— Доедай же.
— Я доем, — холодно улыбнулась Марианна. — После чего ты достанешь из багажника мои чемоданы, а я решу, улетать ли мне немедленно или пробыть здесь еще несколько дней. В любом случае путешествовать вместе мы не будем, и тебе придется с этим смириться. — И она твердо, без улыбки взглянула ему в глаза.
— Нет, ты поедешь со мной, — мягко, но решительно отозвался Хадсон.
— Ты с ума сошел.
— Вовсе нет. — Улыбнувшись, он откинулся на спинку кресла, но глаза его оставались холодными. — Я в здравом уме и прекрасно себя контролирую, и ты это знаешь. Я не люблю путешествовать в одиночку, а тут как раз подвернулась ты. Не вижу никаких проблем.
— А я вижу! — огрызнулась Марианна.
— Ты поедешь со мной, Анни. Ты хочешь увидеть Марокко, я тоже. Мы оба в отпуске, и глупо позволять прошлому портить нам каникулы. Просто покатаемся по стране, полюбуемся видами. Ты будешь в полной безопасности. — Он насмешливо улыбнулся. — Если хочешь, могу дать письменную гарантию.
— Я не боюсь тебя, Хадсон, — с усилием произнесла Марианна.
— Отлично. Значит, все решено. — В голосе его послышалось нетерпение: очевидно, он предчувствовал нелегкий спор и теперь радовался, что все достаточно скоро уладилось. — Твои вещи собраны, мои тоже.
Да, этот раунд Марианне не выиграть. И дело не только в том, что Хадсон загнал ее в угол, хотя это само по себе достаточно неприятно. Беда в том, что ей отчаянно хотелось ехать с ним. К чему себя обманывать?
Долгой, бесконечно долгой ночью, когда весь мир видел безоблачные сны, Марианна, съежившись в кресле, рыдала о том, что никогда больше не увидит Хадсона. И вот он появляется и предлагает ей провести с ним еще несколько дней! Словно приговоренный, которому обещали отсрочку казни, Марианна не могла противиться искушению. С Хадсоном она бы еще справилась, но бороться одновременно с ним и с собой — выше ее сил. Она поедет, хоть и знает, что об этом придется горько пожалеть.
— Тебе удобно?
— Да, спасибо, — ответила Марианна. Ее напряженность не ускользнула от мужчины на водительском сиденье.
— Может, сменишь гнев на милость? — мягко спросил Хадсон. — Я ценю твой твердый характер, но боюсь, что он может испортить нам все удовольствие от поездки. — И уголки его губ приподнялись в ленивой усмешке. — Хочешь, я извинюсь перед тобой и докажу, что сожалею о своем поведении?
И, прежде чем она поняла, что он собирается сделать, Хадсон сжал ее лицо в ладонях и прильнул к губам. Отчаянным усилием воли Марианна заставила себя сидеть неподвижно, не отвечая на поцелуй. Если она сейчас поддастся соблазну, следующие несколько дней превратятся для нее… Во что? В райское блаженство? Может быть, но рано или поздно прекрасный сон сменится удручающей реальностью.
— Не надо бороться со мной, — ворвался в сумятицу ее мыслей вкрадчивый шепот соблазнителя. — Ты хочешь ответить на поцелуй, и мы оба это знаем!
— Нет! — Она отдернула голову так резко, что ударилась бы о стекло, если бы окно не было открыто. — Ты говорил, что я буду в полной безопасности, а теперь…
— Анни, это просто поцелуй.
— Да неужели? — вспылила Марианна. — Чисто платонический?
— А ты хочешь чисто платонических отношений? — Он бросил на нее пронзительный взгляд из-под густых ресниц. — Ты действительно этого хочешь?
Гнев и ярость Марианны улетучились под его тяжелым взглядом.
— Да, я действительно этого хочу, — ответила она дрожащим голосом.
— Хорошо, пусть так и будет. — Он небрежно кивнул и завел мотор, и Марианна была вновь глубоко уязвлена его очевидным равнодушием.
— И ты не… не возражаешь? — пролепетала она, чувствуя, как пылают щеки.
— Я просто убит, — насмешливо ответил он; лицо его ничего не выражало. — Но ничего, выживу.
Семьдесят миль до Феса мощный и комфортабельный «рейнджровер» преодолел меньше чем за час. Перекусив в пути, к полудню Хадсон и Марианна были уже в городе.
Они направились в Старый Город, построенный более двенадцати столетий назад и отделенный от Нового мутной рекой. Распахнутые ворота в высокой каменной стене ввели их, казалось, прямо в средневековье.
Марианна была очарована всем, что видела. Мимо них степенно шли берберы в чалмах и просторных бурнусах; их жены были закутаны в чадры. Возле домов сновали стайки чумазых ребятишек. Козы и овцы бродили прямо по улицам. Туристам повстречался даже водонос с кожаными ведрами на расписном коромысле. Марианна, не расстававшаяся с фотоаппаратом, с горящими глазами делала снимок за снимком.
— Кийт был бы в восторге!
При этом случайном упоминании о другом мужчине Хадсон плотно сжал губы.
— Какая жалость, что его нет с нами! — издевательски протянул он.
— Я просто хотела сказать… — Она оборвала себя. Не хватало еще извиняться за безобидную реплику! Хадсон едва ли не силой затащил ее в машину, а теперь ждет, что она будет оправдываться? — Надеюсь, ты заказал номер в гостинице? — сухо спросила она. — Похоже, здесь полно туристов.
— Фес — деловой город, но с полным правом его можно назвать и культурным центром Марокко, — заговорил вдруг Хадсон, не отвечая на ее вопрос. — Здесь множество школ, а Каруинский университет, возникший еще в средние века, славен по всему мусульманскому миру. В городе множество студентов.
— Очень интересно. Так ты заказал номер заранее? — не отставала Марианна.
— Да, Анни, я заказал номер заранее.
Он замолчал, и гордость не позволила Марианне продолжать расспросы. Он, очевидно, хочет залучить ее к себе в постель — не успел отъехать со стоянки, как набросился с поцелуями! Но на это Марианна не пойдет никогда. Он обещал, что с ним она будет в безопасности, — пусть попробует нарушить слово! Он ее не любит, более того — ненавидит и презирает, и если думает, что она согласится…
— Анни, очнись! Перепугаешь верблюдов!
— Что? — (Глубокий голос Хадсона вывел ее из задумчивости.) — Что ты сказал?
— Ты так мрачно смотришь на этих верблюдов, что они сейчас в обморок попадают, — усмехнулся Хадсон. — Пожалей животных!
— Вовсе не мрачно, — возразила Марианна. — Просто смотрю, и все.
— Хочешь сказать, это твое нормальное выражение лица? — притворно ужаснулся Хадсон.
— Если и так, не позволю, чтобы кто-то делал мне замечания, — резко ответила Марианна. — Как я выгляжу — это мое личное дело.
«Кто-то», улыбаясь, свернул на стоянку, припарковался и заглушил мотор.
— Небольшая прогулка поможет тебе успокоиться, — сказал он ласково, словно говорил с усталым и раскапризничавшимся ребенком.
