— Да. И считаю вас очень привлекательным.
— Ну-у… Я совсем не это имел в виду.
Он привлек ее ближе, и, кружась в медленном темпе танца, Лесли вдруг испытала внутри какое-то сладкое щемящее чувство. Однако с последними аккордами оно исчезло.
— Вы очень хорошо танцуете, доктор Редвуд.
— Вы тоже, доктор Форрест.
Они вернулись за столик, и весь оставшийся вечер он поочередно танцевал с Лесли и Пэт, но те сладкие мгновения, которые испытала Лесли во время первого танца, больше не повторялись. Казалось, к нему вернулось былое напряжение, и Лесли думала, не связано ли оно с письмом, которое он читал, когда они подошли к столику.
В половине первого он посмотрел на часы:
— Видимо, нам придется прервать вечер. Завтра утром у меня операция.
На обратном пути они завезли Пэт.
— Как завтра? Покатаемся на лыжах? — спросила она Лесли.
— Не знаю, — колебалась та. — Я позвоню тебе утром.
— Ну и прекрасно. Спокойной ночи, доктор Редвуд. И огромное вам спасибо.
И они тронулись дальше по заледенелой дороге. Откинув голову на спинку сиденья, Лесли проговорила:
— Вечер был просто прекрасный.
— Я рад, что вам понравилось. А мне сегодня просто необходимо было чье-то общество.
— Знаю. — Лесли посмотрела на него. — Что-то случилось в клинике?
— Не угадали! Это личное.
— Простите. Мне не стоило вас расспрашивать.
— Нет-нет, все в порядке. И вы, как всегда, очень тактичны.
— Что вы имеете в виду?
— А мне казалось, что мы откровенны друг с другом, — проговорил он со свойственным ему сарказмом. — Только не говорите, что не думали обо мне или… о моей жене. — Он остановился у здания клиники и, не убирая рук с руля, посмотрел на нее. — Сегодня чудная ночь. Не хотите немного пройтись перед сном?
Чувствуя, что он хочет ей что-то сказать, Лесли согласилась, и они пошли по заснеженной тропинке, поднимающейся в гору.
— Подъем трудный, — сказал Редвуд, — но здешняя красота стоит того.
Вскоре они вышли на небольшое плато и глянули вниз, устремив взоры на сказочную картину. Кучерявые облака, сквозь которые проглядывала луна, бросали тень на умиротворенную гладь долины. Казалось, словно она лежит совсем рядом и если протянуть руку, то можно коснуться первозданной белизны снега, покрывающего будто выточенные из слоновой кости башни альпийских хребтов.
Редвуд вдруг заговорил — тихо, будто сам с собой:
— Во время моей последней прогулки с женой я привел ее сюда. Мне казалось, она не сможет не поддаться очарованию этой красоты. — В его голосе звучала горечь. — Но я забыл старую истину. Слеп тот, кто не хочет видеть. Хотя, похоже, она касается и меня. Я не мог поверить, что женщины, которую я люблю, на самом деле не существует.
— Многие люди обманываются. Вы — не первый.
— Вы так говорите, будто знаете это по опыту.
— Не по своему. По опыту сестры. Жизнь открыла ей глаза на мужа, к сожалению, когда было уже слишком поздно.
— Слишком поздно! — эхом повторил он. — Это «поздно» начинается в тот момент, когда ты влюбляешься.
— Не могу с вами согласиться.
— Это потому, что вы еще слишком молоды.
— Напротив. Чем старше я становлюсь, тем больше убеждаюсь в потребности любить.
— Тогда лучше любить собаку или канарейку — в них больше преданности!
— Ваши слова полны горечи.
— Потому что я смотрю фактам в лицо. Посудите сами: с того момента, когда вы влюбляетесь, внутренне начинаете зависеть от этого человека, потому что в его руках ваше счастье. Но когда его любовь умирает…
— Если это настоящая любовь, она никогда не умрет. Она, наоборот, только растет.
— В моей жизни такого не было.
— Значит, вам не повезло.
Он отчаянно махнул рукой:
— Сегодня вечером я получил письмо, которое едва не убило меня.
— Я догадалась, что вы чем-то расстроены, только не могла понять чем. Это связано с вашей женой?
— Да. Один мой друг, который сейчас находится в Сент-Морице, написал мне, что она там.
— И она не приехала повидаться с вами?
— Она находится там с другим мужчиной.
— Понятно.
— Понятно?! — с горечью воскликнул он. — Да разве кто-нибудь, кроме меня, способен это понять? Разве можете вы понять, как мне хочется что-нибудь сделать с ней! Ну почему?.. Почему из всех мест на земле она выбрала именно Швейцарию?!
— Так вы расстроены тем, что она сейчас в Швейцарии?
Мгновение он недоуменно смотрел на нее, потом хрипло рассмеялся:
— Хотите, я расскажу вам, как все произошло? Да вы, наверное, и сами уже слышали? — И, в задумчивости взявшись за подбородок, он начал бесстрастным голосом: — Когда мы приехали в Швейцарию, зимний отдых был в полном разгаре. Отели были набиты туристами, и среди них у Деборы нашлось много лондонских друзей. Танцы, ночные клубы, лыжное катание — все эти увеселения не обходились без нее, она была там душой общества. Я никогда не видел ее такой счастливой и радостной! Но, к сожалению, картина кардинально изменилась, когда сошел снег. Дебору словно подменили.
— И что же она делала?
— Она делала мою жизнь невыносимой с апреля по ноябрь! К счастью, в тот год снег выпал рано, и как только понаехали ее друзья, она снова оказалась в своей стихии. Но на этот раз по окончании сезона она уехала вместе с ними. Следующие несколько лет она оказывала мне честь, каждую зиму наезжая сюда со своей компанией. Меня не устраивала такая жизнь, так что в конце концов мое терпение лопнуло, и мы серьезно обо всем поговорили. Она уехала, и я не виделся с ней больше двух лет. Остальное вам известно.
Коснувшись подбородка Лесли, он заглянул ей в глаза, но в этот момент облака заслонили луну, а когда они рассеялись, ночную тишь вдруг прорезал резкий звук автомобильных тормозов. Редвуд и Лесли подошли к парапету и глянули вниз.
— Машина едет в клинику, — пробормотал он. — Интересно, кто это может быть в такой поздний час?
— Возможно, авария на дороге?
— Обычно таких пострадавших везут в Чер. Если только дорогу не заносит.
Машина сверкнула фарами и скрылась. Редвуд коснулся руки Лесли:
— Наверное, нам лучше спуститься вниз и посмотреть, что произошло, а разговор продолжим позже.
Они торопливо начали спускаться по заснеженной тропинке, и вскоре за поворотом показался освещенный подъезд клиники. От только что подъехавшей машины к ступенькам больницы спешил высокий блондин, неся на руках безвольно обмякшее тело. Аксель Берто вышел ему навстречу, чтобы помочь. Услышав сзади шаги Редвуда и Лесли, блондин обернулся. Голова женщины, которую он нес, покоилась на его плече, длинные темные волосы шелковым каскадом ниспадали вниз. Яркий свет над входом осветил ее лицо, и Лесли показалось, будто в одно мгновение годы пронеслись вспять — ей представилось, что она снова юная медсестра частного отделения. А стоявший рядом с ней Редвуд неподвижно застыл на месте.
