина. Слишком много хаоса.
Вот же оно!
— А что случается с теми мирами, которые не становятся настоящими? — спросила я. — Ведь много книг, которые авторы не дописали. Или…
— Или авторы не обладали достаточным творческим потенциалом, чтобы наделить мир искрой жизни? — понимающе кивнул Филин. — Их роль очень важна. Они составляют часть нас. Они превращаются в энергетическую субстанцию, в которой содержатся остальные миры, напитываясь творческой силой для того, чтобы стать самостоятельными. Вписаться в общую ткань мироздания.
