его сильные руки, которые ласкали ее; его чресла, движения которых доставляли сказочное удовольствие. Он проникал все глубже, заполнял ее собой всю без остатка, и Дана готова была душу продать лишь бы это волшебное действо никогда не кончалось.
– Пташка, – прошептал Алекс и обрушил ее под себя, – тебе очень нравится это платье?
– Нет, – улыбнулась она, и крючки на спине полетели в стороны. Миг и Дана оказалась в его руках почти голой. Бюстгальтер был снят и отброшен в сторону. Алекс, отстранившись, выскользнул из нее, и она потянула его обратно, на ходу стягивая с него пиджак. – Вернись немедленно!
Александр расплылся в счастливой довольной улыбке и вновь ворвался в ее мокрое влагалище, заставив ее голос сорваться на громкий стон.
Она спала в его крепких объятиях, когда какое-то странное чувство разбудило ее. Дана сонно открыла глаза и увидела, что Алекс смотрит на нее.
– Что такое? – растерянно прошептала девушка.
– Ничего. Спи, пташка.
Она уткнулась в его грудь.
– Мне не хватало, – боязливо пробормотала Дана, – мне не хватало тебя.
– Не думал, что такое возможно, – он тревожно выдохнул.
– Ты приучил меня к себе, и, теперь, я не вижу других. Теперь мое имя из твоих уст звучит как оскорбление, – она обратила к нему свои медовые глаза. – Теперь холод и камины Лондона я люблю больше чем жару Сиднея. Возьми на себя ответственность за это и не оставляй меня больше одну.
– Я держать больше не буду.
– И не надо, теперь я сама не могу уйти. Ты слишком сильно нужен мне, – она прижалась к нему и вдохнула приятный не похожий ни на что аромат, как вдруг улыбнулась. – Ты говорил я пахну незабудками.
– Так и есть.
– А ты пахнешь теплом, – весело поглядела она на него, – домашним теплом и уютом. Только когда ты рядом мне безмятежно спокойно и легко. И это чувство ни с чем ни сравнится. Этот дом без тебя пуст, а я без тебя одинока.
– Вот как, – недоверчиво хмыкнул он.
– Алекс, – Дана потянулась к нему, и их губы встретились.
– Почему ты решила вернуться? – уставился мужчина на свою жену.
– Меня не покидало чувство, что я засиделась в гостях, хотя я была дома. В том доме, в который так стремилась вернуться.
Он провел пальцами по ее волосам:
– Я ненавижу пирог с малиной.
– Что?!
– Просто это единственное блюдо, которое умеет готовить отец. После смерти мамы он старался всеми способами взбодрить нас и готовил его чуть ли не каждый день. Вот мы с Ирис решили, что так будет лучше. Не хотели его расстраивать, – засмеялся он. – И теперь Джеймс и Мэйси каждый праздник закармливают нас ими.
– А что же ты любишь?
– Мне нравится крепкий кофе без сахара. Нравится жареная индейка. Я люблю апельсины. Люблю бурбон. А ещё я люблю слоеный торт из магазинчика на углу пятнадцатой и шестой авеню, – улыбнулся он.
Дана не сдержала улыбки в ответ.
– Я тоже хочу попробовать этот торт, – совершенно невинно произнесла она.
А он уставился на это милое непривычное выражение лица, сгреб ее в охапку и тревожно прошептал:
– Почему бы и нет.
Алекс, натянув только легкие брюки, босиком спустился по лестнице.
Утро началось непривычно. В доме пахло карамелью и кофе, вся гостиная была украшена гирляндами, а между окон стояла высокая зеленая елка. Будто за одну ночь его жизнь изменилась
На кухне шел телевизор и пели итальянские песни. Восхитительно приятный запах сладкой выпечки щекотал ноздри, а его жена танцевала под знакомые всем ритмы Челентано. Александр, облокотившись плечом на косяк, наблюдал за ней. Дана весело пела и танцевала вместе с актером.
Эта женщина сама не понимает насколько важна для него. Сама не осознает, как глубоко запала в сердце. Она как нож в артерии, убери и умрешь, оставь и будет больно. «Но лучше так, чем вовсе без нее», – думал он когда-то…
– Алекс! – Дана увидела его и улыбнулась. – Мы с Джеймсом решили испечь вот такой торт! – указала она немереный размер в воздухе. А малиновый пирог печь не будем.
– Почему? – как хороший актер, наиграно удивился он.
– Потому что он тебе не нравится.
– Зато это радует остальных.
Дана насупилась:
– Но разве это не лицемерие?
– Это невинная ложь во имя общего блага, – он так и стоял у косяка, задумчиво смотря на нее.
– Это одно и то же.
– Нет, между этими двумя понятиями проходит почти незримая, но все же существующая черта.
Сейчас Дана была другая. Он не мог объяснить, но в ней что- то изменилось.
– Тогда и малиновый пирог, – наконец, подытожила она.
– Тебе не обязательно возиться на кухне. Джеймс и сам прекрасно справится.
– И все же, – улыбнулась Дана и вдруг притихла. Она не смотрела на него. – Ты решил развестись потому что разлюбил меня?
А Александр так и стоял у косяка, положив на него голову:
– Нет.
– Прости.
– За что?
– За все.
Алекс оторвался от двери и неторопливо подошёл к ней. Спрятал руки в карманы брюк и спросил, глядя на опушенную голову:
– Ты ненавидишь меня?
– Нет! – тут же уставилась она на него.
– Ладно.
– Ладно? – Дана боялась, что он просто уйдет и мысленно умоляла обнять ее.
Хард словно услышал немую мольбу, и его руки обволокли девушку своей теплотой и силой.
– Я хотел сказать.
– Да? – замерла она в его объятиях.
– У нас нет ёлочных игрушек.
– Что?! – ей понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что тема разговора резко изменилась. – Как же так? – Дана развернулась и удивленно уставилась на него, – а что, рождество ты раньше не праздновал?
– Так не здесь. А там, у родителей. Этот дом я купил для нас перед свадьбой. Если хорошо подумать, тут вообще много чего нет, – задумался Алекс.
– Так это же прекрасно! Обустройство мой конек! Обязательно нужно купить мягкие теплые ковры, пару кресел-качалок и наш дом станет еще уютнее!
Алекс не отрывал от нее своих задумчивых серых глаз:
– Наш?
Столько недоверия в его взгляде Дана прежде не видела.
– Алекс.
– Мм?
– Пойдем за игрушками? Как думаешь, магазин уже работает?
– Не знаю. Но мой отдел продаж работает, – улыбнулся он, а Дана внимательно уставилась на него и засмеялась.
– Ты покупаешь все, что тебе нравится?
– Если бы так было можно, я бы давно стал самым счастливым на свете, – сквозь насмешливую улыбку грустно вздохнул этот уставший мужчина.
– Я нужна тебе Алекс? – этот вопрос застал его врасплох.
– Как воздух, – он качнул головой, тяжело вздохнув. – И, кажется, ты мой смертный приговор.
Сердце сжалось. Ей хотелось закричать от адской боли, умолять о прощении, но ее слова…он больше не верит им. Она коснулась своей ладонью его щеки, и Александр закрыл глаза, полностью растворяясь в нежном прикосновении.
Они стояли в теплом доме, а за окном рассыпался снегопад.
– Такая погода тебе нравится? – улыбнулась она, взглянув во двор.
– Очень нравится, – ответил он и вдруг почувствовал ее пальцы на своей ладони. Алекс всем нутром вздрогнул, но сжал ее руку в своей.
На весь дом пели рождественские песни, пахло выпечкой и мандаринами. Стол ломился от угощений. Дана покорно исполняла все
